Смерти нет - Глуховцев Всеволод Олегович. Страница 31

— Пытались, думаешь?

— Уверен! Уж я-то эту сволочь знаю. И раздавили б нас в лепешку, если бы...

— Если бы что? — Бабай загорелся интересом.

— Если бы у нас не было защиты от этого. Понимаешь?

— Вроде да. — Бабай ухмыльнулся. — Ты хочешь сказать, что нас что-то защищает, но что — не знаешь. И хочешь выяснить.

Даня рассмеялся:

— Верно! Не знаю. То есть отчасти знаю, вот. — Он расстегнул куртку, рубаху и показал приятелю свой нагрудный крест.

— Что это? — заинтересовался Бабай.

— Это... ну как бы амулет такой. Мне его мать когда-то повесила в детстве. Очень давно уже... Вот он, я знаю, обладает силой отражать магию ихнюю. Но все-таки одного его недостаточно. Я думаю, что у вас есть что-то такое, чего вы и сами не знаете...

— Я знаю, — сказали сзади. Оба генерала разом обернулись. Гондурас невозмутимо смотрел на них.

— Мне кажется, я знаю, — повторил он.

Даня первым опомнился.

— Ну-ка, ну-ка... — заговорил он. — Поведай!

Для Бабая же, знавшего разговорчивость своего подчиненного, такое заявление стало почти чудом, потому он на несколько секунд онемел — и лишь потом обрел дар речи, правда матерной.

— ...! — прозвучало в сыром воздухе. — Нет, я балдею!..

— От чего? — повернулся к нему Даня.

— Да от него! — Бабай ткнул в Гондураса пальцем. — Он же у нас и слова не скажет сам. Великий немой!

А этой фразы Бабай не знал совсем — вторично изобрел ее в порыве вдохновения.

Виновник переполоха невозмутимо молчал.

Бабай готов был еще восхищаться метаморфозой, но Даня быстро вернул беседу в нужное русло.

— Погоди, — сказал он. — Так что ты хотел сказать?

Пришлось Гондурасу пуститься в самую длинную в его жизни речь.

Ты сказал, — начал он, — вот амулет на шее... Это было предисловие.

— Да, — согласился Даня. — А что?

— Да у меня так же. Только не на шее, а книга. Написано. Вот.

Он сунул руку в недра своих одежд и извлек оттуда небольшую кожаную папку.

— Вот. Здесь. Ношу с собой. — И открыл папку. — Видали? Вот она. Это один старик мне дал. Вот как тебе мать эту штуку...

— Крест.

— Ну да. А мне вот книгу. Называется Коран. И далее таким же телеграфным стилем Гондурас поведал о следующем.

Когда он был мальцом — лет десять, не больше, — еще был жив в их группе один старый-старый дед. То есть, может, он и не был таким уж реликтом, но десятилетнему пацану казался, конечно, динозавром.

— Эй, балам [1], — сурово сказал старец. — Татарский знаешь?

— Чего?

— Э-э... — огорчился дед. — Ладно, давай по-русски...

И по-русски рассказал нечто удивительное.

В их роду из поколения в поколение, от мужчины к мужчине переходила уникальная реликвия: половинка рукописного Корана, собственноручно переписанная святым, жившим в Сирии в XI веке. Почему половина — теперь уже невозможно сказать. Равно как и то, какими путями половина книги перекочевала с Ближнего Востока на Южный Урал. История — штука странная, даже необъяснимая.

Рукопись почиталась священным чудом. Она оберегала род от напастей. Она не давала роду угаснуть. Она не дала последнему его представителю погибнуть в катастрофе. Он был немолодым уже человеком, но уцелел и выжил.

Однако в кровавой буре сгинули его наследники: дети и внуки. Кому передать священный текст?.. На какое-то время даже пришло отчаяние. Но потом, здраво рассудив, он решил, что негоже впадать в оторопь. Раз так вышло, то надо передать реликвию кому-то далее. Прошли годы — и вот он выбрал мальчишку.

— А почему тебя? — спросил Даня.

— Не знаю, — Гондурас пожал плечами. — Я спокойный всегда был. Может, потому.

Даня подумал.

— Логично, — признал он. — Ну и дальше что? Дальше Хранитель втолковал, что эта книга будет беречь от бед. Надо всегда носить ее с собой. «Ты понял?» — с сильным нажимом спросил он.

