Капкан (СИ) - Гаврилова Анна Сергеевна. Страница 8

Едва я опустилась в кресло, Фатос потянулся к медальону, который лежал на краю стола, и поинтересовался:

– Готова?

Я пробормотала «нет», только старик словно не расслышал.

– Крам объяснил что к чему? – вновь спросил он. Нехотя кивнула, а Фатос… – Я постараюсь быть максимально корректен, и области, не связанные с делом, трогать не стану. Сам гипноз будет не глубоким, таким, чтобы ты оставалась в здравом уме и могла сознавать, что говоришь.

Наверное эти слова должны были успокоить, только мне не полегчало. Более того, по коже побежал холодок – что если Фатос наткнётся на воспоминание о том, как встретила демонов в первый раз?

Ведь я… Нет, если вдуматься, ничего такого, но я же продолжаю умалчивать об этом эпизоде, и… в общем, мне бы не хотелось.

– А ещё у тебя будет право вето, – добавил старик. – Ты сможешь сказать «нет», если не захочешь что-то говорить. Тут я невольно встрепенулась. Серьёзно? А так бывает?

– Только постарайся расслабиться, Лирайн. Если твой разум будет сопротивляться, то может вызвать болевую реакцию.

Я судорожно вздохнула и поёжилась. Боли тоже не хотелось. И по-прежнему не верилось, что этот эксперимент принесёт какие-то плоды. Но отступать было некуда, и я послушно кивнула. Приняла удобную позу, откинувшись на спинку кресла, и стала смотреть на пришедший в движение медальон. Фатос что-то говорил, но его слова утекали как вода сквозь пальцы – я их не слышала и не запоминала. А в миг, когда начала сомневаться, что попытка гипноза вообще сработает – ведь в прошлый раз не получилось! – всё и произошло.

– Девочка, – позвал старик. – Девочка, как твоё имя?

– Лирайн, – ответила я, понимая, что чувствую себя как-то странно. Так, будто я очеңь и очень маленькая.

– Хм… красивое имя. А кто тебя так назвал?

– Мама, – уверенно ответила я.

Пауза, милая улыбка от Фатоса, которая воспринимается совсем иначе, словно через какую-то особенную призму, и новый вопрос:

– Лирайн, а где ты живёшь?

Вот лучше бы он всё-таки выключил моё сознание. Лучше бы я не слышала этого разговора и очнулась позже, с провалом в памяти и ощущением, что с начала сеанса прошла минута.

Просто мои ответы… они будили воспоминания, которые я дико не любила. Страх, одиночество, приют.

Я говорила, я отвечала и, выполняя просьбу Фатоса, пыталась вспомнить нечто важное. Только зацепок по-прежнему не было. Охотники ошиблись, решив, что могу что-то знать.

Я не помнила ни мать, ни отца, зато могла подробно описать внешность и характер приютских нянечек и воспитателей. Первые ощущения от встречи с четой Паривэлл тоже всплыли, и это было не то, что хочется вспоминать.

– Лирайн, – продолжал звать гипнотизёр. – Постарайся. Может однажды с тобой случилось что-то странное? Особенное? Непонятное? Ничего такого я не помнила, и подсознание, к которому взывал Фатос, и которое анализировало прошлое с невероятной скоростью, молчало.

– Хорошо, – наконец произнёс старик. — Нет, так нет. Сейчас я начну выводить тебя из гипноза.

И ровно в этот миг в голове что-то щёлкнуло.

– Подожди.

Я сказала, а гипнотизер замер, уставившись выжидательное. Я – настоящая, тоже насторожилась, а часть меня, к которой взывал Фатос, произнесла:

– Было кое-что. Может это имеет отношение, а может и нет. Не знаю.

– Что ты помнишь? – спросил старик благожелательно, но настойчиво.

– Однажды, когда играла на площадке, ко мне подошел один человек…

– Какой?

Перед мысленным взором внезапно развернулась картинка. Детская площадка неподалёку от дома четы Паривэлл, но не такая как сейчас, а прежняя, которая была до того, как городские власти устроили масштабную реконструкцию.

Старые качели, покосившаяся горка, и мы с Драйстом носимся как угорелые. Потом брат уходит смотреть велосипед, на котором приехал соседский мальчик, а я замечаю высокого темноволосого мужчину, стоящего возле ограждения.

