К повороту стоять! (СИ) - Батыршин Борис. Страница 28

Шума наверху, тоже было поменьше. Вместо лязгающих, скрежещущих механизмов, барабанных ударов снарядов по броне, регулярных, как метроном, залпов самого «Стрельца», пространство между низкими, свинцово-серыми волнами Северного фарватера и балтийским небом заполнил, как звук органа заполняет объем готического собора, рык десятков тяжелых орудий. Выстрелы корабельных и крепостных пушек сливались в единую симфонию битвы, но куда ей до того, что творилось под броней!

Сережа заозирался. Так, бурая буханка, сплошь окутанная дымом, что лежит на воде в полудюжине кабельтовых от монитора – это батарея №7. В сизом облаке то и дело взблескивали темно-багровые языки – батарея вела огонь по сидящему почти вровень с водой судну с приземистой грибообразной надстройкой. Черный дым валил прямо из нее, накрывая, как пологом, корму - у броненосца была сбита дымовая труба. Башни развернуты в сторону батареи; орудия кормовой молчали, носовая же лениво выплюнула сначала один, потом другой столб ватно-белого дыма и начала вращаться.

Ясно, сообразил Сережа, ворочает для заряжания. У «Циклопов» орудия дульнозарядные, башни каждый раз надо приводить в диаметральную плоскость, опускать стволы пушек и снаружи, из-под палубы по наклонным желобам подавать заряды.

Низко, над самой рубкой провыл снаряд и лег перелетом в полукабельтов, подняв высоченный столб грязно-пенной воды. Сережа закрутил головой, пытаясь понять, откуда он прилетел и увидел в отдалении, милях в полутора, еще два силуэта. Приглядевшись, он опознал однобашенный таран «Глэттон» и «Принц Альберт». Броненосцы стояли неподвижно, обстреливая батарею №7 и выписывающие рядом с ней зигзаги русские мониторы. По «Стрельцу» стрелял «Глэттон»; его осадка не позволяла преодолеть мелководья и приблизиться к батарее, так что британский монитор поддерживал редкими залпами единственной башни наползающие «Циклопы». Наводчики на батарее, похоже, не обращали внимания на «Глэттон» и «Кинг Альберт» - море вокруг них было спокойно, тогда как возле «Циклопов» то и дело вырастали всплески близких накрытий.

- Вашбродь, подсобите! – ворвался в Сережины наблюдения крик кондуктора. – Так и есть, осколком заклинило! Никак я его не…

Дальнейшие реплики Каблукова более подходили для писания на заборе. Впрочем, Сережа давным-давно перестал обращать внимание на сквернословие и нецензурную брань, без которой невозможно представить повседневное флотское бытие.

Одного взгляда хватило, чтобы понять – повреждения таковы, что с помощью двух исконно русских средств (лома и такой-то матери), имевшихся в распоряжении аварийной партии, их не устранить. Здоровенный кусок чугуна – видимо донце от снаряда, - вошел под мамеринец и намертво заклинил броневую «коробку из-под леденцов». Попытки выбить окаянную железяку кувалдой, которой яростно орудовал Каблуков, успеха не имели. Сережа предложил заколотить в щель лом и, действуя им, как рычагом, выколупнуть осколок. Бесполезно: тот сидел, как влитой, поддразнивая мичмана полукруглой бороздкой на донце, похожей на дразнящую ухмылку.

Хуже того, сотрясением заклинило и механизм подъема башни - из попыток приподнять ее и выбить осколок прочь, ничего ровным счетом не вышло. В сердцах, мичман обложил по известной матери мудреную конструкцию Эриксона. С башней системы Кольза такая неприятность случиться не могла - та утоплена в круглую нишу, надежно укрывающую стык башни и броневой палубы от осколков. «Впрочем, черт его знает, как оно на самом деле. – поправил себя мичман. – Это все теория, а проверки боем русские мониторы пока не прошли. Бой на Северном фарватере, по сути, первая проба сил…

Прогнав под броню Каблукова, Сережа задержался, чтобы еще раз оглядеть театр военных действий. Конечно, башня – не бомбовый погреб, но все равно, много ли разглядишь через вечно задымленные амбразуры?

