Рассказы. Часть 1 - Кэмпбелл Рэмси. Страница 83

— Не было тут никакого пса… — Увидев, что женщина набирает воздуха в легкие, чтобы разразиться очередной гневной тирадой, Лоуренс признался: — Это был я.

— Не глупите. — Ей действительно удалось кричать еще громче. — В каком это смысле? Что значит — вы?

— Ну… я попытался изобразить лай.

Женщина оторопело уставилась на него, и Лоуренс негромко залаял.

— Что-то в этом роде.

Вайолет понимала, что он пытается извиниться перед женщиной, но та уставилась на него, как на животное.

— Вам в вашем возрасте нечем заняться, кроме как этими глупыми розыгрышами? — возмутилась она.

— Простите, мэм, боюсь, я должен объяснить вам, в каком контексте…

Она погрозила ему пальцем, а затем указала на плакат.

— Это тоже вы?

— Едва ли мы с ним похожи.

— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Это вы испортили объявление?

— Вы действительно считаете, что я на такое способен?

— Я считаю, что вы не способны ответить на простой вопрос.

— Нет, это не я испортил плакат, и я поверить не могу, что вы хоть на минуту подумали, что это сделал я. А теперь мне бы хотелось и вам задать простой вопрос. Вы не подскажете, как нам проехать…

— Туда, где вам самое место? Разворачивайтесь и убирайтесь туда, откуда прибыли! — Она повернулась и пошла прочь, бросив напоследок: — И не советую вам устраивать тут цирк.

Лоуренс с такой силой дернул пояс безопасности, что тот покосился.

— Нам тут не очень рады, верно? — пробормотала Вайолет. — Может, откажемся от этой затеи и поедем домой?

— Откажемся? — Он посмотрел на нее, словно не узнавая. — Ни за что! Разве что ты устала от меня.

— Не говори такого. Ты же знаешь, что это не так.

— Тогда поехали. — Он принялся застегивать ремень, бормоча: — Они не смеют лишать нас волшебства.

Конечно, он выражался метафорически, хотя в его голосе звучало слишком уж много решимости для человека, который просто надумал освежить в памяти детские воспоминания. Он был преподавателем истории, как и Вайолет, и они оба знали, что когда-то люди верили в реальность магии, вовсе не считая волшебство занятным вымыслом. Свернув на дорогу с указателем «К долине», Вайолет с облегчением увидела, что женщины, говорившей с Лоуренсом, тут нет. Но не было тут и тропинки к заветному месту, откуда открывался вид. Только продолговатые приземистые домики тянулись вдаль, объединенные какой-то безликостью, точно их жильцы во что бы то ни стало хотели скрыть свой характер от чужаков. Очередной поворот, и Вайолет увидела новый указатель — «Спуск в долину». По крайней мере, именно эти слова она разобрала на табличке, закрытой полуотклеившимся плакатом. Но эта дорога, похоже, вела в противоположную сторону от нужной Лоуренсу. Вайолет уже начала разделять его упрямое, как у охотничьего пса, стремление отыскать сокрытое, а потому поехала по переулку с указателем «К долине», потом по проспекту с таким же указателем и наконец свернула на улицу — тоже «К долине». На каждом указателе, закрывая слова, красовалось объявление о потерявшемся псе, и на каждой фотографии мордочка животного была закрашена, чтобы его невозможно было узнать. При виде этого Вайолет почему-то почувствовала себя виноватой, хотя причин для чувства вины у нее и не было, но они словно были тут незваными гостями и зашли слишком далеко. Конечно, у нее были такие же права на то, чтобы разъезжать по улицам этого селения, как и у местных жителей. Правда, на улицах они больше никого не увидели. Улица сменилась проездом, тот — аллеей, и все они были отмечены одним и тем же указателем «К долине». Вайолет даже подумалось: может, эти указатели расставили тут, чтобы сбить с толку чужаков? А потом Лоуренс подался вперед, с жаром потрясая сложенными, как для молитвы, руками — он точно и впрямь молился.

— Вот оно! — воскликнул он.

Эта дорога была прямой, и дома с одной ее стороны, расположенные ближе к цели их путешествия, были в два раза выше бунгало напротив. Наверное, их построили так, чтобы жильцы смогли насладиться тем самым потрясающим видом. Проехав половину улицы, Лоуренс сказал:

— Да, это здесь.

