Северный ветер (СИ) - Нурисламова Валентина. Страница 21

Наконец они поднялись. Артем налег на скрипучую железную дверь, заставляя ее открыться. За ней обнаружилось помещение, круглое, с широкими — наконец-то! — и высокими окнами. Они тоже не блистали чистотой, но сквозь них теперь ясно виднелось и море, уходящее вдаль, до горизонта, и небо, и все те же птицы, рассекающие крыльями воздушный простор. И ржавые железные перила снаружи.

— Смотровая площадка? — спросила Марина. Артем кивнул. — Можно туда?

— Можно, — отозвался он. — Высоты не боишься?

— Нет, — храбро заявила она.

— Хорошо. — Он открыл дверь, ведущую наружу, и предупредил: — Осторожнее. Не поскользнись.

— Лед? — уточнила Марина.

— Нет, — Артем смущенно рассмеялся. — Птичье говно.

Этого добра на смотровой площадке и впрямь было навалом. Оно толстым равномерным слоем устилало все: и пол, полностью скрывая под собой металлические листы, из которых он был сварен, и перила, и даже стены.

Марина шагнула наружу, и на нее тут же налетел шквал ветра, сильного, холодного, но почему-то все равно очень приятного. В нем ощущалась и соль, и какие-то еще свежие неповторимые запахи, которым она не могла дать определения. Внизу, у подножия маяка, волны разбивались о берег и копошились вездесущие птицы. Уходило вдаль белое, покрытое морозно сверкающим снегом побережье, а еще дальше, почти у самого горизонта темнела полоса леса — того, из которого вчера они с Юрой выезжали на его «пирожке».

Счастливо улыбаясь, она обернулась к Артему. Наверное, он тоже улыбался, потому что глаза его, все такие же голубые, как на тех старых фото, светились, когда он смотрел на нее.

Он достал сигарету и попробовал закурить — не вышло: ветер задувал огонь зажигалки, как бы Артем ни пытался прикрыть его рукой. Так ничего и не добившись, он убрал сигарету обратно в пачку.

— С птицами поосторожнее, — предупредил он, заметив пролетевшего совсем близко альбатроса. — Могут испачкать. Я как-то раз спугнул одну стаю на берегу, потом их говно даже в карманах находил.

Марина расхохоталась. Почему-то эта глупость показалась ей сейчас безумно смешной.

— Хочешь еще выше подняться? — спросил он. — К сердцу маяка.

Марина кивнула. Конечно, она хотела!

На самый верх вела уже не бетонная лестница, а металлическая. Подниматься по ней приходилось, держась за трубы-ступени. Марина, взбираясь по ней, рассматривала устройство с огромными заржавевшими шестернями, расположенное в центре помещения, ведущего на смотровую площадку. Шестерни не двигались, и Марина подумала, что они, вероятно, были частью старого механизма, заставлявшего маяк работать еще до реконструкции, о которой упоминал Артем.

Артем подал ей руку, помогая вылезти на последнюю площадку. Она была закрыта со стороны моря — стеклами от пола до потолка, со стороны суши — бетонной стеной. В центре стоял огромный барабан из стекол и зеркал, расположенных под особыми углами. А сквозь него мигал белый свет. Марина обошла барабан и, заглянув со стороны глухой стены, увидела лампу, похожую на те, что назывались лампочками Ильича, только во много раз больше, подключенную к какому-то устройству.

— Это белый проблесковый огонь, — пояснил Артем. — Вспышки с интервалом пять секунд — такой здесь световой код. У каждого маяка он свой.

Он уселся на узенький выступ, имевшийся на бетонной стене, и наконец закурил. Марина отметила, что здесь у него была припрятана очередная консервная банка-пепельница. Видимо, он частенько бывал здесь не только для работы с оборудованием.

— Он светит даже днем? — спросила Марина.

— День на Севере — понятие относительное, — покачал головой Артем. — Даже, если не стоит Полярная ночь, такие ясные дни, как сегодня, — скорее исключение из правил. На этом маяке огонь выключается всего на месяц — в июне, на время Полярного дня.

— У тебя отпуск в это время? — с какой-то смутной надеждой предположила Марина.

— Нет, — он снова покачал головой. — В это время маяк вроде как на профилактике. Кое-что меняется и ремонтируется из оборудования.

