Казанские "Тандерболты" (ЛП) - Слейд Стюарт. Страница 8

- Многие, особенно те, кто далёк от фронта, считают, что это истребители. Они расскажут вам о 109-х, набирающих высоту как ракета, или о 190-х [35], с крыльями, утыканными пушками. Или о тяжелых двухмоторных истребителях, у которых в носу целая батарея [36]. Да, встретиться с ними не к добру, но если вы, пилоты, сохраняете плотный строй, а ваши стрелки бдительно следят за небом, вы от них отобьётесь. Самое худшее это зенитный огонь. У немцев он очень хорошо налажен. У них есть вычислители, способные мгновенно навести орудия. Если вы летите прямо и на одной высоте хотя бы десять секунд, они всадят снаряд прямо вам в пузо. То есть без манёвров уклонения вы мертвы. И я говорю не о плавных виражах. Я имею в виду постоянное движение во всех трех измерениях. Тягу вперёд и назад, чтобы менять скорость, вверх и вниз, влево и вправо. Прекратите маневрировать на десять секунд, и они наверняка вас подстрелят.

В кабинете наступила тишина, лётчики переваривали услышанное. Другой пилот встал и спросил:

- С какой высоты вы бомбили, сэр?

- 5300 - 6000 метров. Это всё, на что способна модель D. Кроме того, мы не привезли бомбардировочные прицелы Нордена [37], и должны были держаться по возможности ниже. У вас самолёты модели Е и есть "Нордены", так что думаю, вам можно идти на семи тысячах.

Андерсон знал, что было много противников отправки в Россию B-17E, оборудованных прицелом Нордена. В основном из-за опасений, что его скопируют русские. Сенаторы грозили остановить поставки - до тех пор, пока, как стало известно Андерсону, их не осадил Хэп Арнольд. Он указал, что B-17 будут бомбить стратегические цели, и использование старых, менее точных прицелов означает меньше попаданий. Бомбардировщики будут вынуждены лететь туда снова и нести б?льшие потери. Хотят ли сенаторы публичных обвинений в смерти американских парней? Оппозиция сразу заткнулась.

- Насколько далеко вы летали, cэр?

- Самый глубокий рейд был на Саров, почти в 400 километрах на другой стороне. Странно, но он получился совсем лёгким. Гунны не ожидали, что мы залетим так далеко, и попались со спущенными штанами. Кроме того, нас сопровождали МиГ-3 [38]. Это лучшие высотные машины, которые есть у русских. Они отбили истребителей раньше, чем те вообще добрались до нас.

Раздался озадаченный вопрос:

- Высотные, сэр?

- Это русский фронт. Всё, что выше 5000 метров, считается здесь большой высотой. Русские плотно поддерживают свои наземные войска, поэтому всё происходит на высотах до 2500, максимум до 3500. Из-за этого немцы тоже летают там. Их "Фокке-Вульфы" хорошо ведут себя у земли, но теряют свои качества выше. 109-е лучше от средних высот до 9000, но не так шустрят внизу. Вы, скорее всего, будете встречать как раз их.

- Сэр, откуда заходят истребители?

- С хвоста. У наших самолётов там была слепая зона, и гунны этим пользовались. Мы провели полевую модификацию - отпилили хвостовую законцовку и посадили туда радиста с запасным пулемётом 12.7. Гуннам это не понравилось, но они всё равно стараются заходить сзади. На ваших машинах там штатно стоит крупнокалиберная спарка, и вы сможете оказать достойный прием.

Замечание вызвало шквал аплодисментов и воинственных возгласов. Андерсон оглядывал зал, полный экипажей, и думал над тем, что не озвучил. В Россию он привёл 24 B-17D. За полгода потеряно 14. На галёрке стоял подполковник Кертис ЛеМэй, командир 305-й бомбардировочной, и смотрел с ещё большим негодованием, чем обычно. Он постарался, чтобы его старый друг поделился с новичками опытом, полученным на самолётах модели D. Вот только в рассказе был серьёзный пробел.