Я не боюсь. Более того, мужчина улыбается, и я улыбаюсь в ответ, потому что он симпатичен. Но тут незнакомец делает жест рукой, подзывая, и вот теперь становится немного страшно – Кара недавно объясняла, что с чужаками разговаривать нельзя.

Не подчиняюсь, остаюсь на месте, а мужчина снова делает приглашающий жест и дарит такую улыбку, что возникает желание побежать к нему вприпрыжку. Только я не бегу, а иду. Подхожу и останавливаюсь по эту сторону ограждения, на внушительном расстоянии.

– Привет, – говорит незнакомец.

– Привет, – писклявым детским голосом отвечаю я.

– Как тебя зовут?

Хмурюсь, подозревая подвох, но имя называю. А он… Его взгляд становится другим, словно зачарованным. Будто смотрит на меня и не верит. Не верит, что я вообще есть.

– Что дальше? – вклинивается в воспоминание голос Фатоса, и всё, картинка развеивается туманом. И становится грустно, потому что точно знаю – дальше ничего не было. Мужчина спросил как поживаю, и услышав уверенное «нормально», ушел.

Ушел и не вернулся, я никогда больше его не видела. А самое печальное – нынешняя, взрослая, наделённая даром часть меня чётко понимает, что мужчина охотник.

Он охотник! Такой же как я!

– Это охотник, – говорю, отвечая на вопрос Фатоса.

– Уверена?

– Да. Абсолютно.

– Опиши его! – приказывает гипнотизёр.

– Высокий, худощавый, с короткими каштановыми волосами и серыми глазами.

– Особые приметы?

Я думаю, силюсь вспомнить, но нет таких. Кроме одной…

– Он немного хромает на левую ногу.

– Та-ак…

Ненадолго, буквально на полминуты, повисает тишина, а потом Фатос задаёт самый, пожалуй, болезненный вопрос:

– Это твой отец?

Не задумываясь, отрицательно качаю головой. Нет, не он, и это точно.

– А кто? – спрашивает старик.

– Не знаю.

– А сможешь его… нарисовать?

Нарисовать? Я? Я аж поперхнулась – Фатос издевается? Единственное, на что способна, это вывести на листочке сердечко и вписать в него букву «Н».

К счастью, последнее замечание не озвучиваю, а гипнотизёр опять спрашивает:

– Узнаешь этого мужчину при встрече?

Старик замолкает, а я со всей ясностью понимаю, что да. Узнаю непременно. Это понимание получается настолько ярким и объёмным, что меня буквально подбрасывает – не физически, а эмоционально. И власть Фатоса начинает стремительно ослабевать.

Вижу, что старик удивлённо округляет глаза и бледнеет, а потом звучит торопливое:

– Так, Лирай, всё! Сейчас я досчитаю до единицы, и ты очнёшься.

Он действительно считает, а я возвращаюсь в реальность и ловлю себя на ощущении растерянности. Невзирая на каштановые волосы и серые глаза, никакого внешнего сходства между мной и тем охотником нет, но присутствует чёткое ощущение, что он не посторонний.

А вслед за растерянностью приходит злость! Он знал о моём существовании, видел меня, но забрать не попытался. Более того, у него даже мысли такой не возникло. Он тоже бросил, и я осталась с Паривэллами, в доме, где ко мне относились не самым лучшим образом, и точно не так, как к родной.

Я никогда не обвиняла Кару и Темора в чём-либо. Они растили, воспитывали и заботились – возможно не настолько хорошо, как хотелось бы, но всё же. Меня не обижали, но здесь и сейчас стало дико больно, даже колючие слёзы к глазам подступили. Пришлось зажмуриться и сосредоточиться на дыхании, чтобы не зарыдать.

– Лиpайн? – пoсле долгой паузы осторожно позвал Фатос.

Я не ответила.

Спустя ещё миг вздрогнула, потому что на плечо легла чья-то рука, и меня снова позвали:

– Лирайн, ты как? – голос принадлежал Краму.

Сделав новый глубокий вдох, собралась с силами и сказала:

– Всё хорошо.

Крам, конечно, не поверил, а я пошатываясь встала. Спросила у гипнотизёра:

– Мы закончили?

Старик помедлив кивнул и обратился к той женщине с папкой:

– Я сделал всё, что мог. На вторую попытку не пойду, не смогу, к тому же повторное воздействие может быть опасным. У Лирайн слишком высокий уровень сопротивления, что не удивительно, учитывая её силу.