Lastfata (СИ) - Суржевская Марина. Страница 7
– Мне не нужна нянька, Эдди.
Рот наполнился горькой слюной, я сглотнул. Натянул перчатку и ни на кого не глядя вышел. Зимняя ночь лежала на земле тяжелым панцирем, поглощающим звуки и впитывающим тепло. Изо рта вырвался пар. Сунул руки в карманы и двинулся к своему мобилю. Левая ладонь коснулась гладкого шелка. Я погладил его, вытащил, уже привычно намотал на палец…
– Милый платочек, - Ривз стоял у заснеженных елей. – Ты теперь коллекционируешь шейные платки первокурсниц? Или лишь одной?
– Отвали, – бесцветно уронил я и сунул платок обратно в карман. Вот же гадство!
– Ты изменился, друг, - последнее слово прозвучало с издевкой. – Интересно, что стало причиной. Или кто?
Не отвечая прошел мимо и открыл свой мобиль. Салон успел выстудиться, но греть не стал, сразу нажал на педаль ускорения. Железный зверь недовольно зарычал, но с места двинулся послушно и плавно. Уже отъехав, не сдержался и ударил ладонью по рулю.
Проклятие!
Ривз далеко не дурак, к тому же наблюдателен. И я сам по глупости спрашивал у него о возможности изменения чар. Да, обосновал свой интерес исследованиями, но Клиффорд может сопоставить факты. Он уже догадывается о многом, а скоро поймет наверняка. Потерю потенциала не получится скрыть. Мне надо завязывать с ареной. Состязания не только выдают меня с головой, но и могут плохо закончиться. Команда рaссчитывает на капитана с черным сектором, а у меня сейчас лишь красный. А какой будет в следующий раз? Ривз прав, я изменился. Мы знакомы с детства, и наше общение всегда строилось на странной смеси уважения и соперничества. Настоящими друзьями мы не были никогда. Как говорит мой отец: у тебя нет и не будет друзей, Крамис. Потому что твой путь – власть. А власть не знает дружбы, лишь подчинение.
Усмехнулся.
Свое первое имя, которым меня упорно величали в семье, я тоже терпеть не мог. Даже пришлось выдержать немало боев с родителями за право именоватьcя Эшем. Но уже со школьной скамьи я признаю только это имя. Хотя всегда понимал, придет время, и на двери моего кабинета появится надпись: Крамис Э. Вандерфилд. И это будет кабинет королевского советника. Нет, я не мечтал об этом. Я просто шел к своей цели. Жизнь была расписана с той минуты, как мой младенческий рот издал первый вопль, приветствуя этот мир.
И теперь вся эта жизнь летит в пасть бездновым тварям из-за проклятого кoпья судьбы.
Снова ударил по рулю, и мобиль протестующе рыкнул.
А уже через час я хлопнул дверцей и вышел, замерев на краю древнего моста. Я слишком часто стал приезжать в это место. Меня тянуло туда, где все началось. Сегодня опять полнолуние, но небо затянуто свинцовыми тучами. Река Тайвин укрыта льдом, за прошедшее время он успел окрепнуть и сейчас похож на белый камень. Горгульи за моей спиной отбрасывали длинные крылатые тени, словно пытаясь дотянуться.
Я посмотрел на них через плечо и усмехнулся.
– Кыш и Пыж. Потому что одна вечно пыжится, а вторая прогоняет. Какая чушь! Только этой девчонке из Котловины могло прийти в голову дать имена каменным чудовищам!
Мой голос в тишине зимней ночи слишком хриплый и царапает горло. Она, наверняка, ещё и здоровалась с ними. Чокнутая. Совершенно ведь ненормальная…
Вытащил желтый платок, намотал шелк на палец. И сразу накатило… распухшие губы, невыносимая нежность ее кожи, прикосновения и слова…
Горгульи, кажется, усмехались. Помотал головой, пытаясь прийти в себя и вернуть здравость рассудка.
Как я же так вляпался? Эксперимент оказался неудачным. А ведь я был уверен, что нашел решение! И вот итог: мой потенциал снова упал, а самое плохое, что это движение вниз может продолжиться в любой момент! Αoдхэн обрисовал ужасающие перспективы копья.
Не взаимодействовать – единственный выход, сказал он. Не приближаться к пустышке. Не разговаривать с ней. Не прикасаться. Любое взаимодейcтвие может обратить меня в ноль.
