Недостаточно худая. Дневник топ-модели - Пероннет Валери. Страница 10

В первый раз в жизни я не отправилась на каникулы в Ла-Боль. [7] Каждый год со дня моего рождения мы ездили туда вместе с бабушкой и дедушкой. Мне нравился их милый маленький домик, укутанный в лавандовую шаль сада и нежившийся на солнце всего в двух шагах от пляжа. Дедушка брал нас с собой ловить креветки, и мы возвращались пропахшие морем и водорослями. За чаем мы всегда набрасывались на ниниш – традиционные карамельки всех цветов радуги, а затем уминали бриоши с желе из черной смородины, что было фирменным блюдом моей бабушки. Или отрезали себе по ломтю хлеба и от души намазывали его маслом и рийетом. [8] Дедушка был истинным ценителем кухни! Когда мне исполнилось десять, они перестали снимать этот дом и перебрались вместо него в огромную квартиру с видом на море.

Именно я первая заметила, что дедушкины руки начали дрожать. Это случилось в тот самый год, когда мне исполнилось тринадцать. Я помнила, как решила взять у него интервью об истории его жизни, потому что восхищалась им и хотела знать о нем все до мельчайших деталей. Каждый день по нескольку часов он говорил в мой диктофон о своем детстве и юности. По окончании Национальной высшей школы искусств и ремесел он мечтал стать мастером-стекольщиком или даже учителем искусств и возглавить мастерскую по изготовлению витражей, которую завещал ему двоюродный дядя. Однако его бабушка была категорически против этого. Поэтому он отказался от своей мечты и устроился на работу инженером-землеустроителем, пообещав себе, что, как только выйдет на пенсию, он займется рисованием вместо изготовления витражного стекла. Он прекрасно рисовал, даже превосходно. Но когда он наконец нашел время для рисования, его руки начали дрожать. Всего за каких-то несколько месяцев болезнь Паркинсона поставила окончательный крест на его мечте.

В то лето дедушка особенно плохо себя чувствовал, чтобы отправляться в Ла-Боль. И именно по этой причине мы все оказались в Марселе, в этом огромном, уютном одноэтажном доме, где он мог передвигаться с большей легкостью.

Чем дальше бежало время, тем хуже я себя чувствовала. Меня пугало предстоящее будущее, мысль о том, что я не справлюсь или буду слишком долго разлучена со своей семьей. Видя дедушку в таком состоянии, я особенно грустила. Я любила его очень сильно, и мне казалось, что во многих вещах мы с ним очень похожи. Ему также было знакомо чувство тревоги и чувство страха от того, что ты можешь не оказаться там, где ты должен быть. От того, что ты можешь упустить шанс, не сделать то, что должен, не заметить что-то важное и потерпеть провал в жизни…

Поскольку папы не было с нами, я спала вместе с мамой. Лежала, прижавшись к ней, чтобы навсегда сохранить в памяти запах и теплоту ее тела, специально для тех моментов, когда я буду где-то там совсем одна и мне будет ужасно ее не хватать. Я уже заранее знала, что буду безумно скучать по ней. Невыносимо скучать. Я представить себе не могла, как я буду справляться дальше без нее и без всех остальных.

Уже тогда, посреди палящего марсельского лета, свернувшись калачиком в маминой кровати, я начала чувствовать, что постоянно замерзаю.

Юки

Я скучала по Софи, но не решалась ей позвонить – я не виделась с ней уже сто лет и тем не менее отменила все запланированные на июль встречи. Да и потом, что бы я ей сказала, если бы позвонила? Что я безумно переживаю из-за мыслей о грядущей работе в Нью-Йорке, где мечтала оказаться всю жизнь? Что я не уверена в том, хочу ли стать топ-моделью, когда все девчонки моего возраста только и грезят об этом? Что я боюсь, получится ли у меня поставить одну ногу перед другой и пройтись как кошка перед кучей людей или жить как в сказке, питаясь одними только фруктами? У нее были свои мечты об учебе и получении профессии журналиста – что ей было до моего несущественного экзистенциального кризиса?

