Орудия Смерти. Город небесного огня - Клэр Кассандра. Страница 22

– Да? Зато я хочу вернуть моего собственного младшего брата! – вскинулась Изабель. – Неужели Совет до сих пор не понял, что натворил Себастьян? Он же их всех убил! Я Помраченных имею в виду. Убил все человеческое, что в них заключалось, а оставил демонов, которые бродят теперь в их коже, как в маскарадных костюмах. Нам лишь кажется, что мы их знаем, а на самом деле это лишь оболочка…

– Успокойся, – требовательно сказал Алек. – Забыла, что родители в доме? Сейчас прибегут.

– Ага, – кивнула Изабель, – в доме они… Сидят по своим комнатам, лишь бы подальше друг от друга.

– Изабель. Это не наше с тобой дело, где и как они спят.

– Они наши родители.

– Да, но у них есть своя жизнь, – возразил Алек. – И мы обязаны это уважать, не лезть в их дела. – Он потемнел лицом. – Ты же знаешь, как много пар разводится, когда гибнет ребенок.

Изабель всхлипнула.

– Иззи?.. – Алек с опозданием сообразил, что зашел слишком далеко. Упоминание о Максе действовало на сестру сильнее, чем на любого из Лайтвудов, даже на Маризу.

Девушка бросилась вон из комнаты, хлопнув за собой дверью.

Алек обеими руками вцепился себе в волосы, отчего они встали дыбом, как перья у селезня.

– Черт бы меня побрал… – пробормотал он и тут же осекся. Он редко позволял себе ругаться, да и то скорее бурчал, чтобы другие не слышали.

Бросив на Джейса виноватый взгляд, он пошел вслед за сестрой.

Джейс вздохнул, сбросил свои длинные ноги с кровати и встал. Затем потянулся, как кошка, хрустнул плечами:

– Похоже, моя очередь провожать тебя домой.

– Ничего, сама дойду.

Он покачал головой, стаскивая висевшую на спинке кровати куртку. Было что-то нетерпеливое в его движениях, что-то хищное и загоняемое внутрь, отчего у Клэри побежали мурашки.

– Я все равно собирался ноги размять. Так что пойдем.

– Битый час дожидаемся. Ну и где они? – ныла Майя. Она полулежала на кушетке в квартире Джордана и Саймона, устроив босые ступни у Джордана на коленях.

– Говорил же, не надо заказывать тайское, – рассеянно отозвался Саймон. Он сидел на полу и возился с контроллером игровой приставки: та отказывалась работать вот уже несколько дней. В очаге тлело полено. Как и за всем прочим в этой квартире, за камином никто не следил, и комнату частенько застилало едким дымом. Джордан постоянно сетовал на холод, сквозняки, на щели в стенах и оконных переплетах, а также на хозяина квартиры, который пальцем о палец не ударил, чтобы хоть что-то отремонтировать. – Эти субчики из доставки вечно опаздывают.

Джордан добродушно ухмыльнулся:

– А тебе-то что? Ты все равно не ешь.

– Зато уже пью, – напомнил Саймон. И это правда. Он приучил свой желудок принимать почти любую жидкость – молоко, чай, кофе, – хотя твердая пища до сих пор вызывала у него рвотный рефлекс. Сомнительно, конечно, что напитки давали ему хоть что-то по части питательной ценности, ведь на это была способна лишь человеческая кровь, однако он, по крайней мере, мог хоть что-то пригубить в общественном месте, не перепугав окружающих до смерти. Вздохнув, Саймон отбросил контроллер. – Похоже, накрылась эта штуковина. Раз и навсегда. Что делает меня жутко счастливым, раз уж денег на покупку новой у меня нет.

Джордан взглянул на друга. Переезжая к нему на квартиру, Саймон вложил в общий котел все деньги, какие у него были, в общем-то, не так уж много. К счастью, транжирой он тоже не был. Кроме того, жильем их обеспечивал «Претор Люпус», и от них же Саймон получал кровь.

– Ничего, зато у меня кое-что есть, – сказал Джордан. – Перезимуем.

– Так ведь это твои деньги, не мои. Ты же не можешь приглядывать за мной до бесконечности, – возразил Саймон, уставившись в синее пламя камина. – И что тогда? Я бы уже в колледж документы подавал, если б… если б не вся эта катавасия, будь она неладна. Мог бы и в музыкальное училище пойти. Или устроиться на работу. А сейчас что? Меня уже никуда и никогда не возьмут. Я на веки вечные так и останусь шестнадцатилетним…

– Гм… – донеслось от Майи. – В жизни не слыхала, чтобы вампиры где-то работали. Вот мы, оборотни, совсем другое дело. Скажем, Бэт подвизается диджеем, а Люк держит книжную лавку. А у вас сплошные кланы, кто чем занимается, непонятно. И ученых, кстати, среди вампиров тоже не сыскать.

