Трагедия ошибок (СИ) - "Mikka Hope". Страница 14

— Что это?

— Кармита. Они совсем озверели. А этот чертов Валлтис запретил ее лечить. Надо найти противоядие.

— Я могу найти только замедлитель, — прошептала Зула. — Если этот проклятый маг не разрешит ее вылечить, то она все равно умрет.

— Неси. И скажи ведьмам, пусть попробуют сварить. Получат уникальную вещь.

Лекарство мне доставили. Оно подействовало странно. Словно тьма отступила. Но никуда не делась. На мир я смотрела как через зачерненное стекло. И еще немного отступила боль, но никуда не делась. Спать я не могла. Просто пялилась в потолок и старалась не мешать Мари. Девушка не виновата в моих бедах.

Утро встретило меня болью. Я почувствовала себя старухой. Вот теперь они стали для меня постоянными спутниками. Хотя может быть… Подняться в то утро мне было сложно. Мари пришла на помощь мне, и мы аккуратно выбрались из комнаты. За дверьми нас ждал Боген. Он подхватил меня на руки и принес в столовую. Хотя меня уже предупредили, что проклятье мне покушать не даст. Когда парень меня посадил, в столовой установилась тишина. Преподаватели старались не смотреть на меня. Они прятали глаза и не решались поговорить со мной. А я старалась хоть что-то съесть. Как и сказали ведьмы, проклятье не давало сделать ни одного глотка. Да и ложку я держать не могла. Скрюченные пальцы не давали.

— Да призови ты огонь, — сказала Летиция. — Неужели так хочется умереть.

Девушка сплюнула на пол.

— Она не сможет этого сделать, даже если очень это захочет.

— И откуда ты это знаешь? — насмешливо спросил принц драконов.

— Вот и мне это интересно, — сказал ректор.

Боген поднялся. Он буквально вырос и стал кем-то другим. Не простым студентом, а правителем далекого времени.

— Мой отец верховный жрец света единого. И об ограничителях, тем более узорчатых я знаю все. Скажи мне Фламерон, чем отличается узорчатый ограничитель, что стоит у Авии, от обычного.

Принц фыркнул:

— Ничем.

— Ай-яй-яй. Ну а ты Одилия, что скажешь?

— А почему я должна что-то говорить? Я из приличной семьи.

Боген усмехнулся.

— Ну хотя бы потому что ваше семейство и именно твоя мать создала эту дрянь.

Фламерон взбеленился:

— А откуда тебе, приютскому выкормышу, об этом знать? Даже если ты сын какого-то жреца.

Но Боген не обиделся. Он будто не слышал этих слов.

— Он сделан по заказу моего деда. Отец пожалел меня и не стал единственного сына калечить. В светлом монастыре жрецы жалеют жизни людей и магов, чтобы вы не говорили. А вот Авию искалечили по полной. Для всех объясню подробно. Узорчатый ограничитель создан матерью Одилии по специальному заказу моего деда. И сделан он для уничтожения темных магов. Особенностью этого ограничителя является то, что он уходит под кожу. Носить его дольше пяти лет нельзя. Эта дрянь работает иначе, чем обычные ограничители. Он питается за счет внутреннего источника, и не только закрывает доступ к магии. Его задача гораздо страшнее. Блокиратор полностью уничтожает источник и калечит потоки. Даже если вы сможете снять этот проклятый ограничитель, то боевым магом ей не быть. И виной этому именно он. А наложенное проклятье доконает ее. И теперь перед вами обычный человек, лишенный какой-либо магии. И еще после уничтожения источника, он начинает убивать. Вытягивает жизненные силы. А вот снять его таким способом невозможно. Ограничитель не сорвешь болью. Это способ убить мага. И тогда возникает вопрос — почему преподаватели разрешают убивать талантливого чародея. Да еще и глупостями головы магов забивают. Может, цель всего это — не водворение Авии на боевой факультет, а именно ее смерть.

Я и не заметила, как переменился Боген. Он словно вырос. И сейчас рядом со мной стоял не улыбчивый сокурсник, а наследник одного из самых суровых культов. Его слушали все. А Валлтис хмурился и молча, смотрел на парня.

