Слёзы Лимба (СИ) - Нефёдов Александр. Страница 28

— Я решил сделать тебе сюрприз. Ведь мы так редко видимся. Черт бы побрал эту работу.

— Ты прав. Мы очень редко видимся. Ты, наверное, уставший? Поедем домой. Я сейчас скажу своему напарнику, что мне нужно уехать…

— Напарнику? — с долей ревности спросил тот. — Ты снова работаешь в паре?

— Да. Приходится. Наше расследование вызвало у нас немало проблем, поэтому здесь одной головы будет недостаточно… Ты подожди меня здесь. Я сейчас вернусь, — Татьяна на миг замешкалась, а затем осторожно чмокнула мужа в колючую щеку, пытаясь вновь вернуться в роль любящей жены, которую она сейчас играла, как сама считала, непростительно плохо.

Себастьяна она нашла в его же кабинете. Там он обсуждал с незнакомым ей экспертом какие-то детали. Возможно, арест Анны уже был официально произведен, пока Татьяна беседовала со своим внезапно объявившемся мужем.

— Татьяна? — удивленно посмотрел на нее Себастьян, явно не ожидая, что та так быстро остынет после своего приступа гнева. Девушка, как он помнил, всегда была ранимой и вспыльчивой, поэтому приходилось ждать чуть ли не сутки, чтобы получить возможность снова вступить с ней в диалог. Но на этот раз почему-то потребовалось слишком мало времени на ее приход в себя.

— Себастьян, мне нужно срочно отлучиться.

— Что-то случилось?

— Да… — произнесла Татьяна, но договорить не успела, так как за дверью раздались чьи-то вопли и выстрелы.

— Вот черт, — прошептал Себастьян и вытащил из ящика стола пистолет, набегу приказав безымянному эксперту оставаться здесь и никуда не выходить, пока он не поймет, что случилось.

Татьяна выдохнула и достала из своей кобуры, которую она не трогала очень давно, пистолет, неуверенно его перезарядив.

— Представляешь, мой муж приехал, — выдавила из себя Татьяна, стараясь говорить спокойно и с наигранным юмором. — Кажется, он сделал это в неподходящее время.

— Передай ему привет от меня, — сухо ответил Себастьян и слегка приоткрыл дверь.

Выстрелы повторились вновь, после чего донеслись чьи-то панически женские вопли, которые быстро стихли после приказа стреляющего.

— Мне нужна Татьяна Хапперт! — стрелявший говорил где-то поблизости. Видимо, он пытался привлечь свое внимание и был в растерянности, возможно, даже отдавал отчет о своих действиях.

— Надеюсь, это не мой сосед снизу, которому я месяц назад залила квартиру, — Татьяна с долей иронии посмотрела на Себастьяна, но увидев на его лице непонимание, быстро смолкла.

— Татьяна Хапперт! Вы нужны мне! — стрелявший крикнул вновь.

— Судя по голосу, это еще совсем юноша, — поделился своим предположением невидимый эксперт, о существовании которого детективы на короткое мгновение совсем забыли.

— Я пойду, — уверенно произнесла Татьяна и быстро выскользнула из кабинета, не обращая внимания на сопротивление Себастьяна. Девушка почему-то была твердо уверена, что бунтовщик не причинит ей зла.

Стрелявший стоял посреди холла и пистолетом угрожал всем посетителям, которые трусливо всхлипывали, лежа на полу, боясь даже поднять глаза на человека с огнестрельным оружием.

— Я здесь, — Татьяна слегка дрожащим голосом привлекла внимание беловолосого юноши, который беспомощно наставлял на беззащитных граждан оружие, явно не собираясь в кого-то стрелять. Татьяна это сразу поняла, увидев на потолке свежие дырки от пуль. Это бы лишь отвлекающий маневр.

— Татьяна, — юноша, увидев ее, слегка поклонился, медленно опуская пистолет на пол, после чего смущенно поднял свободные руки, показывая всем свою безоружность. — Я пришел поговорить с вами.

Девушка глазами пыталась найти мужа, но тот странным образом исчез из полицейского участка, отчего Татьяна сильно занервничала, почувствовав себя беспомощной рядом с этим странным молодым человеком, который преданно смотрел на нее щенячьими голубыми глазами.