Монитор тем временем, заканчивал циркуляцию. До «Гидры» оставалось кабельтова полтора, и клубы дыма, валившие из ее сбитой трубы, накрыли «Стрельца». Должно быть, английские кочегары " шуровали вовсю, поднимая давление в котлах, лишь бы поскорее проскочить пышущую огнем батарею. Рискованно, конечно – «Циклопы» ползли по самому мелководью, едва не цепляя брюхом дно; одна ошибка рулевого - и бронированная махина с разгону сядет на мель.

Сережа закашлялся, отплевываясь от копоти, зажмурился, и в этот момент монитор снова рыскнул на курсе. Видимо, поняв, что исправить поворотный механизм не получится, Повалишин, решил наводить орудия на цель поворотом всего корабля. Над головой снова провыл снаряд - на этот раз со стороны батареи №7. Наводчики старательно целили по «Гидре», не замечая скрытого в пелене дыма «Стрельца». «Еще влепят сдуру… - поежился мичман. – одиннадцатидюймового стального снаряда броня может и не выдержать, это не чугунные бомбы Армстронга, которыми почем зря швыряются британцы…

Он не успел додумать эту мысль – «Стрелец» разом выпалил из обоих орудий, и Сережа с трудом удержался на ногах. В глазах плыли красные и фиолетовые круги, в ушах стоял непрекращающийся то ли звон, то ли свист.

Один снаряд попал в носовую башню «Гидры», второй поднял высоченный столб воды и пены в полукабельтове по курсу монитора. Мичману показалось, что в грязной пене и брызгах мелькнули какие-то… доски? Обломки бревен?

По броне противно взвизгнули рикошеты и щеку Сереже чувствительно царапнуло. Длинная щепка, отколовшаяся от палубного настила, рассекла кожу, и ладонь, и правую щеку тут же залила кровь. Над головой снова заверещал металл – осколки? В дымном облаке, окутавшем надстройку «Гидры», замелькали вспышки. Расчет револьверной пушки не забыл о своем долге и пытался отогнать наглую русскую жестянку. Пора убираться под броню - серьезных повреждений «Стрельцу» эта мелочь не нанесет, разве что проделает еще пару дырок в кожухе трубы, а вот его, мичмана Казанкова, вполне может и ухлопать. Сережа опрометью кинулся к броневой двери, и в этот момент…

Нет, ему не померещилось, когда в столбе воды он заметил обломки бревен. Девятидюймовый снаряд угодил в притаившийся под водой ряж – один из сосновых, заполненных бутовым камнем срубов, цепочка которых перекрывала проходы между батареями. И в этот ряж врезалась с разгона «Гидра», подобно тому, как парусник в шторм врезается в коралловый риф.

Шпирон ударил в преграду, куски дерева полетели выше полубака. Но сила инерции волокла «Гидру» дальше; пронзительный скрежет заглушил какофонию боя. Монитор Королевского Флота с ходу вполз на ряж, срывая листы обшивки, сминая шпангоуты, нелепо задирая нос - и замер, бессильно уставясь стальным бивнем тарана на ост, туда, где в туманной весенней дымке лежала недостижимая теперь русская столица.

Сережа замер, потрясенный этим зрелищем, но тут его бесцеремонно схватили за рукав кителя и втащили в башню. Лязгнула, запираясь, броневая дверца – перед мичманом стоял все тот же Каблуков и вытирал пот со лба скомканной бескозыркой.

- Так что, вашбродие, господин лейтенант совсем сомлевши, командовать не могут! Приказали: зовите второго антиллёра, пущай башню принимает! Это вас, стало быть, вашбродие!

В башне царила привычная суета: снизу на скрежещущих цепях подавали пороховые картузы и бомбы, масляно чавкали затворы, принимая смертоносную начинку. В стороне кто-то суетился возле лежащего на свернутом брезенте лейтенанта, лил ему в рот воду из оловянной кружки.

- Готово! – заорал унтер у правого орудия и вскинул руку. От левого ответили, и Сережа, вспомнив, что он теперь отвечает за артиллерийскую стрельбу, приник к смотровой щели.

«Гидра» замерла в кабельтове от монитора, нелепо задрав форштевень и покосившись на левый борт. Носовая башня, только что получившая солидную оплеуху, еще ворочалась – англичане не собирались сдаваться. «Стрелец» уже обошел противника и его орудия, неподвижные в горизонтальной плоскости, смотрели мимо цели. Сережа кинулся к переговорной трубе и выдернул затычку.

- Мичман Казанков, командую башней. Примите три румба влево, тогда я раскатаю англичашку к свиньям на циркуляции!