Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 2 - Коллектив авторов. Страница 23

— Где Сарто? — спросил Дентон с нотой опасения в голосе. Мы стояли на краю небольшой площадки, голой и скалистой.

— Сарто? — спросил я.

— У него есть хижина вниз по тропе, — объяснил Тодд. — Ты должен был пройти мимо неё. Я оставил его здесь с колоколами, когда у Хосе случился приступ.

— Не будет ли лучше, если мы доставим тело Хосе в город? — спросил я.

Тодд нахмурился. — Не думай, что я жестокий, — сказал он. — Но эти колокола… я не могу оставить их здесь. Несчастный умер. Мы не можем помочь ему, и для доставки колоколов в город понадобятся все три пары наших рук. Жаль, что у бедного парня не было чувства ориентации как у Дентона, — закончил свою речь Тодд с мрачной улыбкой. — Тогда бы он не столкнулся с деревом.

Тодд был прав. Я верю, что Дентон может пройти весь путь по тропе с завязанными глазами после того, как всего один раз поднялся по ней в горы. У него замечательная память и чувство ориентации, как у тех индейцев, которые могли безошибочно найти дорогу к своим вигвамам через сотни миль пустоши. Позднее этот дар Дентона будет иметь жизненно важное значение, но в тот момент у меня не было этого предчувствия.

Мы поднялись на скалистый горный склон выше площадки и вышли на небольшую поляну среди сосен. Рядом находилась зияющая пустота в земле — вокруг неё были признаки недавнего оползня.

— Где он, чёрт побери! — воскликнул Тодд, глядя по сторонам. — Как?..

— Он ушёл, — сказал Дентон с изумлением. — И унёс колокола с собой…

Потом мы услышали это — слабую, гулкую музыкальную ноту, звук колокола, ударяющегося об дерево. Он доносился сверху, и, взглянув на склон, мы увидели странную картину. Измождённый бородатый мужчина с пылающей соломой рыжих волос, дёргал за верёвку, переброшенную через сосновую ветвь. На другом конце верёвки…

Медленно они поднимались, вырисовывались на фоне неба, — потерянные колокола Сан-Хавьера. Изящно искривлённые, они светились бронзой даже под краской и ржавыми пятнами, — и колокола не издавали звуков, потому что у них не было языков. Один или два раза они ударились о ствол сосны и выдали гулкую, скорбную ноту. Как человек мог поднять такой тяжёлый вес, было необъяснимо; я видел, как напрягаются мускулы и сухожилия на его руках. Его глаза были выпучены, а зубы стискивались в ухмыляющемся рту.

— Сарто! — вскричал Дентон, начав карабкаться по склону. — Что ты делаешь?

* * *

Вздрогнув, мужчина тряхнул головой и уставился на нас. Верёвка выскользнула из его пальцев, и мы увидели, как колокола стали опускаться вниз. С ужасным усилием мужчина схватил верёвку и на мгновение остановил их спуск, но напряжение вывело его из равновесия. Он пошатнулся и грохнулся на склон, а из-за его спины, обгоняя мужчину, катились и подпрыгивали колокола, издавая вибрацию и гул, когда они сталкивались с камнями.

— Боже! — прошептал Тодд. — Сумасшедший болван!

Я услышал отвратительный хруст и увидел, как один из колоколов упал на Сарто.

На склоне возник вихрь из пыли и сланца. Дентон отчаянно отпрыгнул в сторону. Сквозь пыль я увидел, как один из колоколов врезался в скользящее тело Сарто, а затем я споткнулся, яростно протирая глаза, ослеплённые летящими частицами грязи. Гром и рёв медленно стихали, пока я цеплялся за дерево. Моргая, я осмотрелся.

Один из колоколов был почти у моих ног. На нём виднелось большое малиновое пятно. Я увидел также тело Сарто, его вдавило в кусты выше по склону.

А в нескольких футах ниже тела, вертикально поддерживаемая зазубренным камнем, находилась разбитая окровавленная голова Сарто!

Так закончился первый акт драмы, свидетелем которой мне пришлось стать.

Через две недели колокола должны были установить в колокольне. Возник некоторый ажиотаж среди газетчиков, но ещё больший — среди историков. Различные исторические общества со всего мира планировали туры паломников в Сан-Хавьер.

