Волк для Шарлотты (СИ) - Генер Марго. Страница 47

Быстро стянув в себя дорогое, но развратное платье, подаренное Вергеном, я сунула руки в рукава дорожного платья и облачилась. Едва стянула завязки, как сразу почувствовала себя защищенной. Ткань хоть и грубая, зато плотная, что значит, скрывает всё, что нужно от посторонних глаз.

Придирчиво осмотрев себя в зеркале, я улыбнулась, видя в нем благочестивую деву. Потом накинула на плечи красный плащ, подаренный мамой. Моих плотных чулок не обнаружилось, поскольку Верген, видимо их тоже выбросил. Пришлось натягивать белые и кружевные, и лишь затем обуть дорожные ботинки.

В таком добропорядочном виде, не считая чулок, я вышла в коридор.

Волк сидел у самых дверей и терпеливо ждал. Когда я появилась, он окинул меня строгим взглядом, и хоть у волков на лице трудно различить эмоции, я была уверенна, волк кривится.

- Не смотри на меня так, - сказала я с вызовом.

- Я вообще на тебя не смотрю, - бросил волк и, поднявшись, зашагал по коридору.

В груди ухнуло, словно изнутри ударили кувалдой. В голове гулким эхом разлетелось «я вообще на тебя не смотрю», рассыпаясь на сотни острых игл, которые впиваются в душу.

С трудом проглотив комок, я последовала за ним. Если прежде я не решалась говорить из-за робости и воспитания, то теперь попросту боялась услышать в ответ что-нибудь ещё более болезненное. Волк словно мучил меня каким-то новым, особо жестоким способом, а я не знала, как с этим бороться.

Хуже всего было то, что в действительности, мне больше не хотелось покидать этого сурового, но почему-то спокойного места, где впервые ощутила себя нужной. Человеком, с которым разговаривают и дают говорить в ответ, человеком, которого даже стали учить читать. Но теперь я явственно ощущала стену, за которую никому не пробраться без разрешения её владельца. От этого становилось больно.

Всё так же молча следуя за волком, я вышла во двор. На неработающий фонтан села ворона и с интересом разглядывает нас, словно ждет, не подкинем ли чего-нибудь вкусного.

Я извиняюще развела руками, мол, ничего нет, а волк приказал хрипло:

- Садись.

Затем немного присел, давая мне возможность вскарабкаться на широкую мохнатую спину. Едва уселась, со стороны входа послышался топот и зычный крик.

- Погодите! Годите, говорю! – кричал гном.

Мы с волком оглянулись.

Хальвард во всю прыть семенит, прыгая по ступенькам. В руках моя корзинка, которая при каждом прыжке норовит вылететь из рук.

- Годите! – снова прокричал гном.

Волк покосился на него и проговорил на зверином языке:

- Что этому коротышке надо?

- Явно сделать что-то хорошее, - отозвалась я.

- Ты это по корзинке поняла? – поинтересовался зверь.

Я уверенно кивнула и произнесла:

- Человек с такой огромной корзинкой не может быть дурным.

- Очень странная логика, - сказал волк. – Видимо, какая-то особая. Женская. К тому же, Хальвард не человек. Он гном.

- Ты тоже не человек, - проговорила я. – Но мне приходится тебе доверять.

- Мне казалось, что тебе нравится мне доверять, если ты изволишь это так называть.

Я ощутила, как потеплели щёки, но всё же сказала:

- Будь моя воля, многое, из того что пришлось делать из-за этого, как ты называешь, доверия, я бы не делала.

Я соврала. Соврала так, как не врала прежде, особенно, если учесть, что прежде не врала вовсе. Если бы мне предложили сейчас выбор вернуть всё вспять и дали возможность ускользнуть от волка, я бы всё равно выбрала его. Но после его холодного и пренебрежительного поведения мне яростно захотелось, чтобы он ощутил тоже, что и я.

И, кажется, попала в точку.

Зверь утробно зарычал и, вывернув шею, метнул в меня такой бешеный взгляд, от которого, будь он магом, должна была бы превратиться в горстку пела. Я победно вскинула подбородок и сделала вид, что целиком поглощена наблюдением за гномом.

Волк еще раз зарычал, но больше ничего не сказал.

Мы терпеливо ждали, пока гном одолеет расстояние. Когда Хальвард оказался рядом, пыхтя, как кузнечные меха, он протянул мне корзинку, прикрытую чистой белой тряпицей.

- Вот, - запыхиваясь, сказал гном. – Твоя корзинка. В ней пироги. Ты к Кирке несла пироги? Несла. А Верген их сожрал. Эти не хуже. А то негоже к ведьме с пустыми руками.

Волк фыркнул, а я приняла корзину и горячо поблагодарила гнома.

- Спасибо, Хальвард, - сказала я. – Чтобы я без тебя делала. Ты единственный в этом замке, кто с такой заботой отнесся ко мне. Я всегда буду тебя помнить.

Гном расплылся в широкой улыбке так, что борода растопырилась, будто у него на подбородке повис ёж, а волк недовольно лязгнул зубами и сорвался с места.

Глава 19

Держаться на волке и одновременно держать корзинку было неудобно. То и дело, я сползала на бок, удерживаясь лишь за счет того, что впивалась пальцами в шерсть и сжимала колени так, что у волка должны были захрустеть ребра. Но они не хрустели. Волк лишь довольно хрюкал и ускорялся.

Не знаю, как удалось удержаться на нем, пока он взбирался по крутой скале, за которой, как я помнила, раскидывается Терамарский лес. Когда оказались наверху, он немного сбавил прыть и побежал легкой трусцой. Видимо, давал отдохнуть мне. Потому, что в нём не заметила даже намека на усталость.

Плащ на плечах сбился, пришлось поправлять не слезая с волка – просить сделать остановку в самом начале пути показалось постыдным. К тому же после последней перепалки не очень хотелось первой начинать разговор.

Лес пошел ровный. Я немного успокоилась и, разместив корзинку на массивной холке, глазела по сторонам. Сейчас, под защитой сурового и опасного зверя, лес казался приветливым и мирным. Где-то в кустах щебечет соловей, жужжат мошки, ветер шелестит кронами и всё говорит о спокойствии и величии этого зеленого гиганта.

Пользуясь молчанием, я стала продумывать, как представлюсь Кирке. Она настоящая ведьма, пусть и моя родная бабка. Но прежде мы не виделись, а с родственниками, с которыми не знаешься, при встрече чувствуешь себя скованней, чем с чужими людьми. Быть скромной и покладистой, как учат в деревне, самое первое, что пришло в голову. Но заинтересовалась бабка мой именно когда я проявила характер. Это смущало и вызывало противоречия.

В таких думах я провела несколько часов, время от времени отвлекаясь на растения и лис, которые иногда шныряли через дорогу.

Наконец ноги устали сдавливать волчьи бока, чтобы не соскользнуть по лоснящейся шерсти. Пришлось все же начать разговор первой.