Имя Души твоей. Пробуждение (СИ) - Верещагина Анна Верещагина. Страница 45

Возможно, это адское изобретение реагирует на движение. Как мне выбраться из квартиры, минуя его? Кому нужна моя смерть? Внутренний голос услужливо выдавал факты: отражение Дара в окне, изощренный метод убийства, да и месть с его стороны была вполне оправданной. Вот только что странно — волк предпочитал убивать сам, не используя подручные средства. Но, может, я просто ошибалась на его счет?.. В комнате пропищал сигнал, оповещающий о новом сообщении, отправленном на телефон. Рамка ощерясь блестящими углами вылетела с кухни и пронеслась мимо меня, следуя к источнику звука. Я запаниковала и совершила фатальную ошибку — в несколько прыжков очутилась на кухне и сама себя загнала в ловушку — выход был далеко. Штуковина уже мерцала в темноте коридора, нацеливаясь в мою сторону. Я вжалась в дверь, ведущую на лоджию и ожидая скорую смерть.

Раз — многочисленные грани заполнили помещение, два — я ложусь на пол, прикрывая руками голову, но зная, что это мне не поможет, три — грохот стоит ужасающий, слышится шипение — это через сломанный стояк сочится газ. Внезапно кто-то накрывает меня своим телом и сквозь рев и треск, мы летим куда-то вниз. Оглушенная и ослепленная, я не сразу понимаю смысл обращенных ко мне слов:

— Не хотел, чтобы ты видела меня таким, но уж извини…

Сначала на меня накатывает волна радости — я не убила его! После — сомнений — зачем он спас меня? Уж не затем ли, чтобы извращенно отомстить? Пелена спадает, и я могу рассмотреть Дара: глаза стали более насыщенного оттенка, будто светятся в окружающем нас полумраке, на шее, в том месте, где я отхватила кусок, уродливо бугрится шрам — багровый, чуть подернутый тонкой прозрачной кожей, сквозь которую можно рассмотреть сеточку набухших кровью сосудов. Он без рубашки, только в черных джинсах, поэтому я не могу оторвать взгляд от верхней левой части его тела, там, откуда Снежин вырвал сердце.

— До свадьбы заживет, — волк еще и шутит.

Не встречаясь с мужчиной взглядом, подхожу ближе и дотрагиваюсь до припухшей рваной раны. Он неотрывно наблюдает за каждым моим действием, но легким движением очерчиваю границы страшного увечья. Мне жаль — жаль, что так получилось, но еще больше я сочувствую нам, людям. Ведь наша битва проиграна, так и не успев начаться — ни один человек не обладает столь невероятной живучестью.

— Хочешь отомстить мне? — спокойно интересуюсь, не прекращая изучать рану.

Голос, с такой приятной хрипотцой, произносит:

— Не я… Поверила, что мой братец прикончил меня из-за тебя, по сути обычной человеческой женщины?

Он явно веселился:

— Оплакала мое бренное тело? Брось, не поверю, что ни слезинки не проронила.

Дар просто невозможен, впрочем, как всегда. Я съязвила:

— Нет. Заказала праздничный торт, но теперь придется его выбросить, в связи с твоим внезапным воскрешением.

Ловец довольно смеется и сгребает меня в объятия. Пытаюсь противиться, но его губы все ближе и я, как зачарованная, просто жду прикосновения. Он чужой, его запах обжигает, как пески раскаленной пустыни, но вместе с тем бросает некий вызов, не принять который просто невозможно. Волк не просит, не спрашивает дозволения — он берет. Крадет и знает это, но все равно делает. Одна моя часть была готова броситься наутек… другая — желала, чтобы он продолжал. Я опять играла с огнем. Знаю, что правильнее всего было оттолкнуть или сказать нечто такое, что разозлило бы Дара, но я не хочу — пусть Снежин почувствует его вкус на моих губах и… что сделает мой любовник? Мне неважно что, лишь бы не молчал, не игнорировал и не оставлял меня наедине с собой размышлять о том, что он потерял ко мне всякий интерес. Но почему так произошло?..

А между тем, пока я бродила в лабиринтах размышлений, чужие губы едва коснулись моих, точно осматриваясь и изучая. Мне не противно, просто странно, так как я уже привыкла только к одному мужчине. Дар чуть ослабил хватку, но в руках чувствовалось напряжение — он готов был сжать меня сильнее, если я попытаюсь освободиться. Что ж, удивлю волка — мне еще предстояло каким-то образом выудить тайное Имя его брата. Я не отвечала на его поцелуй, только покорно подчинялась, следуя туда, куда вел он. Этот мужчина просто не мог долгое время проявлять нежность — слишком неукротимой была его натура. Заставил меня приоткрыть губы и его горячий язык огнем опалил мой. Ко мне снова вернулось ощущение дежавю, как тогда, на поляне, когда Дар пытался нацепить на меня ошейник, а я напала на него.

