О них не упоминалось в сводках - Морозов Дмитрий Витальевич. Страница 13

В конце первой недели июля вернулись в дивизию полковник Семенов и капитан Деревенец. Они привели с собой 107-й стрелковый и 84-й артиллерийский полки, которые разыскали еще 27 июня севернее Слуцка.

Деревенец рассказал мне о боевых действиях этих частей.

107-й полк развернулся 24 июня перед Слонимом, куда он был переброшен автотранспортом. 84-й артполк вступил в бой позднее в районе Барановичей. Здесь в первом бою артиллеристы подбили с десяток фашистских танков, при этом потеряли всего лишь два орудия.

26-27 июня полки сражались бок о бок с мотострелковой дивизией, имевшей на вооружении одни лишь винтовки и пулеметы.

В бою с прорвавшимся противником артиллеристы обоих наших полков подбили и уничтожили еще десять танков. Капитан Деревенец восхищался умелыми действиями батареи лейтенанта В. Э. Шомоди, которая больше всех подбила танков, не потеряв ни одного орудия.

Проверяя перед этим боем организацию противотанковой обороны, Деревенец случайно встретил в лесу группу женщин с детьми, в том числе и свою семью: жену с дочкой. Эти женщины — жены командиров — 24 июня пешком вышли из Слуцка по дороге на Минск.

Они были очень голодны и сильно устали. Их накормили, а потом на машине отправили в Смоленск. Оттуда они должны были уехать в глубь страны поездом.

После боев севернее Слуцка оба полка отошли на восточный берег Березины, где держали оборону около двух суток, отражая попытки немцев форсировать реку с ходу. Здесь батарейцы 84-го артполка подбили несколько танков. Сдав рубеж частям воздушно-десантного корпуса, полки продолжали путь на восток. С их прибытием боевые возможности нашей дивизии резко возросли.

107-й стрелковый полк имел около половины своего первоначального состава. 84-й артполк оказался в лучшем состоянии: потери его были незначительными. Семенов считал, что главная заслуга в этом принадлежит командиру полка майору И. К. Воропаеву [2]. Он умело руководил боем, добивался успеха ценой малых жертв. Сказывался большой боевой опыт, полученный Воропаевым в Испании, где ему довелось уже встречаться с фашистами. Капитан Деревенец очень лестно отозвался о работе штаба полка, возглавляемого капитаном Н. Д. Азаровым.

Но артиллеристам очень не повезло. Нанеся врагу большие потери, артполк прибыл в район сосредоточения без своего боевого Знамени.

Случилось так, что взвод, охранявший святыню полка, был отрезан в бою от главных сил. Весь взвод погиб под гусеницами фашистских танков.

Лишь несколько лет спустя стало известно, что один из раненых красноармейцев успел спрятать Знамя и оно не попало в руки гитлеровцев. Его нашла колхозница Е. М. Мясник. Вместе со своим братом смелая женщина бережно хранила боевое Знамя до прихода советских войск. За свой патриотический поступок Е. М. Мясник была награждена орденом Красной Звезды. Сейчас Знамя полка находится в Минске, в музее истории Великой Отечественной войны.

Опыт, оплаченный кровью

Дивизия не только доукомплектовывалась, но и вела оборонительные работы на двенадцатикилометровом фронте по восточному берегу реки Сож — от Пропойска (Славгорода) до Старой Каменки. Этот рубеж мы и заняли 12 июля, войдя в состав 28-го стрелкового корпуса. Командный пункт дивизии расположился возле села Кремянки, в четырех километрах восточнее Пропойска.

Севернее заняла оборону по реке Проня 42-я стрелковая дивизия. Для усиления 44-го стрелкового полка этой дивизии, на который возлагалась оборона Пропойска, был передан наш 84-й артполк. Мы снова остались почти без артиллерии.

О том, что происходило впереди — на Днепре, мы узнавали из скупых сводок Совинформбюро.

Полковник Семенов сообщил мне и Деревенцу, что нашей 4-й армии, располагавшей фактически только 28-м корпусом, поставлена задача не допустить прорыва немецких войск в направлении Пропойск — Кричев. 47-й стрелковый корпус, тоже входивший в состав армии, имел огромную нехватку личного состава, совсем не имел артиллерии и был сосредоточен в районе Новозыбков — Климово для пополнения.