— Неужели? — удивилась она. — И деньги на все выделяют?

Артем рассмеялся.

— Ну как выделяют… есть статья в бюджете — на ремонт и реконструкцию. По ней, конечно, дадут что-то. Только мне перед этим кучу бумажек придется настрогать с обоснованием. И главное — чтобы перерасхода не было. Потому, если что и менять, так лишь то, что на честном слове держится или вообще отказало.

Марина вздохнула. На такой системе в этой стране держится почти все. Притом, как ни странно, «держится» — главное слово.

Она отвернулась к окнам, забывшись на время, любуясь видами с высоты. И даже не заметила, как Артем, потушив сигарету, подошел к ней сзади. Он осторожно положил ей руки на плечи. Марина вздрогнула и обернулась.

Кажется, он снова принялся за старое — старался не нарушать самим собою выстроенных границ. Она улыбнулась и обняла его, прижавшись поближе. Он тоже заключил ее в теплые, крепкие объятия.

Марина поняла, что ей плевать на то, что будет через две (без малого) недели. Ей было хорошо сейчас. Хорошо с Артемом. И этот момент она не хотела упускать.

Ей очень хотелось его сейчас поцеловать, но поцелуй сквозь ткань маски представлялся весьма странным.

— Артем, можно тебя кое о чем попросить? — спросила Марина, посмотрев на него снизу вверх.

— Конечно, — кивнул он.

— Ты можешь не носить свою маску? Хотя бы при мне.

Артем долго молчал, отведя взгляд. А потом спросил:

— Зачем тебе это?

— Ну знаешь… — опешила Марина. — Во-первых, я все равно уже все видела. И не только под маской. А во-вторых… — она помедлила немного, но решила все-таки признаться: — во-вторых, мне с тобой в маске целоваться неудобно.

Он посмотрел на нее долгим оценивающим взглядом, явно проверяя, не шутит ли она. Марина не шутила.

— А то, что осталось у меня от лица не вызывает у тебя отвращения? — тихо поинтересовался он.

Она фыркнула и, расхрабрившись, заявила:

— Нет. Отвращение у меня вызывают только твои сигареты. — И, заметив его удивленный взгляд добавила: — Запах у них ужасный!

— Понял, — помедлив произнес Артем. И принялся снимать маску.

========== ЧАСТЬ 10. ЯСНЫЕ ДНИ В ЗАПОЛЯРЬЕ ==========

Марина всегда была совой, и жаворонка в ней не смог воспитать никакой рабочий график. Да, она поднималась каждый будний день с утра пораньше, заливала в себя кофе и тащилась на работу, постепенно приходя во вменяемое состояние и окончательно просыпаясь. Но свои самые интересные и волнующие статьи все равно дописывала, засиживаясь дома заполночь за компьютером.

Как и когда вставал Артем, она не заметила ни в первое утро, ни во второе. Он делал это очень тихо, иначе Марина наверняка бы проснулась — сон у нее был чуткий. Но разбудил ее не Артем, а альбатрос, стучавший клювом по оконной раме.

— Тебе чего надо? — спросила она, приподнявшись с подушки и взглянув на птицу.

Альбатрос склонил голову сначала на один бок, потом на другой, посмотрев на нее каждым глазом по очереди, клюнул раму еще пару раз и, взмахнув крыльями, улетел.

«Вот это номер! — про себя восхитилась Марина. — Это вам не воробей и даже не голубь!»

Она сладко потянулась и решила, что надо вставать. Сегодняшнее пробуждение было поприятней вчерашнего. Во-первых, Марина накануне поинтересовалась у Артема постельным бельем, и он даже нашел его в своем шкафу. Все эти пледы, подушки и одеяло, конечно, тоже неплохо было бы постирать или почистить, но и так было лучше, чем раньше. Во-вторых, Артем откопал где-то обогреватель, старый и маленький, жутко шумевший, но все же нагонявший к дивану поток теплого воздуха. С ним спать было в разы теплее. И не только спать.

Марина поначалу подумала, что Артем опять ушел на маяк, но на кухонном столе нашла записку: «Уехал в поселок. Вернусь к обеду». Что ему могло понадобиться в поселке, она не знала, ведь хлеб и даже молоко должен был привезти Юра.