— Я знаю, что инициатор всей этой травли именно ты, Одилия. Только тот, кто тебя натолкнул на это, не станет помогать. И если у меня нет возможности защитить Авию, я сделаю по-другому. Будь ты и весь твой род прокляты. Давно пора уничтожить его. Ты не могла до такого додуматься, а значит, это идея твоей семьи. Я желаю тебе принять смерть от своего нареченного. И пусть ваша семья прервется на вас — девочки рода Олартинар.

Его окутала тьма, и браслет слетел с руки парня. Один из осколков угодил в плечо девушки. Краем глаза я заметила, как выскользнул из столовой асур.

Наша целительница не выдержала и подошла к нам. Положила руку на мое плечо и на мгновение закрыла глаза.

— Неси ее ко мне.

— Микела, — сказал Валлтис. — Я выгоню тебя из академии.

Женщина развернулась и произнесла:

— А я и так отсюда уйду. Мне надоело прикрывать твою задницу, Валлтис. Ты забыл, что устав академии создан непросто так. Основательница школы называла преподавателей опекунами талантов. Вы обязаны защищать студентов. А ты превратил ее в Грин-Дикан. Боевики в открытую убивают таланты и тем самым уничтожают наше будущее. Ты превратил мир в развалины того, о чем мечтали основатели государства магов.

Валлтис отшатнулся и процедил:

— Ты слова подбирай.

— А это еще мягко сказано.

Тут призрак надо сделать небольшое отступление и кое-что объяснить. Просто теперь вы все забыли, а нам еще это рассказывали. Когда-то в нашем мире была огромная светлая империя. Правили ею жрецы света негасимого. О нем теперь тоже ничего не сообщают. Культ света единого прямые потомки той религии. Они говорили, что ни одна раса, кроме, людей не имеет права жить. Это они создали огромную резервацию под названием Грин-Дикан. Туда свозили всех оборотней, вампиров, эльфов, темных магов и остальные народы. Ну и недовольных. Там уничтожали сотнями. Никто не считал, сколько там погибло. Но и оборотни, и вампиры были там уничтожены. И если кровь перевертышей иногда проявляется, делая людей сильными, и наделяет тонким слухом и зрением. То вампиры ушли полностью. Иногда среди целителей появляются уникальные маги, что лечат темные проклятья и болезни крови, но это уже не то. Все они только отголоски былой силы. Первыми возмутились эльфы. Но драконы и демоны помогли им после того, как жрецы поймали принцессу асуров. Заключенные Грин-Дикан подняли бунт и к ним прорвались слишком поздно. Жрецы поубивали практически всех. Так нам говорили в академии. То, что это не совсем правда, студентам не сообщали.

Так что призрак возмущение Валлтиса можно было понять. Но по сути, Микела права. То, что творилось тогда за высокими стенами академии, сложно было назвать нормальной учебной обстановкой. Это теперь там строгая дисциплина, и нынешний ректор как огня боится сравнения с Валлтисом. Недаром он получил заклинание в подворотне. Слишком много оставил обиженных. Мои травмы не были чем-то исключительным. Теоретиков и бытовиков гнобили как могли и боевики, и темные маги. Оба факультета ходили по академии, как хозяева и делали, что считали нужным. На остальных студентах без зазрения совести отрабатывали заклинания и проклятья. Формально все это делать в коридорах, было запрещено, но по факту, все покрывалось. В лазарете постоянно кто-то находился с различными, а иногда и очень тяжелыми травмами. Любовные истории легко становились достоянием студентов. Прямо в столовой ушлые парни обсуждали интимные тайны охмуренных ими девушек. Башня слез не просто так названа. С ее высот прыгнуло немало студентов. Но Валлтис не давал их хоронить. Все это шло на занятия некромантам и целителям. Наверное, это сложно понять. Зачем он так поступал? У ректора имелось шикарное объяснение — маг должен быть сильным. В чем-то он и был прав. Но перекос в силе сделал магов слабыми. Как это ни странно звучит.

— Но контроль… — начал говорить призрак.

— А контроль появился после моего осуждения. И я рада, что есть мужчины, которые могут сдержать данное слово. Но давай продолжать.

Меня отнесли к лекарям и Микела долго возилась. Она подключила зельеваров. Целительница знала, у нее есть время до заката солнца, чтобы спасти несчастную студентку. Я чувствовала, как жизнь тихо уходит. Это не было страшно.