В холодном дневном свете логики, за пределами жуткой атмосферы в горах Пинос, необычные события во время раскопок колоколов объяснялись легко. Заразный тип яда, возможно, аналогичный ядовитому дубу или каким-то грибам, скрытым в пещере с реликвиями, был повинен в раздражении наших глаз и безумии Сарто и мексиканца. Ни Дентон, ни Тодд, ни я не отрицали этого объяснения, но мы подробно обсудили этот вопрос между собой.

Дентон добрался до Библиотеки Хантингтона, чтобы посмотреть запрещённый перевод «Книги Иода» Иоганна Негуса — этого мерзкого и чудовищного сборника древних эзотерических формул, о котором всё еще ходят странные легенды. Говорят, что существует только одна копия оригинальной книги, написанная на дочеловеческом Древнем Языке. Конечно, немногие знают о вычеркнутом из истории переводе Иоганна Негуса, но до Дентона дошли смутные слухи о пассаже в книге, который, как он объявил, может быть связан с легендами колоколов Сан-Хавьера.

Когда Дентон вернулся из Лос-Анджелеса, он привёз лист писчей бумаги, исписанный его отвратительным почерком. Пассаж, который он скопировал из «Книги Иода», был таким:

«Тёмный Безмолвный живёт глубоко под землёй на берегу Западного океана. Ни один из тех могущественных Древних из скрытых миров и с других звёзд не является Им, так как Он всегда обитал в скрытой тьме земли. Нет имени Ему, ибо Он — конечная гибель и бессмертная пустота, и тишина Древней Ночи.

Когда Земля станет мёртвой и безжизненной, а звёзды перейдут в темноту, Он воскреснет и распространит Своё владычество над всеми. Ибо Он не имеет ничего общего с жизнью и солнечным светом, но любит черноту и вечную тишину бездны. Тем не менее, Его можно призвать на земную поверхность раньше времени, а краснокожие, живущие на берегу Западного океана, имеют силу сделать это с помощью древних заклинаний и некоторых глубоких звучных тонов, которые доходят до Его обители, находящейся далеко внизу.

Но в таком призыве есть большая опасность, ибо Он может распространить смерть и ночь раньше Своего времени. Ибо Он приносит тьму в день и черноту в свет; вся жизнь, все звуки, всё движение уйдут при Его появлении. Иногда Он приходит во время затмения, и, хотя у Него нет имени, краснокожие знают Его как Зушакона».

— В этом месте удалена часть текста, — сказал Дентон, когда я оторвал глаза от его листка с записями. — Как ты знаешь, книгу вычеркнули из истории.

— Это очень странно, — прокомментировал Тодд, поднимая бумагу и глядя на неё. — Но, конечно, это просто совпадение. Поскольку фольклор основан на явлениях природы, всегда можно найти параллели с современностью. Громовые стрелы Юпитера и Аполлона — это просто молния и солнечный удар.

— Никогда сияющее солнце не коснётся своими лучами тех, кто внизу, — тихо сказал Дентон. — Но смертельная ночь накроет сих несчастных людей. Помните визит Одиссея в Страну Мёртвых?

Тодд скривил губы. — Ну и что из этого? Я не жду, что Плутон выйдет из Тартара, когда установят колокола. Это ты ждёшь! Сейчас двадцатый век, таких вещей не бывает; на самом деле их никогда и не было.

— Ты уверен? — спросил Дентон. — Конечно, ты не претендуешь на веру в то, что холодная погода у нас сейчас — это нормально.

Я быстро поднял глаза. Мне было интересно — когда кто-нибудь упомянет о ненормальном холоде в воздухе?

— И раньше было холодно, — заявил Тодд с отчаянной уверенностью. — И пасмурно тоже. То, что у нас какая-то душная погода, не является основанием для того, чтобы вы позволили своему воображению одержать верх. Это… Боже мой!

Нас стало бросать по комнате из стороны в сторону. — Землетрясение! — ахнул Дентон, и мы направились к двери. Мы не побежали по лестнице, а остались прямо под притолокой дверного проёма. Во время землетрясения это самое безопасное место в любом здании, учитывая характер и прочность его конструкции.

Но толчков больше не было. Дентон вернулся в комнату и поспешил к окну.

— Слушайте, — позвал он нас, затаив дыхание. — Они вешают колокола.