К счастью, Лео был всегда рядом и готов поболтать. Несмотря на то что он был намного младше меня, я многим делилась с ним. Если своей эмоциональностью и кучей интимных вопросов Алекс всегда заставлял меня нервничать еще сильнее, то Леопольд слушал очень внимательно и отвечал особо мягко и рассудительно. Он частенько говорил мне: «Ты мне рассказываешь о стольких вещах, что я смогу спокойно стать психиатром даже без получения диплома университета!» Он был таким милым в своих попытках доказать мне, что я КРАСИВА сейчас и шансы на то, что я вдруг резко перестану быть красивой за одну ночь, равны нулю. Что я слишком умна, чтобы не суметь добиться успеха в жизни. Что я уже выгляжу достаточно худой и он не видит необходимости в дальнейшей диете. Что он убежден, что меня пригласят абсолютно НА ВСЕ показы. И самое главное, что мне не о чем переживать, потому что при наличии «Скайпа», электронной почты и смс мы сможем общаться друг с другом каждый день и они всегда будут рядом со мной. Ничто не могло нас разлучить. Даже расстояние в семь тысяч километров и огромная разница во времени. «И знаешь что, Вик? Все мы нереально гордимся тобой. Не у каждого есть сестра-модель. Да еще в Elite!»

Папа наконец присоединился к нам. Я старалась как могла, чтобы не испортить атмосферу, но у меня никак не получалось заглушить свою тревогу. К счастью, цифры на весах соблаговолили опять пойти вниз: медленно, но верно я приближалась к 51 килограмму. Так что отец начал просить меня подумать над тем, чтобы снова начать есть хоть немного овощей и мяса. Я думала, что он просто ничего не понимает. Он всегда любил маму и думал, что она самая красивая женщина на свете, но ему даже в голову не приходило, как ей удавалось оставаться такой худой. В действительности у нее был аппетит воробушка. Я всегда видела, как она едва «поклевывает» еду, но никогда не ест. Ей просто не с чего было поправляться. Поэтому, когда папа уже собирался проявить решительность и настойчивость касательно употребления в пищу мяса и овощей, она попросила его не волноваться.

Поскольку больше всего меня пугала мысль о предстоящей разлуке с семьей, я попросила родителей купить мне плюшевую игрушку, которую я могла бы всегда возить с собой и которая придавала бы мне ощущение, что они где-то рядом тоже. Когда они отправились в магазин за покупками, мы с Лео решили придумать игрушке имя. Как особый ценитель азиатской культуры, он объяснил мне, что у каждого японского имени есть свое особое значение, поэтому мы тут же погрузились в Интернет в поисках чего-то подходящего. Это было увлекательно. Мы сразу исключили имя Суки, которое означало «любовь», Фуку, означавшее «удача», но звучащее как-то не слишком привлекательно, а также Касоку, переводимое как «семья». В конечном итоге мы остановились на Юки, с ударением на первую букву. Лео сказал, что в переводе это имя означает «смелость». «Благодаря этому твоя смелость всегда будет с тобой и никогда тебя не подведет». Лео действительно был очень добр, и к тому же он был прав: смелость была именно тем, чего мне реально недоставало…

Родители вернулись из магазина с белым плюшевым зайцем, который был настолько мягок и мил, что я тут же в него влюбилась. Я побрызгала на него мамиными духами и больше уже не расставалась с ним ни на мгновение.

Из Марселя мы направились домой, где к нам присоединился Алекс. Мы собрали свои чемоданы и вылетели в Штаты.

Американская мечта

Я вылетела несколькими часами раньше остальных на другом самолете, потому что агенты из Silent бронировали мой обратный рейс. По завершении нашего семейного путешествия я должна была вылететь из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк, чтобы тут же приступить к работе, а остальные – вернуться в Париж. Все вышеперечисленное означало, что я летела рейсом Air France, причем в салоне бизнес-класса, как настоящая звезда! Я думала над тем, было ли это предвестником той новой жизни, которая ожидала меня впереди. Превращающееся в кровать кресло было восхитительным, равно как и миллионы опций, доступных на моем персональном компьютере, и всякие туалетные принадлежности и косметические мелочи для ухода за собой… Подлинная роскошь! Не менее волшебной оказалась и стюардесса, которая сочла абсолютно нормальным мой отказ от трехзвездочного ресторанного меню в пользу свежих фруктов.