— Я хочу дать признание.

— Пройдем в комнату допросов, — с трудом произнесла Татьяна, понимая, что ее язык полностью онемел от всего этого.

Едва она произнесла эти слова, полицейские, стоявшие все это время рядом, направив на парня огнестрельное оружие, спохватились и быстро схватили молодого человека и нацепили на него наручники. Тот даже не сопротивлялся, лишь с пугающей благодарностью смотрел на Татьяну, словно благодарил ее за то, что та согласилась его выслушать.

Глава пятая. Влечение

Джордж с трудом держал нож в руке.

Пальцы дрожали, будто по ним прошелся легкий заряд электричества, постепенно распространявшийся по всему телу. Он пытался объяснить это состояние выпитой им еще до работы бутылкой текилы, ведь молодой человек весьма редко в своей жизни выпивал, но сегодня утром ему показалось, что алкоголь — единственное средство, которое поможет ему забыть то, что произошло вчерашним вечером.

Овощи не поддавались и отвергали режущий инструмент, словно некая сила превратила их в твердый камень. Джордж даже два раза сменил нож, посчитав, что предыдущие успели затупиться, но вскоре осознал, что это все из-за сильной слабости тела, та просто не давала парню держаться на ногах.

Из головы не выходил образ Эрвана, судорожно сжимавшего разбитый нос, из которого вытекала горячая струя крови. Джордж чувствовал его боль, ощущал силу собственного удара, все это превратилось в мощный толчок, разрядом пробежавшийся по изнеможенному текилой организму. Он ударил лучшего друга той рукой, которую по собственной глупости лишил еще во время войны указательного и большого пальцев. К счастью, удалось привыкнуть к этому, даже получилось переучиться на левую руку и свободно писать ею, но большую часть дел Джордж все же совершал израненной боевым временем правой конечностью, до сих пор служившей ему верно и без перебоев. Она даже без двух пальцев была способна нарезать за пару секунд овощи острейшим ножом, принести при помощи своей сестры — левой руки, — тяжелый ящик с привезенными продуктами. Хоть врач в госпитале посоветовал большую часть работы выполнять левой рукой и списал юношу с улыбкой с фронта, выпустив на гражданку, молодой человек не хотел мириться с этой маленькой инвалидностью. Поэтому в наступившее мирное время парень попросту не замечал, что на правой руке нет двух пальцев, да и окружавшие делали вид, что не видят этого.

Но сейчас что-то внутри рухнуло, хрупкое равновесие, державшее его все это время в ясном рассудке. В голове воцарился туман, мрак, светлое словно переменилось на темное, не было мысли о том, что завтра настанет день лучше этого. Парень просто потерял смысл в завтрашнем дне.

Когда Джордж нес несколько километров бездыханное тело Эрвана, было совершенно плевать на самого себя, он желал лишь одного — искупить собственную вину перед Богом за трусость, за необдуманные и мерзкие проступки. Юноша хотел спасти чужую жизнь, чтобы быть уверенным в том, что если смерть и настигнет его, то не сможет забрать покрытую позорной трусостью душу, а даст возможность уйти из земного мира с очищенной совестью.

Эрван, в конечном итоге, заменил Джорджу умершую семью, стал для него едва ли не родным братом, которого тот любил и был готов идти вместе с ним до конца. И обоим не верилось, что когда-то они считались заклятыми врагами, сражались на противоположных сторонах, желали изрешетить из винтовки друг друга. Джордж и сейчас не понимал, что вынудило его опустить тогда оружие, что не позволило пролить чужую кровь. Он пощадил своего противника, полюбил, как родного, и спас из лап голодной смерти. Хотя мог оставить, попросту присвоить чужую бляху и налегке добраться до госпиталя.

Изначально Эрван был нужен ему как средство прикрытия, ведь тогда многие воровали чужие документы на поле боя, надеясь выйти сухими из вязкого болота, в которое их насильно загнала государственная власть, но были быстро пойманы с поличным и отправлялись под расстрел. А если он бы пришел в госпиталь с раненым бойцом, то подозрения с него могли бы быть частично сняты, что дало бы небольшую надежду выйти на гражданку до окончания военных действий. Но потом юноша осознал, что Эрван и вовсе стал главным поводом продолжать двигаться дальше.