Казанские "Тандерболты" (ЛП) - Слейд Стюарт. Страница 67

- Выходим в начало боевого курса, - сказал по внутренней связи штурман-бомбардир. Критически важный отрезок. Следующие две минуты B-26 должны идти как по струнке, совершенно прямо, сохраняя высоту и скорость. Вокруг начали лопаться зенитные снаряды, но немецкие истребители, пытаясь прорваться к бомбардировщикам, не обращали на них внимания. Р-38 и P-47 в погоне за противником - тоже. Вуд затаил дыхание. Долгий полёт к цели почти закончился. Он видел авиабазу: взлётно-посадочные полосы, белеющие среди коричневато-зелёного моря русской равнины. Это был необычно выглядящий аэродром, с двумя параллельными ВПП и рулёжными дорожками между ними. Они располагались так, что ось указывала почти точно на северо-восток, на 45 градусов. B-26 заходили курсом 245, бомбы лягут сплошным ковром по центру.

Неожиданно, маячивший прямо перед ними FW.190 перевернулся через крыло и ринулся в лобовую атаку на "Тёмного ангела". Вуд почувствовал дрожь самолёта и понял - в них попали. Пушечный снаряд пробил бронестекло. Раньше он лопнул бы на нём, бесцельно растратив взрывную силу. Немцы для борьбы со слабозащищёнными русскими самолётами использовали тонкостенные фугасные снаряды. В них было много взрывчатки, но против тяжелобронированных американских машин они работали плохо [195]. Когда в Люфтваффе разобрались с вопросом, то заменили боеприпасы на бронебойные.

Вуд ощутил острую боль на лице и возле левого глаза. Он бегло взглянул на МакКрэри. Сноп мелких осколков от разорвавшегося внутри снаряда посёк второму пилоту всю левую сторону головы, кровь заливала кабину.

"Тёмный ангел" стал терять скорость - левый двигатель лишился тяги. По крылу побежало масло, но хотя бы сам мотор не загорелся. FW.190 упрямо шёл в лоб, и Вуд откинул предохранитель с гашетки курсовых пулемётов. Нажать её он не успел - поперёк курса метнулась тень. P-38 проскочил со снижением прямо перед ним, а потом снова показался впереди. У него было большое преимущество перед одномоторными истребителями - всё вооружение стояло единой, внушающей страх батареей. Он просто распилил "Фокке-Вульф" струёй огня из крупнокалиберных пулемётов, вдобавок приняв на себя попадания, которые вполне могли добить повреждённый бомбардировщик. 190-й был уничтожен, но и "Лайтнинг" загорелся. Пилот перевернул истребитель и выпал из него.

- Маленький выпрыгнул.

Он не знал, достигнет ли его предупреждение цели, но это было всё, что он мог сделать для спасшего его лётчика. Может быть, американский или русский истребитель прикроет, или внизу его подберут партизаны и доставят в безопасное место. Или он сам сумеет выбраться. Может быть. Вуд покосился вправо. МакКрэри, дёргая руками и ногами, сполз с кресла на пол кабины, зажав при этом педали и штурвальную колонку. Стрелок-радист вновь пришёл на помощь. Сумел освободить управление и вытащить второго пилота. Вот ведь, везде успевает сегодня.

- Тридцать секунд до сброса, - штурман-бомбардир удерживал самолёт на курсе. B-26 постоянно вздрагивал от разрывов зенитных снарядов поблизости. Вуду было известно эмпирическое правило. Если видишь - можно не беспокоиться. Если слышишь - рвануло поблизости. Если чувствуешь - ещё ближе. Если унюхал - совсем рядом. Кордитная вонь запершила в горле. Он ощутил, как распахнулись створки бомболюка и толчок от сброса бомб. Первые взрывы расцвели прямо посередине между двумя взлетно-посадочными полосами. Сначала он подумал о промахе, но множество вторичных вспышек внизу дали понять, что хотя бы одну стоянку они накрыли. Потом, когда остальные B-26 добавили свой груз, аэродром Саранск Северный скрылся в сплошной череде разрывов. После того, как все развернулись домой, Вуд обнаружил, что "Тёмный ангел" больше чем на сотню метров отстаёт от всей группы. Он добавил газ на уцелевшем двигателе, но всё равно продолжал отставать. Впереди, точно так же охромев, летели ещё два "Мародёра". Он покачал им крыльями и присоседился. Теперь, втроём, они хотя бы могли поддерживать друг друга огнём. Вокруг них кружили P-47, прикрывая от возможных атак. От Суровки их отделяло пятьсот километров. Очень долгий день, подумал Вуд.