— Ты помнишь… — прозвучал едва слышный шепот, наполненный такой глубокой грусти, что захотелось просто сильно прижать к себе ловца и никуда не отпускать.

Кого, Дара?! Это я сейчас правда такое подумала?! Виски заломило, я покачнулась, но он крепко держал меня. Затем посадил в кресло, а сам присел на корточки напротив меня. Закрыла глаза и, растирая виски, задала вопрос:

— Что происходит? Что я должна помнить?..

Дар с шумом выдохнул и снова нацепил на себя привычную маску:

— Поинтересуйся у моего братца, хотя вряд ли он сейчас разложит тебе все по полочкам.

Что ж, возможно потом мне повезет узнать больше информации, а пока спросила:

— Кому еще нужна моя смерть? Первый в списке — ты.

Волк прищурился и принялся рассматривать меня — я все так же была одета в его сорочку.

— Она все продумала. Только не учла, что мне нужно совсем мало времени на регенерацию. Да и ее уловки я знаю, как самого себя, недаром мы постоянно охотились вместе. Возможно, просто поторопилась и была уверена в несомненном успехе — твой дом почти полностью разрушен взрывом.

Люди… Там же были люди, мои соседи!!! Все, кто жил бок о бок со мной много лет!

— Нет… Не может быть… Ты ошибаешься, — лепет осколками слов сыпался с моих губ.

Волк пожал плечами:

— Рано или поздно все умирают, какая разница как.

Я заорала:

— Ты не понимаешь?! Я знала этих людей почти всю жизнь!!! И теперь ты говоришь «какая разница»!!!

Подтянула колени к себе и обхватила руками. Лучше бы я умерла там тогда… Ловцы, атланты — все зло. Люди обязаны узнать правду и объединиться. Но как?… Вскинулась, почувствовав прикосновение его ладони к коже.

— Снова убьешь меня? Своего второго учителя? Дерзай, только в этом случае тебе никто не поможет. Ева будет довольна.

Дар — мой наставник? Ева… Должна была догадаться, что у нее свои счеты со Снежиным, а я его любимая забава. Вот ведь мерзкая сучка, решила испробовать свое адское изобретение!

— Почему Снежин не помог мне? — не то, чтобы мне был важен ответ, просто пыталась не думать о погибших.

— Братец выследил Еву и открыл на нее охоту, чтобы доставить на суд к отцу. Ты — его вещь, а она посмела напасть.

— Как давно он узнал?

— Она всегда бесилась от того, что он сдерживал ее порывы, запрещая в открытую мучить людей. Просила меня воздействовать на его решения.

Я поморщилась, догадываясь, что волк сам не против замучить кого-либо ради собственного веселья:

— Вы же неплохо ладили? Вместе охотились и убивали…

Он взял мое лицо за подбородок одной рукой, заставляя смотреть прямо на него:

— В твоем понимании я — безумец, бешеный волк. Не суди так. Людская жизнь слишком коротка, чтобы увидеть грани жизни и раскрыть их.

Я дернулась, освобождаясь:

— Это лишь слова. Оправдание собственному садизму.

Он сжал подлокотник кресла удлинившимися когтями другой руки:

— Пусть так. Возможно, ты тоже однажды сможешь понять все. Если все получится.

Я вспылила — сказывались смерти, следующие за мной по пятам или я, бредущая по дороге, заваленной мертвецами:

— Что получится?! Я не хочу быть ничьим экспериментом! А ваш отец так и сказал!.. Боже, как я устала от всего! Лучше было остаться обычной, выйти замуж, нарожать детей, состариться и умереть в срок!

— Не обманывай себя. На самом деле ты так не думаешь, признайся.

Отвернулась, рассматривая стены комнаты. Если квартира Снежина была просторной и светлой, с высокими панорамными окнами, то этому жилищу более подходило слово «логово». Так и есть — логово волка, укромная нора, где можно не спеша обгладывать кости своей добычи. Хозяин жилища молчал, наблюдая за мной. Со стен за мной следили стеклянными глазами головы различных зверей: огромная лосиная, увенчанная просто нереальными рогами; оскаленная — тигра; кабанья, с внушительными бивнями; волчья — с навеки застывшей чуть приподнятой верхней губой. Разные звери были в этой жуткой коллекции — мне никогда не понять «прелесть» хранения в доме того, что должно быть после смерти закопано в землю. Огляделась еще раз — хорошо, что человеческих чучел здесь не наблюдалось. Наверняка Дар прячет их в отдельной комнате — вспомнилась закрытая дверь в квартире Снежина.