Имя Души твоей. Пробуждение (СИ) - Верещагина Анна Верещагина. Страница 52

Как объединить себя и зверя? Невозможно! Хотя этого и пытаются добиться ловцы с помощью обучения, предотвратить всепоглощающее безумие, которое непременно настигнет меня. Эксперимент — я всего лишь очередное развлечение… Рысь рвалась нарушить правила и устроить засаду на дереве, поджидая врага. Пока я перебирала в уме тревожные думы, вторая ипостась почувствовала слабину в моей обороне и благополучно навязала свою волю. Дар обязательно пойдет тем же путем, что и я, проверяя, осматривая места, где ступали мои лапы. Как охотник читает следы, так волк считывает мысли — мои мысли. Подушечки лап неприятно холодило, мне почудилось, что от земли исходила некая дрожь, будто кто-то гигантский ступал по стылой почве, от чего содрогалась вся округа. Вот снова толчок и отдача, остановилась, втягивая промерзший воздух и косясь по сторонам. Что-то волновало мою душу, звало в лесную даль. В голове все смешалось — человеческая жизнь и кошачьи прогулки.

Я запамятовала, зачем оказалась здесь, важно было лишь то, от чего трепетало сердце, и дух заходился в тоске — непонятной, щемящей, пронзительной. Словно позвали домой, в те забытые времена, когда была совсем девчонкой, где все было понятно и просто. Расплакалась бы, но разве животные умеют плакать? Умеют… Все исчезло из моих воспоминаний — Дар, бродящий совсем рядом, ужасы прошедших дней, все треволнения… Забыться, исчезнуть, сбежать — вот единственная, достойная внимания цель. Лес уже не казался чужим, воздух словно стал «вкусней», а пушистая шубка воспринималась так, точно я находилась в ней с рождения. С каждым последующим шагом я все более становилась настоящей лесной кошкой…

«Прикосновения горячих губ помнишь?» — чья-то мысль ужалила разум огненной пчелой, вернув крупицы рассудка. «Все еще помню, но нужно ли?..» — засомневалась я. «Нужно, очень…» — прозвучало в ответ. «Признайся, доверилась ему, пусть так…» — голос пробуждал мою память. Эта нежданная исповедь застала меня врасплох: «Да, и поступила бы так снова и снова, бесконечно…». Непонятно, кому принадлежали слова — мужчине или женщине — это был отголосок, шепот листьев, увядших от первых заморозков; свист ветра, закручивающего снег в дикой пляске; пробуждение почек, очнувшихся от длительной спячки; песнь цветов, приветствующих новый летний день…

Воспоминания нахлынули, как будто кто-то бросил обратно на стол тонкие бумажные листы, до этого скинутые колючим порывом зимнего воздуха, прилетевшего из распахнутого окна… Ветер усилился, наметая передо мной белую тропку из мелких крупинок. Куда и к кому она вела? Домой! Точно домой, к маме!.. Мы стали единым целым с рысью: не было борьбы за первенство, никто из нас не хотел быть главным — равным, да — но не первым, как это было всегда. Выбежала на поле, увидев, как из сплошной стены густого хвойного леса вырывается в небо луч света — моя путеводная нить! Неслась так, что врезалась в низко раскинутые игольчатые лапы, одна из которых больно ударила по чувствительному носу. Зафыркала, но темп пришлось сбавить. Остановилась, как вкопанная — люди — теплый аромат учуяла сразу. Похоже, что именно их мне нужно было отыскать: двое мужчин и девушка. Они, озираясь, брели между стволов, девчонка ежилась, растирая ладони и стараясь согреться.

Не хотелось покидать удобную шкурку, вот не возникало желания и все тут! Рысь топорщила усы, мне представились сощуренные желтые глаза — признак умиротворенности и благодушного настроения. Но необходимость поменять ипостась упорно маячила на краю сознания, лесная кошка напоминала о задании — ничего себе! Обычно мы старались перебороть друг друга, ведь звериное начало сильнее, когда на мне серая шерстка, и, наоборот, мне лучше удается сдерживать приступы дикой ярости, находясь в собственном теле. Так почему теперь пушистая добровольно отправляет меня стать самой собой?.. Тем временем до меня доносились обрывки фраз:

— Куда нам идти? Кажется, заблудились. — Девушка натянула капюшон и шмыгнула носиком.

— Меня больше волнует, как мы здесь оказались! — воскликнул молодой мужчина в синей куртке.

