Одиночный шутер (СИ) - Тимофеев Владимир. Страница 33

– Значит, ты полагаешь, твой сын до сих пор у них и они всё ещё держат его как приманку.

– Уверена, – твёрдо ответила Лена. – И я сделаю всё, чтобы его спасти.

– Надеюсь, у вас всё получится, – я кивнул и перевел взгляд на Игоря. – Что со второй причиной?

– Какой причиной? – недоуменно переспросил Кислицын.

– Ты говорил, вы отказались от старых имён по двум разным причинам. Первая – вам это рекомендовал дядя Миша. А что вторая?

– Да, действительно, – почесал нос собеседник. – Про вторую я как-то запамятовал.

– Не хочешь о ней говорить?

– Да нет, почему не хочу? – смутился бывший профессор. – Особых секретов здесь нет. Причина простая – мы с Леной действительно изменились на переходе. По факту стали другими людьми, не такими, как были в Эдеме.

– И в чем это выражается?

– Ну, что касается меня, то... даже не знаю, как бы тебе объяснить?

– Объясняй, как есть. По-простому.

– Хорошо. Объясню по-простому. Итак, жил-был когда-то один учёный. Коллеги считали его настоящим гением. Не знаю, так ли это было на самом деле или ему просто льстили, но разного рода открытия он и впрямь совершал. И вот как-то раз задумал он небывалое. Тесно стало ему в старом мире, и решил он тогда найти для себя нечто новое. Неведомый мир, должный быть лучше прежнего, исцеляющий безнадежно больных, дарующий молодость и красоту, исполняющий сокровенные желания страждущих.Сказано-сделано. Долго учёный искал способ проникнуть за грань, работал не покладая рук и в конечном итоге нашёл. Сделал главное в своей жизни открытие и, гордый собой, без колебаний шагнул в портал. Не сразу учёный понял, что потерял. Он возвратил молодость, получил новую жизнь, вылечил мучающуюся болезнью дочь, приобрёл хороших и верных друзей, заслужил уважение окружающих. Но вместе с тем из его обновленной души исчезло то, что составляло смысл прежней жизни. Он перестал творить. Он перестал быть учёным.

– Печально, – резюмировал я, когда Игорь закончил «притчу».

– За всё в жизни надо платить, – вздохнул Кислицын.

– А что случилось с тобой? – повернулся я к Лене.

Девушка опустила глаза:

– А я разлюбила Эндрю.

– Что? Совсем?

– Совсем, – голос ее стал едва слышен.

Комментировать это признание я не решился.

– Хочешь посмотреть, какие мы были? – внезапно предложил Игорь.

– Давай, – согласился я, принимая из его рук потёртую временем фотографию.

На карточке были запечатлены четверо. В сидящем в кресле пожилом человеке я без труда «узнал» профессора Сауриша. Точнее, Игоря, каким он мог быть в пятьдесят. Улыбающаяся женщина, примостившаяся рядом на подлокотнике и слегка приобнимающая профессора, была безусловно Хелен. То есть, Лена. С другой стороны к деду прижимался малыш лет пяти. Тот самый Вик, любимый и единственный внук Джорджа Сауриша. Сзади стоял одетый в форму мужчина. Вглядевшись в его лицо, я неожиданно вздрогнул.

– Да-да, Андрей, – усмехнулся Кислицын. – Это мой зять Эндрю. Вылитый ты. Не зная, не отличишь...

* * *

Заброску в Эдем дон назначил на завтра. А сегодня продолжились тренировки. Только уже двумя парами. Игорь и Лена исполняли роли проводников-штурманов, поскольку, как и де Вито, бывали на объекте «вживую» и, значит, могли в режиме реального времени подсказывать, как лучше действовать в той или иной ситуации. Боевые скафандры у них были попроще, но тоже русслийского производства. Двухсоткилограммовые «Орлики», стоящие на вооружении авиационно-космических сил. Движений они не стесняли, а интегрированный в броню экзоскелет позволял переносить до трех центнеров груза. «Лишнее» вооружение Кислицыны брать не стали. Ограничились такими же, как у меня, «арками» и полицейскими парализаторами. Образовавшиеся излишки «грузоподъемности» они «потратили» на боеприпасы, устройства РЭБ, дополнительные энергомодули и медицинские блоки. На мой взгляд, решение правильное. «Танками» им не работать, а для «зачистки» местности и тылового обеспечения – самое то.