Двое суток я провел на рубеже обороны стрелковых полков и в боевых порядках 84-го артполка: проверял готовность артиллерии. Противника перед дивизией еще не было. Оборонительные работы шли полным ходом.

С наблюдательных пунктов, расположенных на правом фланге дивизии, хорошо видны были противоположный берег реки, восточная и южная окраины Пропойска, шоссе, выбегавшее из города. По дороге двигалось в обе стороны много машин и повозок. Часто появлялись в одиночку и звеньями немецкие самолеты, стреляли из пулеметов и сбрасывали бомбы. Движение замирало. Но как только самолеты удалялись, машины и повозки снова пускались в путь.

Огневые позиции артиллерийского полка были выбраны удачно и хорошо замаскированы, особенно позиции батарей, которыми командовали лейтенанты Шомоди, Ларюхин и старший лейтенант Чапенко. Командир полка майор Воропаев и командир 1-го дивизиона капитан Лубинский были мастерами маскировки. Они научили этому и своих подчиненных.

Все шло нормально. Люди жаловались только на отсутствие топографических карт, по которым можно готовить данные для стрельбы. С этим у нас было плохо. Для общей ориентировки пользовались географическими картами Белоруссии. Одна-единственная карта масштаба 1:100 000 находилась у командира дивизии.

Довольный своей поездкой и бодрым настроением артиллеристов, возвращался я на командный пункт. Дорога то шла лесом, то выбегала на простор полей. В золотистых солнечных лучах купались березовые рощицы. Темной стеной стояли заросли елей. Хотелось выйти из машины и приподнять еловые ветки, веером нависшие над землей, под ними часто прятались белые грибы.

Вскоре я подъехал к штабу, укрывшемуся в лесу. Полковник Семенов и капитан Деревенец только что вернулись из других полков. Ординарец Семенова красноармеец Скиба кипятил на маленьком костре чай в котелке. После того как я доложил о своей поездке, Семенов сказал:

— Наши войска на рогачевском направлении перешли в наступление. Об этом передавали по радио.

— Может, и обороняться здесь не придется?! — обрадовался Деревенец.

— Не знаю, — ответил Семенов, прихлебывая чай, только что налитый из дымящегося котелка.

Я удивлялся, как это полковник умудряется не обжечь рот.

С нетерпением ждали мы, когда вернется из штаба армии Тер-Гаспарян. Мы думали, что он привезет хорошие новости. Но получилось другое. Новости оказались крайне неприятными. Подполковник сказал, что еще 10–11 июля немецкие войска форсировали Днепр. К вечеру 14 июля, продвинувшись на сто километров, они захватили Мстиславль, угрожая с севера Кричеву. Складывалась очень трудная для нас обстановка.

2-й дивизион 84-го артполка был срочно направлен в район севернее Кричева для совместных действий с частями 6-й стрелковой дивизии, которые должны были не допустить немцев к городу. Наша дивизия получила новую задачу. Совершив в ночь на 15 июля тридцатикилометровый марш, она сосредоточилась в лесах южнее Черикова. Предполагалось, что мы примем участие в контрударе по группировке противника, прорвавшейся на Горки — Мстиславль. Но контрудар не состоялся.

На рассвете был получен новый приказ: немедленно вернуть 107-й стрелковый полк с 1-м дивизионом 84-го артполка к Пропойску. Оказалось, что немецкие танки ворвались в Пропойск, потеснили 42-ю дивизию и продвигаются на Чериков.

— Черт знает что это такое! Только от Пропойска ушли, а там прорыв! — возмущался Тер-Гаспарян. Он был человеком горячим, вспыльчивым и на все промахи, как свои, так и чужие, реагировал всегда болезненно.

Полковник Семенов поддержал его:

— Какая-то свистопляска. Из-под самого носа немцы город у нас отхватили. Рубаха горит, а мы в сапоги воду льем! Столько войск, а фашистов никак не задержим!

— Войск немало, да и дыр хватает, успевай только затыкать!

Слушая их разговор, я подумал, что управление войсками на нашем направлении осуществляется, вероятно, далеко не лучшим образом. Ни я, ни другие товарищи не знали в то время ни размеров неудач, ни их причин. Сведения о событиях за пределами дивизии доходили до нас с опозданием, в самых общих чертах.