— А где наши вещи? Ключей от машины тоже нет, — сокрушался человек постарше.

Ясно, Дар пока снял свое воздействие, видимо, для остроты собственных ощущений. Покорные овцы это для него не так забавно, как недоумевающие и сопротивляющиеся люди. Только я вознамерилась перекинуться, как мое внимание привлекло необычное дерево: шершавый ствол сосны окутывала мельчайшая мерцающая сеточка, похожая на ту, что помогала мне в передвижениях по городу. Именно от корней этого дерева, из самого нутра земли и исходили удары, которые я ощущала ранее. Пока я присматривалась к неизведанному, люди уходили дальше — пусть, будет время осмотреться. Вновь стала собой и быстро, чтобы не передумать, дотронулась до переплетенных нитей: пальцы слегка онемели, а в стороны брызнул сноп искр. Подняла голову — в небеса врезался уже виденный мной столб света.

— О боже! Что это?! Кто она?! — звонкий визг разлетелся по лесу, заставив меня отпрянуть и повернуться на звук.

С моих губ сорвалось не совсем приличное слово, если быть точной, то совсем неприличное. Они не должны были ничего увидеть! И когда успели подойти так близко?! Все трое рассматривали меня: удивление, испуг, непонимание — яркий спектр эмоций, явственно отражался на лицах.

— Привет, — мужчина, более молодой, чем второй спутник, обратился ко мне.

Он опасался, я без труда это понимала, но любопытство все-таки победило над всем остальным.

— Как тебя зовут? — уже сделал шаг вперед, но девушка успела ухватиться за рукав, останавливая и предостерегая.

Вместо ответа человеку я проорала в пустоту:

— Дар! Я победила, нашла их первой! Хватит издеваться!

Троица внимательно наблюдала за мной, видимо, посчитав за сумасшедшую. Я повертела головой, выискивая волка, но он не спешил явить мне свой отнюдь не светлейший лик. Снова эта дрожь по земле.

— Чувствуете? — шепотом поинтересовалась девица у сопровождающих ее мужчин.

Те слаженно кивнули, замерев на месте. Тоже не понимала в чем дело, но паниковать не спешила. Почти сразу, почва под ногами у людей превратилась в размокшую от обильной влаги кашу, зыбкой трясиной затягивая путников.

— Дар! Это не смешно! Прекрати! — зло крикнула, тщетно пытаясь отыскать взглядом ловца.

Люди застыли, смотря перед собой остекленевшим взором. В какой-то момент вокруг них закружился хоровод потемневших листьев и все трое ухнули куда-то вниз, в образовавшуюся яму. Все снова стихло, листья легли на заледеневшую землю, словно и не было сейчас ничего.

— Ш-ш-ш-ш…

Шипение раздалось прямо за спиной, точно кто-то настраивал радио на нужную волну. Страшно не было, наоборот, я ждала, что будет дальше. Порыв ветра взметнул волосы, и я начала падать куда-то: из-за неожиданной перемены местоположения почувствовала легкое головокружение и тошноту. Проваливалась, словно в подземную шахту: мимо проносились земляные стены, а в них толстыми червяками застыли корни деревьев. Приземление было мягким — упала в лежащие горой листья, не потемневшие и сухие, а словно только облетевшие с деревьев. Каких здесь только не было: гладкие волны дубовых; остроконечные звезды клена; веера рябиновых листочков; золотые монетки берез; необычные — орешника. К слову сказать, пространство вокруг освещалось старомодными ручными фонарями, внутри которых пылал огонь: некоторые из светильников находились на земле, какие-то были закреплены на свисающих корнях.

— Здравствуй, человек, — приветствие, сказанное женским голосом, застало меня врасплох.

Я продолжала сидеть на ворохе, глупо хлопая глазами. Вперед уходил небольшой коридор, более напоминающий неширокий лаз, глас доносился оттуда. Побарахталась, нелепо вскинув руки и дрыгая ногами, но все же сумела подняться. Вроде и надо было опасаться неизвестности, но меня тянуло вперед, не по чужой воле — по своему желанию. Прикоснувшись к стене, кое-где покрытой мхом, почувствовала тепло, как будто потрогала бок неведомого зверя — спящего, древнего, как сама планета и бесконечно мудрого. Так и шла, проводя кончиками пальцев по неровной земляной массе, стараясь скорее увидеть того, кто обратился ко мне недавно.