На подходе к авиабазе Люфтваффе Саранск Северный, "Тандерболт" "5х5"

Искушение сбросить бомбы и прийти на помощь бомбардировщикам было почти непреодолимым. Находясь выше и позади строя B-26, пилоты видели, как под непрерывными атаками рейд потерял четыре "Мародёра", как эскорт из "Тандерболтов" и "Лайтнингов" пытается перехватить вражеские истребители.

- Приготовиться к пикированию, - Эдвардс проводил взглядом первое звено P-47, падающее на авиабазу Саранск Северный. Последний "Тандерболт" ушёл вниз, и Эдвардс последовал за ним. Он плавно отдавал ручку вперёд, увеличивая угол, пока не достиг 70 градусов. Это был предельный режим пикирования. Немного передавишь, и есть шанс вообще не вытянуть самолёт.

Теперь лейтенант видел аэродром Люфтваффе - точнее то, что от него осталось после удара В-26. Ангары зияли многочисленными пробоинами, повсюду тянулись облака чёрного дыма от пожаров, закрывая обзор. Тем не менее, он заметил, что ряды бомб перепахали взлетно-посадочные полосы, рулёжные дорожки, и стоянки между ними.

Но несмотря на весь этот погром, многие позиции зениток уцелели. Они уже начинали пристреливаться по второй волне рейда. Эдвардс догадался, что расчеты 20-мм пушек просто не могли дотянуться до "Мародёров" и теперь стремятся отыграться на других. Следы трассеров медленно всплывали в воздухе, а потом рывком проносились рядом и по сторонам. Он на всякий случай сел пониже, удерживая взглядом приборы.

Было очень важно сохранять ровное, отвесное пикирование. Если "5х5" начнёт скользить боком или просто отклоняться от курса, бомбы уйдут далеко в сторону от цели. Эдвардс короткими, точными движениями рулей удерживал креномер и указатель поворота на месте. Плотность зенитного огня росла. Надо было ещё и за скоростью следить. Тяжёлый "Тандерболт" быстро разгонялся, и если стрелка на индикаторе перейдёт красную отметку, самолёт столкнётся с волновым кризисом [196]. Рули перестанут слушаться, и здравствуй, земля. Эдвардс знал, что несколько первых P-47 потеряли в скоростном пикировании хвосты, и эта проблема так и не решилась окончательно. Американские авиаконструкторы, сами того не ожидая, узнали об огромном количестве трудностей, с которыми предстоит встретиться боевым самолётам на скоростях свыше 700 км/ч.

Трассеры зениток поднимались навстречу, напоминая пузырьки в бокале пива. На высоте в 1000 метров Эдвардс нажал сброс, почувствовав, как самолёт вздрогнул, избавляясь от полутоны подвесной нагрузки. Прямо по курсу стоял диспетчерский пункт, выглядел он совсем неповреждённым, хотя из-за ломаной маскировочной окраски рассмотреть его было трудно. Выдавал его только отсвет пожаров в остеклении.

Лейтенант выровнял машину, направляя её на КДП. Засверкали крыльевые пулемёты. Как и многие летчики-истребители, он не брал на боевые вылеты укладки со сплошными трассирующими выстрелами, они выдавали атакующего. В результате склад боеприпасов был полон 12.7-мм патронов, и сегодняшний рейд стал хорошим способом избавиться от них. По случайности оказалось, что обстрел трассерами быстро подавляет позиции лёгкой ПВО.

Обшивка башни оказалась совсем тонкой. Под обстрелом от неё отлетали целые клочья. Крупнокалиберные пули пробивали КДП навылет, разрушая ёмкости с топливом для дизель-генератора. Вспыхнуло пламя. Когда Эдвардс потянул ручку на себя, чтобы выйти из атаки, здание уже всё полыхало. Прямо по курсу бежала группа немцев, скорее всего, как раз команда контрольно-диспетчерского пункта. Он подправил курс и дал длинную очередь. Взлетели клубы пыли, кто-то просто упал, а кто-то навсегда.