– Как и музыкантов, – кивнул Саймон. – Взглянем правде в лицо: отныне моя профессия так и звучит – вампир.

– Сказать по правде, – заметила Майя, – меня несколько удивляет, что вампиры не шныряют по улицам, не охотятся на туристов. Как-никак, а нынче ими командует Морин. Вот уж кто действительно кровожаден.

Саймон поморщился:

– Сдается мне, кто-то из клана пытается ее обуздать. Скорее всего, Рафаэль. Или, к примеру, Лили, она ведь одна из самых сообразительных. И грамотных. Они с Рафаэлем всегда были неразлучны. Зато у меня среди вампиров друзей нет. И вообще, если вспомнить, какую из меня сделали мишень, остается лишь удивляться, что у меня вообще есть друзья.

Он услышал горечь в собственном голосе и бросил взгляд на снимки, которые его сосед по комнате пришпилил к противоположной стене: вот Джордан в компании друзей, вот на пляже, с Майей. «А не повесить ли мои фото тоже?» – подумал Саймон. И пусть он ничего с собой не прихватил, покидая дом матери, наверняка что-то отыщется у Клэри. Надо будет забрать у нее и хоть немножко обжить квартирку. Ему нравилось делить кров с Джорданом, да и место казалось уютным, но все же этот дом не был настоящим. Не давал ощущения постоянства, не производил впечатление точки опоры.

– Своей кровати и то нет, – вслух сказал он.

Майя обернула к нему лицо:

– Саймон, ты чего? Все из-за нее, да? Потому что Изабель ушла?

Он дернул плечом:

– Сам не пойму. В смысле, конечно. Скучаю по ней, но… Клэри сказала, дескать, без «эрвэтэ» не обойтись.

– «Расставить все точки», – понимающе кивнула Майя и махнула ладошкой на недоуменный взгляд Джордана: – Эх ты, темнота! Это значит определиться, вправду ли пару можно считать парой. А как иначе? Без этого не обойтись.

– Как так получается, что все поголовно в курсе новомодных сокращений, кроме меня? – вслух пожаловался Саймон. – А потом, откуда я знаю, хочет ли Изабель быть моей подружкой?

– Вот этого я тебе сказать не могу, – развела руками Майя. – Девичий кодекс чести. Сам спроси.

– Каким образом? Она же в Идрисе.

– Значит, спросишь, когда вернется.

Саймон отмолчался, и Майя более мягким тоном добавила:

– Да вернется она, не скули. И Клэри тоже. Там всего-то простое совещание.

– Не знаю, не знаю… Над Институтами нависла опасность…

– Как и над тобой, – вставил Джордан. – И вот почему за тобой приглядываю я.

Майя бросила на него взгляд. В ее взгляде было что-то непривычное, чему Саймон не мог подобрать название. Последнее время он заметил, что между ней и Джорданом происходит что-то особенное, словно девушка держала дистанцию и в то же время задавала какой-то вопрос глазами, когда смотрела на своего ближайшего друга. А Джордан? Уж не заметил ли он, что Майя отстраняется – кстати, теперь Саймону показалось, что это видно невооруженным глазом, – или просто решил быть при своем до конца?

– А ты бы остался светолюбом? – спросила Майя, вновь переключая внимание на Саймона. – В смысле, если б умел управлять этим свойством?

– Сам не знаю.

Он не раз задавался тем же вопросом, потом решил не морочить себе голову: какой смысл беспокоиться о вещах, которые тебе неподвластны? Быть светолюбом – все равно что объявить себя ходячей золотой жилой. Потому что другим вампирам очень хочется отведать твоей крови, ведь тогда они тоже смогут свободно разгуливать при дневном свете. Но было и множество тех, кто желал Саймона прямо-таки изничтожить, коль скоро среди вампиров бытовало поверье, что светолюбы попросту омерзительное извращение, которое надо вырывать с корнем. На память пришли слова Рафаэля, которые тот сказал на крыше одной из гостиниц Манхэттена: «Ты, светолюб, лучше молись, чтобы не утратить свой Знак до начала войны. Потому что за твоей головой выстроится целая очередь. И первым в ней буду я».