Игорь взял позывной «Путник», Лена, соответственно, «Клио». Не уверен, что это их«привычные» позывные. Скорее всего, придумали на ходу, как и я. Не стоит светиться перед представительницей конкурирующей спецслужбы и силицийскими махиози. Пускай для Корни и дона я так и останусь «Доктором», а Кислицыны – «Клио» и «Путником». Кто знает, где и когда пересекутся наши дороги. И пересекутся ли вообще? Если придется когда-нибудь смотреть друг на друга через прицел, лучше оставаться в неведении до конца. Эмоции поединку помеха, палец на спусковом крючке дрогнуть не должен.

До «приглашения» в ДСБ я вообще не имел стандартного позывного. Как только не «обзывали» меня на срочной и на «военных играх». Диким, Зелёным, Бандитом, Фомкой, Моржом... Последнее – за то, что однажды в тридцатиградусный мороз в прорубь нырнул. На спор, конечно, а не по религиозным соображениям. Пробултыхался в «купели» оговорённые пять минут, а потом, скрюченный в три погибели, допрыгал до теплой избушки. Как тогда пневмонию не подхватил, до сих пор понять не могу.

А вот в «конторе» меня нарекли «Свояком». Шары я любил погонять. В смысле, в бильярд играл хорошо и того же Петра Сергеевича, прежнего чемпиона отряда, обыгрывал постоянно, не обращая внимания на субординацию. Он, впрочем, на меня нисколько не обижался. Вероятно, по той причине, что не менее регулярно брал реванш в шахматах. В этой древней игре я с ним сравниться не мог. Многоходовки товарищ полковник выстраивал мастерски. Жаль, в турнирах никогда не участвовал – служба не позволяла...

* * *

Первый проход четверкой оказался не слишком удачным. Я откровенно сглупил. Поставил Лену в пару к Корнелии. Решил, что две дамы легко найдут общий язык. Хотя бы из солидарности и желания утереть нос мужикам. Ага! Щас! Наша прекрасная половина, хоть и прошла «лабиринт» до конца, на точку сбора опоздала на двадцать четыре минуты. Мисс Арчет, глядя на госпожу Кислицыну, презрительно фыркала, а та, не оставаясь в долгу, демонстративно отворачивалась от напарницы. Профессионалы, блин! Детский сад, а не боевая группа!

Хочешь не хочешь, пришлось разделять «соперниц». Лену я «взял» себе, а Игоря «отдал» Корнелии. Подобный расклад Корни «понравился» еще меньше. Оспаривать приказ она, конечно, не стала, но всем своим видом дала понять, что сама собиралась занять место рядом со мной.

Вот ведь ёшки-матрёшки! Ревнует она меня что ли? Ну а как, скажите на милость, следовало поступить? Дать слабину и поставить под угрозу предстоящую операцию? Или сделать всё по Уставу и в соответствии с планом? Естественно, я выбрал второе. Обе пары должны быть равнозначны по силам. Иначе боевую задачу не выполнить.

Моё решение оказалось правильным. Следующие пять попыток прошли на ура. Время прохождения рейда удалось уменьшить до часа ноль пять, и этот факт меня, безусловно, радовал. Запас «прочности» никогда и никому не вредил. Сэкономленные на тренировке минуты в реальном бою могут стать поистине золотыми.

Игорь и Лена, к моему немалому удивлению, показали себя неплохими бойцами. Действовали достаточно грамотно, на рожон не лезли, целеуказание давали вовремя, прикрывали тылы, корректировали направление движения, отстреливали не попавших под удар «главных сил» недобитков. Словом, помогали нам с Корнелией, как могли. Под самый конец Корни даже бурчать перестала и уже не дулась на меня, как вначале. Тоже, видать, поняла: дело – прежде всего, а «бабские дрязги» можно отложить на потом. Если, конечно, возникнет желание их опять затевать.

У Лены, я думаю, такого желания не возникало. При разборе полетов, а его мы устраивали после каждого прохождения, до Корнелии она «докапываться» не пыталась. Во время рейда – тем более. И за это ей отдельная благодарность. А ещё – спасибо за то, что просветила меня насчет «паропанка» в галерее перед хранилищем.

– Считается, что работа электронной техники может спровоцировать преждевременную инициацию коконов, – сообщила Кислицына. – Строго это никем не доказано, но меры были, на всякий случай, приняты. Радиус безопасности определили как тысячу футов. В этой зоне электроприборы отсутствуют, проносить их туда запрещено, и освещение там химическое.