Несомненно ты (ЛП) - Энн Джуэл Э.. Страница 84

— Я приготовлю ей завтрак, — говорит Лотнер и идёт на кухню.

— Не беспокойся. Я куплю ей что-нибудь по дороге.

Он разворачивается ко мне и хмурится, но я не обращаю на это внимания. Вместо этого я отвожу Оушен наверх и собираюсь к отъезду. Как бы мне хотелось иметь волшебную палочку. Сейчас бы мы уже были в Пало-Альто вместо того, чтобы планировать наш побег отсюда. Не знаю, расскажу ли я Дэйну о своей неверности. Это скорее была проверка — я хотела увидеть выражение лица Лотнера. Ответ последовал предельно ясный и незамедлительный. Он до чёртиков боится рассказать Эмме, а это означает, что он боится потерять её. И это всё, что я хотела узнать.

— Всё, идём, — я веду Оушен по лестнице, но замираю на полпути.

— Боже, я скучала по тебе, — говорит Эмма. Затем я слышу её стон. Думаю, они целуются. — После того как они уедут, нам нужно будет восполнить все дни разлуки.

— Ммм... — мычит он.

Огромный разрушающий шар врезается мне в грудную клетку. То же самое я чувствовала в ресторане. Мне нечем дышать. Слёзы жгут глаза и Мне. Нечем. Дышать.

— И-иди вниз, я… с-скоро... спущусь, — выжимаю я из себя слова для Оушен.

Она не замечает моего состояния и просто бежит вниз. Я заскакиваю в ванную комнату, не специально громко захлопывая за собой дверь. Сидя на крышке унитаза, пытаюсь отдышаться. Я сделала это. Я позволила этому случиться. Теперь я плачу мучительную цену за выходные удовольствия. Дверь приоткрывается, но прежде чем я успеваю её закрыть или сказать что-то Лотнеру, он входит и закрывает её за собой.

— Дыши, малыш... дыши. Медленно, — он присаживается на корточки возле меня, опуская свои руки на мои.

Я задерживаю дыхание, а затем пытаюсь контролировать выдох, пытаясь чувствовать сначала пальцы на ногах, затем ступни, сфокусироваться на каждом вдохе и соединить всё это с остальными частями тела. Когда я успокаиваюсь, он вытирает слёзы с моего лица.

— Мне не следовало...

— Не смей! Не смей этого говорить. Если скажешь, что жалеешь о проведённых выходных, я возненавижу тебя до конца своей жизни, так что просто... не надо.

Он берёт моё лицо в ладони и целует меня. Я делаю то же самое, целуя его между всхлипываниями и потоком слёз.

Упираюсь лбом в его лоб.

— Ты любишь её, — и это не вопрос.

— Я люблю тебя, — шепчет он.

— Но её ты тоже любишь.

Он ничего не говорит, но я чувствую его кивок. Я сейчас уеду, а они займутся любовью. Он женится на ней, а мне придётся смотреть, как эти двое будут счастливо проживать свою жизнь даже, если у нас с ним есть общий ребёнок.

— Иди, посади Оушен в машину.

— Сидни.

— Просто иди!

Он поднимается, а я отрываю туалетную бумагу и протираю глаза и нос. Подняв сумку с пола, я копаюсь в ней и достаю солнечные очки.

— Иди!

Лотнер выходит, а я продолжаю вытирать лицо перед тем, как надеть очки. Я смотрю на себя в зеркало.

— Шикарно, Сид! Если собралась опуститься на самое дно, то решила сделать это с максимальными спецэффектами.

Эмма, всё ещё одетая в халат, стоит возле Лотнера, который разговаривает с Оушен, сидящей на заднем сидении джипа. Я залезаю в машину и пристегиваюсь.

— Мы свяжемся с вами на следующей неделе, а сейчас мне нужно высушить волосы, — говорит Эмма, помахав нам рукой, и идёт в сторону дома.

— Пока, моя маленькая принцесса, — Лотнер напоследок ещё раз целует Оушен.

Я уже начинаю заводить джип и пытаюсь надавить на газ, но оказываюсь не такой быстрой. Лотнер открывает водительскую дверь.

— Сидни.

— Закрой дверь.

— Скажи это. Почему ты не можешь этого сказать?

О чём он говорит?

— Сказать что? Я не понимаю, о чём ты говоришь, так что закрой дверь. Думаю, Эмма ждёт тебя дома, чтобы «восполнить все дни разлуки».

Он качает головой и, стиснув зубы, закрывает дверь.