Понял, конечно. Гондурас вовсе не был дураком. Тугодум, да. А вернее, даже не тугодум, а слишком уж основательный. И молчаливый. Словно душа какого-нибудь финна или эстонца забрела по непонятной траектории в Гондурасово тело... Не любил раскрываться окружающим, отчего и заслужил такую Бот репутацию Сундука Сундуковича. Но его это не волновало.

— Погоди. — Бабай нахмурился. — Как так? Зачем же он отдал тебе книгу эту, если она его самого берегла?

— Время пришло, — сказал Гондурас.

В самом деле было так. Старик предчувствовал нечто. Правда, что именно — и сам бы не сказал. Но предчувствовал. И предчувствия не обманули. Два дня спустя он отправился куда-то — за водой, кажется. И не вернулся.

Это случилось за несколько лет до гибели Благовещенской диаспоры. Причем как раз с момента исчезновения Хранителя дела пошли все хуже и хуже. Начались склоки, свары, грызня... Нарастали апатия и бессилие. И чем все это кончилось — известно.

— Здорово! — воскликнул Даня, и вправду заинтересованный. — Так это, ты говоришь, половина целой книги?

— Да.

— Ага... Можно посмотреть?

— Да легко. Заинтересовался и Бабай.

— А ну-ка...

Книга была удивительная. В ней не имелось букв в привычном понимании. Были строчки извилистых закорючек — арабский шрифт, о котором, понятно, никто из трех ребят и представления не имел. Кроме того, каждая страничка окаймлялась необычно красивой причудливо-узорной ленточкой...

— Орнамент, — вспомнил слово Даня и показал пальцем.

Странички книги были тонкие, но изумительно плотные, такие нежно-бежевые, цвета топленого молока. А чернила — черные — были столь ярки, что немыслимо и представить, что перо в них окунали тысячу лет тому назад.

— М-м... да, — промычал Бабай многозначительно. — И что, больше ничего он тебе не говорил?

— Говорил.

Бабай аж поперхнулся. А в следующий миг рассердился:

— Да что же... Что ж ты молчишь, как пень, мать твою! Из тебя что, слова тащить надо?!

— Я все по порядку, — невозмутимо изрек Гондурас.

— Ну давай, давай, порядок!

По порядку выходило вот что. Семейное предание Хранителя гласило: обе половинки книги когда-то должны встретиться. До сих пор этого не произошло. Но кто знает, быть может, юнец окажется удачливее и ему суждено будет увидеть, как соединятся они, прежде разлученные! И вот тогда-то их сила, и по отдельности не малая, станет огромной...

— И еще он сказал, — молвил Гондурас. — Я запомнил. Сказал так: теперь для тебя случайностей нет. Все, что будет...

Можно не продолжать! Даня вскинул руку. Он уже все прочел.

— Стоп! — воскликнул он. — Значит, тебя вело сюда, так?

— Скорей всего.

— Скорей, скорей всего, да-да-да... — Даня на миг нахмурился, но тут же озарился: — Да! Все верно.

— Что верно? — До Бабая не сразу дошло.

— Ну как же! Вот смотри: раз нет случайностей, значит, не случайно он один уцелел после разгрома. Не случайно наткнулся на вас. Не случайно произошел этот сдвиг пространства! Вы все рассматривали непонятную штуку, а у нас Муха выстрелил в такую же. И вас кинуло сюда. Зачем?! Теперь понимаешь?

Теперь понял. Бабай кивнул. Глаза сверкнули. Бабай зябко передернул плечами:

— Бр-р!.. А что, братва, и вправду холодно. Айда чай пить!

— Я на посту, — напомнил Гондурас.

— А, да. Ну, кстати, твое время вышло! Кто тебя должен менять?

— О-о.

— Сейчас его пришлю. Айда, Данька, чаю хлебнем.

— Идем, — улыбнулся Даня. — Вот тебе и некогда... Ладно, подождет окраина.

Глава 9

РЯД ВОЛШЕБНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ

Муха и не подозревал, какие тучи сгущаются над ним. Он чувствовал себя прекрасно. Конечно же, он не был таким мастером, как Гвоздь, но боец и рейнджер из него вышел неплохой. Поэтому он оснастил свое жилище множеством примитивных, но эффективных примочек, способных стать развеселыми сюрпризами для тех, кто вздумал бы проникнуть сюда без предупреждения.