Вайолет едва успела выключить двигатель, как ее муж, отстегнув ремень безопасности, уже выскочил наружу. Догнав его, она увидела поросшую травой лужайку, тянувшуюся перед рядом домов. Забора с этой стороны улицы не было.

— Я уверен, что тропинка проходила тут, — заявил Лоуренс.

Если и так, от тропинки мало что осталось — неровный каменистый проход, почти заросший травой. Его можно было принять за неухоженный участок лужайки, по которой, собственно, и тянулась эта дорожка — от плит мостовой прямо к внушительному деревянному забору, возвышавшемуся за домами. Если когда-то эту тропинку создала сама природа, то дорожка была какой-то подозрительно прямой, невзирая на неровность очертаний. Стоило Лоуренсу ступить на нее, как Вайолет охватила тревога.

— Она проходит по чьей-то частной собственности, — сказала женщина, хотя едва ли этим можно было объяснить объявшее ее беспокойство. — Ты действительно считаешь, что нам нужно туда идти?

— У нас все равно есть право прохода. Они ведь не посмели ее закрыть, — возразил Лоуренс, следуя по тропе.

Едва они миновали дома, к дорожке с двух сторон подступили заборы, огораживавшие сады с тыльной стороны зданий. Заборы были не меньше семи футов в высоту — как и заграждение, перекрывавшее тропу за узкой улочкой, тянувшейся за садами.

— Нам просто нужно найти, как пройти дальше, — сказал Лоуренс.

Но Вайолет не видела способа пробраться за это заграждение — как и Лоуренс. Он метнулся вдоль забора по улице, да так быстро, будто точно знал, куда направляется, но прежде чем Вайолет устремилась за ним, уже успел вернуться. Прогулка в другую сторону улочки тоже ничего не дала, и Вайолет увидела, как муж сжал кулаки — так сильно, что пальцы на его руках, казалось, исчезли. В следующее мгновение он вдруг подпрыгнул, пытаясь заглянуть за заграждение.

— Мне кажется, я вижу…

Он не договорил — от приземления у него перехватило дыхание. И хотя прыжок явно дался ему нелегко, это лишь привело к новой яростной попытке подпрыгнуть еще выше — и в результате Лоуренс ухватился-таки за верх забора. Он как раз пытался подтянуться, когда Вайолет увидела какое-то движение в окне верхнего этажа соседнего дома. Женщина мыла внутреннюю сторону окна, когда заметила супружескую пару на улице. Вместо того чтобы махать руками, привлекая их внимание, она распахнула окно и осведомилась:

— Эй вы! Что вы, черт побери, там затеяли?!

Лоуренс, не разжимая рук, повернул к ней голову.

— Не изображаю из себя пса, если вы об этом хотели спросить, — отдуваясь, выдохнул он.

— Что вы сказали?! А ну-ка не двигайтесь! — Женщина захлопнула окно.

На мгновение Вайолет пришла в голову абсурдная мысль: эта женщина только что сказала Лоуренсу не отпускать забор. Его тело уже дрожало от натуги. Вайолет обхватила мужа за талию, чтобы помочь ему спуститься. Спрыгнув, он, видимо, ударился о землю — с его губ слетел стон, и Вайолет поняла, что ей не очень-то удалось ему помочь. Возможно, Лоуренсу захотелось оправдаться за такую слабость — он повернулся к жене и прорычал:

— Так значит, она решила спуститься сюда и перекинуться с нами парой слов? Уж для нее у меня слова найдутся!

— Лоуренс, давай не будем влезать в очередной скандал. Может, просто уйдем отсюда?

— Мне почти удалось увидеть его. И я не успокоюсь, пока и тебе не покажу, — заявил он.

Сзади послышался скрежет отодвигаемого засова. Калитка в заборе распахнулась, и женщина встала в проеме, точно страж своего сада. Она была уже в летах, но явно старалась скрыть следы старения тщательно нанесенным макияжем: благодаря косметике ей если и не удавалось выглядеть молодой, то хотя бы морщинки были почти незаметны. Седые серебристые волосы были уложены так аккуратно, словно и не волосы это были, а меховая шапочка. При виде нее Вайолет почувствовала себя растрепанной и неопрятной.