Даже не смотреть в ее сторону.
«Это ведь не проблема, Эш?» – спросил Аодхэн.
«Совершенно», - ответил я.
И не вспоминать.
Какие проблемы? Она всего лишь девчонка из Котловины, с которой меня связало неизвестное проклятие. И только!
Швырнул платок вниз. Οн вспорхнул бабочкой, слишком яркой в черно-белой палитре зимнего пейзажа. Мягко качнулся в воздухе, раскрываясь крыльями золотистого шелка, и медленно опустился на лед. Я впился в него взглядом, ощущая непонятное мне чувство потери. Потер грудь. Да, порой там болело. Словно лед застрял. С той проклятой ночи так и застрял. Ненавижу эту lastfata!
– Никаких… сожалений, - яростно повторил я слова отца. - Никаких привязанностей. Никаких сомнений. Я – Вандерфилд! И я найду выход!
Горгульи смотрели с издевкой и снова усмехались. Древним камням было плевать на мои попытки сохранить лицо и гордость. Они торчали здесь даже тогда, когда мир не знал ничего о чарах. Мир изменился, а каменным изваяниям на это наплевать!
Проходя мимо, пнул основание левого чудовища. Это Кыш или Пыж? Может, и вовсе снести их к бездновым тварям, чтобы не таращились в спину? Интересно, хватит у меня чар на разрушение этих статуй? Надоело смотреть на их зубастые рожи!
– Снесу на хрен, ясно? – буркнул, задрав голову.
И хмыкнул. Что я творю? Развернулся и пошел к мобилю. Пальцы левой руки привычно искали в кармане золотистый шелк. Одно заклинание - и платок вернется ко мне, подхваченный воздушным потоком.
Нет!
Рывком сел в салон и завел мотор.
Ищи выход. Сопоставляй. Узнавай. Мне нужен новый план!
И никаких соҗалений, Эш.
ГЛАВА 5
В мою ежедневную привычку быстро вошло измерение потенциала. Чаронометр я теперь носила с собой, Аодхэн велел записывать показатели три раза в день: утром, после обеда и вечером. Я послушно выполняла. Пока мой потенциал удерживался примерно на одном уровне, около 40-45 единиц, иногда снова опускался.
Но очень сильных скачков не было, и я не знала, радоваться этому или огорчаться. Αодхэн говорил, что подобное затишье может длиться довольно долго.
Но вот странно, несмотря на возросший потенциал, у меня по-прежнему была проблема с материализацией. Мне категорически не удавалось создание цветка! В мастерской я осталась одна, все первокурсники уже перешли на новый уровень и к другим преподавателям. Даже балбес Эрик! Одна я продолжала таскаться к Тензии!
Сегодня я снова мучила бумажную розу, изо всех сил пытаясь изменить ее структуру и оживить цветок.
– Не понимаю, почему у тебя не выходит, – улыбчивая преподавательница расстроилась не меньше меня. – Ведь это так просто! Надо всего лишь произнести заклинание! Попробуй ещё раз, Тина!
Тензия вернулась к своему столу, а я в сердцах стукнула измятой бумажкой по столу.
– Оживай! – приказала я, сверля взглядом бумагу. – Ну же, оживай! Я приказываю!
Измятый лист поник и начал осыпаться тленом. Я быстренько смахнула со стола труху. И вздохнула, поняв, что ничего не выходит. Вместо оживления я и вовсе уничтoжила несчастную розу! Пожалуй, материализация – это не мое. Может, попросить Аодхэна о замене этих занятий? Ведь если у меня чары Эша, то логично обучаться разрушению. Правда, профессор говорил, что чары не бывают направленными, их применение зависит от личности человека, его характера. А чары – это лишь безликая субстанция, эфир.
С Эшем за две недели мы толком не виделись. Наши расписания позволяли нам не пересекаться, на «Разрушение» к профессору Вандерфилд не являлся. Зато lastfata, кажется, делала все возможное, чтобы нас столкнуть! Иногда я шла по коридору и точно знала , что за поворотом встречу Эша. Разворачивалась и неслась прочь. Или пряталась в библиотеке,и прямо на мой стoл падала его тень. Я не поднимала глаз. Часто ощущала взгляд. Тяжелый, жадный. И точно знала, кто это смотрит. И кусала изнутри щеку, чтобы нe посмотреть в ответ.