Дорога в Пало-Альто оказывается мучительной. Что Лотнер хочет от меня услышать? Брось Эмму, выбери меня? Не заходи в дом, не занимайся с ней любовью? Мне жаль? Что? От всех этих мыслей я на грани сумасшествия. Когда я с ним, я всегда на грани.

— Мы дома, малышка, — я вытаскиваю сонную Оушен из машины.

Я удивлена тем, что Дэйн не выбегает встречать нас. Дверь гаража открыта и его «Лексус» стоит там. Оушен бежит в дом, пока я вытягиваю сумки из машины.

— Привет! — улыбаюсь я Дэйну, сидящему на диване с хмурым выражением лица, которое чуть дрогнуло только, чтобы немного улыбнуться Оушен.

— Привет, кукла, — он крепко обнимает её, и она бежит дальше, чтобы увидеться со своими собаками.

Я кладу наши сумки у лестницы, а потом сажусь возле него на диване.

— Что-то не так?

Он кладёт руки на колени, а затем проводит по волосам.

— Как дела у Эйвери? — его холодный тон говорит мне о том, что он знает.

— Дэйн...

— Ты спала с ним?

Это новая для меня сторона Дэйна. Я никогда не видела его таким злым. Руки сжаты в кулаки, жилы на шее подрагивает.

— Нам нужно погово...

— Ты. Спала. С. Ним?

Закусив подрагивающую губу, я киваю и часто моргаю от появившихся слёз. Он встаёт и бежит по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

— Дэйн! — мчусь я за ним.

Он переодевается для поездки на велосипеде.

— Разве мы не поговорим об этом?

Надевая футболку, он смеётся.

— Поговорим о чём? Ты врала мне. Ты изменила мне! Здесь не о чем разговаривать, — говорит он и быстро проходит мимо меня, а я больше не могу сдерживать слёзы.

— Дэйн, подожди!

Прежде чем успеваю добежать до конца лестницы, я слышу, как громко хлопает дверь.

— Мамочка? — зовёт меня Оушен.

Вытирая лицо от слёз, я делаю глубокий вдох, задерживаю дыхание, а затем медленно выдыхаю. Оушен не нужно быть участницей всего этого. Я должна собраться ради неё. Она — это всё, что важно для меня сейчас.

— Иду, милая.

Я даю ей снек и иду смотреть, как там собаки. Будет легко сожалеть о том, что случилось у нас с Лотнером, особенно, если я потеряю Дэйна, а Лотнер женится на Эмме. Однако я ни о чём не жалею. Ни на минуту. Ничто настолько неправильное, не ощущалось таким правильным. Хотя я жалею, что причинила боль Дэйну. Я не ожидаю, что он простит меня, и даже если и простит, то между нами уже не будет так, как прежде, потому что он никогда не забудет это, так же, как не забуду и я.

Спустя два часа я начинаю волноваться. Солнце уже садится, а Дэйна всё ещё нет. Я пытаюсь ему звонить, но меня перекидывает на голосовую почту. Оушен хочет принять ванную, поэтому я набираю ей воды и слежу за тем, как она купается. Звонит мой телефон, но номер незнакомый.

— Алло?

— Сидни Монтгомери?

— Да.

— Меня зовут Джиллиан, я медсестра в больнице Стенфорд. Вы занесены в список звонков Дэйна Эббота на случай экстренных вызовов.

Боже, Боже, Боже!

— Что случилось? С ним всё...

— Он попал аварию. Его сбил мотоциклист, когда он ехал на велосипеде...

Я роняю телефон, мне снова нечем дышать. Оушен играет в ванной, абсолютно не подозревая о моём состоянии.

Дыши... успокойся...

Карма есть карма. Я делаю это.

— Иди сюда, милая, — я вытаскиваю Оушен из ванной и вытираю её.

Включились мои инстинкты, и я беру Оушен и еду в больницу.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спрашивает медсестра за стойкой.

— Дэйн Эббот, позвонила медсестра и сказала, что он...

— Да, палата 238.

Я поднимаю Оушен на руки и несу её, чтобы ей не пришлось бежать из-за моих поспешных шагов.

В животе будто узлы завязываются, а сердце бьётся от тупой боли в груди, когда мы заходим в его палату. Дэйн спит со слингом на левой руке и плече, его нога закреплена в подвешенном состоянии, загипсованная от колена до пальцев.

— Дэйн, — шепчет Оушен.

— Шшш... милая. Дэйн упал с велосипеда. Ему нужно поспать.

Облегчение, которое поглощает меня с ног до головы, просто неописуемо. Я себе уже такого напредставляла с тех пор, как уронила телефон, не дав медсестре даже договорить. Сильная травма головы, повреждение спинного мозга, я даже боялась, что... может случиться худшее.