Если мои "Летающие крепости" будут постоянно вилять, чтобы избежать зенитного огня, то как, чёрт подери, мы собираемся попасть хоть куда-нибудь?

ГЛАВА ДВА

ПЕРВАЯ СТЫЧКА

Волга, вход в Ульяновскую узость, речной бронекатер ПР-73

- Первый переломный момент… - Кеннеди направил бинокль на западный берег Волги. Там всё казалось тихим и тёмным, но он очень хорошо знал обманчивость этого спокойствия. В городе продолжались бои между русскими отрядами и немецкими оккупантами, даже спустя три месяца после того, как Берлин заявил о падении Ульяновска. В некоторых рейсах ПР-73 доставлял туда боеприпасы и продовольствие. Это было увлекательно. На одном из стёкол мостика до сих пор красовалась царапина от пули 7.92 [39], попавшей прямо во время разгрузки.

Планируя операцию, Кеннеди по привычке определял места, где что-нибудь может пойти не так как надо. Он называл их переломными моментами, и прохождение каждого означало следующий шаг к цели. Поэтому он тщательно изучал их и пытался разработать как можно больше вариантов действий, на случай разных опасностей. Ульяновская узость была первым таким местом на пути вниз по реке.

По мнению Джона, "узость" звучало нелепо только для того, кто ни разу не видел реку шириной в тридцать пять - сорок километров. Возле Ульяновска она была всего четыре километра. Конечно узость! Проблема возникла из-за того, что русские перед войной построили железнодорожный мост. Они возвели два каменных подхода, каждый длиной в восемьсот метров, и затем установили стальные фермы, соединившие остальное пространство. Это было единственное пересечение Волги на 400 километров от Казани до Куйбышева. Само собой, когда немцы напали на Ульяновск, русские мост подорвали. Немецкое наступление упёрлось намертво. Одновременно Ульяновская узость сократилась до полутора километров - от подхода и до места, где в воде торчали перекрученные конструкции пролётов.

Всё это означало, что бронекатер должен пройти по стремнине, где самая большая глубина и обрушенный мост не помешает. Кеннеди всегда интересовался, почему никто не подумал об установке орудий на остатках береговых дорог? Счетверённая 20-мм на немецкой стороне или спаренная 37-мм пушка на русской могли серьёзно затруднить жизнь любому кораблю. Зато активно использовалось всё остальное. Мины-ловушки, притопленные фугасы и прочие изыски военной мысли. Каждый командир бронекатера сам решал, как лучше всего проходить Ульяновскую узость. Кеннеди всегда склонялся к тому, чтобы прижаться поближе к восточному берегу и проскользнуть незамеченным. Не так нагло или героически, но зато, как правило, получалось.

Этой ночью всё было по другому. Что-то царапалось в голове лейтенанта, начиная с самого разговора с Лапшиным. Он не смог бы внятно объяснить свою тревогу, но решил, что намёка от ангела-хранителя вполне достаточно. Сегодня он собирался сделать иначе. ПР-73 поднялся по реке на десяток километров и теперь тихонько крался под западным берегом. Кеннеди убедился, что нигде не светится самая маленькая щёлка, а тёмно-зелёный вперемешку с тёмно-серыми пятнами камуфляж делает бронекатер невидимым, покуда нос об него не разобьёшь. Человеку, незнакомому с рекой, трудно представить, как далеко заметен даже тусклый свет, или как распространяется над водой самый тихий звук. Поэтому все огни погасили, броняшки [40] задраили, а команда не говорила даже шёпотом - особенно шёпотом, который на самом деле слышно дальше, чем просто тихие слова.

Задумчивость Кеннеди была прервана серией винтовочных выстрелов со стороны развалин Ульяновска, лежащих прямо впереди. Привыкшее к темноте зрение определило по вспышкам, что стреляют поодаль от берега, со стороны разрушенного моста. Пальба участилась, присоединился пулемёт. Кеннеди и Том переглянулись, подумав об одном и том же. Немцы утверждали, что Ульяновск пал. Наверное, стоит уже сказать об этом людям, продолжающим в нём сражаться?