Медведь ее сердца (ЛП) - Хоффа Тамара. Страница 6

Лиз плюхнулась на кровать и положила голову на скрещенные руки. Гизмо подошла и слегка ткнула ее лапкой, требуя внимания.

— Привет, детка. — Лиз села и положила пушистую любимицу себе на колени. — Что же мне теперь делать? — Спросила она, почесывая кошку за ушами. — Если бы я думала, что это безопасно, я была бы первой в очереди на испытания на людях, Гиз. Бог знает, мне это нужно больше всего. Но они не позволят мне больше откладывать это. У них уже есть добровольцы.

Она уткнулась лицом в кошачью шею и позволила первой слезе проскользнуть сквозь закрытые веки.

* * *

27 октября 2013 года

Десять человек стояли смирно, как на параде, в лаборатории на шестом этаже. Для первичного осмотра и введения инъекции в лаборатории присутствовали все члены команды Элизабет, а кроме того, отец Элизабет, майор Кратчфилд, и неприятный всем полковник Рид.

Из-за агрессии, проявленной предыдущими субъектами, охранники с оружием, заряженным транквилизаторами, были размещены на всех выходах и по периметру. На всякий случай, как говорится. Мужчины были великолепными объектами, лучшими из лучших. Морские котики, рейнджеры, зеленые береты. Элизабет была рядом с военными всю свою жизнь, поэтому она узнала элиту с первого взгляда.

Хотя все мужчины подписали письменный отказ от ответственности, согласившись участвовать в эксперименте, Лиз не торопилась, а отвела каждого человека в сторону и объяснила риски лично. Она не ожидала, что они передумают, ей прекрасно было известно упрямство военных в вопросах чести, но, по крайней мере, она чувствовала, что сделала все, что было в ее силах.

Как она и подозревала, они приняли ее предупреждения с бравадой и каменным выражением лица, торжественно кивая и отказываясь отступать от своего намерения. Ну, она во всяком случае, попыталась.

Она посмотрела на часы, в двенадцать испытуемые должны были получить первую инъекцию. Это было предзнаменование?

Каждый мужчина получит одну пинту крови для начала, как при стандартном переливании крови.

— Хорошо, джентльмены занимайте свои места в креслах для переливания и начнем.

Потребовалось всего пятнадцать минут, чтобы повесить капельницы. Элизабет внимательно следила за любыми признаками гемолитической реакции. Если кровь оборотней начнет атаковать эритроциты в мужском теле, они могут умереть за считанные минуты. Это был ее самый большой страх. Десять минут прошло, ничего не происходило.

Элизабет вздохнула и перестала мерить шагами комнату. Она осторожно уселась на край стула рядом с лабораторной стойкой и продолжила внимательно следить за мужчинами. Прошло тридцать минут, емкости с кровью опустели. Мужчины выглядели нормально, за исключением легкого волнения.

Элизабет и ее специалисты удалили капельницы и начали проверять показатели жизнедеятельности. Тогда-то и прозвенел первый из предупреждающих звонков. У всех мужчин за пятнадцать минут началась лихорадка, не просто небольшое повышение температуры, а температура взлетела выше тридцати восьми. Кровяное давление также увеличилось, теперь это был настоящий стресс, лихорадка могла вызвать повышение АД, но не до тех цифр, которые они видели здесь.

Когда Элизабет снимала манжету для измерения давления с руки солдата перед ней, он начал преображаться прям перед ее глазами. Сначала пульсация мышц скользнула по его руке, словно волна, катящаяся по берегу. Затем из всех пор кожи полезли золотистые волоски. Прежде чем она успела даже воскликнуть, он взревел и ударил по ее лицу рукой, теперь преобразившейся в лапу с трехдюймовыми когтями.

К счастью, она сидела на стуле и сумела отклониться. Она отодвинулась и одновременно повернула голову, позволяя когтям скользнуть мимо и только поцарапать ее шею, а не повредить ее лицо.

Она упала со стула и лежала на полу, глядя, как безумие настигает присутствующих.

Комнату заполнили рычание, вопли и рев, а также выстрелы из транквилизатора, крики мужчин и женщин, общий хаос. Элизабет закрыла голову руками и молилась.

Когда рукопашный бой закончился, два охранника лежали мертвыми на полу, их горло было вырвано когтями полузверей-полулюдей, которые в тот момент валялись в комнате в бессознательном состоянии. Элизабет медленно подползла к стулу и неуверенно поднялась на ноги. Она так дрожала, что боялась, что сама окажется на полу, поэтому опустилась на стул и в ужасе оглядела комнату.

Что, черт возьми, здесь произошло? Солдаты спешили обезопасить усыпленных добровольцев. Элизабет знала, что комната должна быть наполнена шумом, но она ничего не слышала. Шок. Это должно быть шок. Она была в шоке.

— Элизабет, ты истекаешь кровью, с тобой все в порядке?

Откуда исходил голос? Комната кружилась или у нее кружилась голова? Холод окружил ее, зрение затуманилось, затем она почувствовала что-то теплое в своей руке, а потом наступила темнота.

* * *

Настоящее время

Никто никогда не говорил об инциденте. Когда на следующий день Элизабет проснулась после применения успокоительного, все следы ужасного эксперимента были тщательно убраны. Лаборатория выглядела нетронутой. Добровольцы исчезли вместе с солдатами, и все вернулось на круги своя, но бойня навсегда осталась в ее памяти.

Лиз пыталась выяснить, что случилось с мужчинами, которые вызвались участвовать в эксперименте, но отец отказался дать ей какую-либо информацию. Эти люди будто бы исчезли по воле правительства, и Лиз опасалась, что они были либо нейтрализованы, либо поступили в распоряжение менее этичной исследовательской группы.

Она была готова покинуть проект, но опасалась, что без нее все результаты будут утеряны. Пока она была здесь, по крайней мере, она имела некоторый контроль.

Теперь она была рада, что осталась в программе. Страшно представить, насколько хуже была бы ситуация, если бы она этого не сделала. Элизабет с самого начала знала, что с полковником Джоном Ридом что-то не в порядке, но она никогда бы не догадалась, насколько не в порядке.

Этот человек был явно безумен. Он не искал лекарство от болезни, он искал способ создать суперармию, и если бы он мог устранить популяцию оборотней в процессе, то счел бы это вишенкой на торте.

Джон сделал предложение руководству: отловить и удерживать в плену детей-оборотней с целью проведения экспериментов. Их будет легче контролировать, они податливы, их даже можно будет убедить, чтобы они помогли ходу экспериментов, и их можно будет удерживать в течение более длительных периодов времени.

Элизабет была в ужасе. Как они могли даже подумать о похищении детей? Это было безумием. Она провела детство в больнице, это был ужасный опыт, который она никому не пожелала бы. Мысли о том, что они оторвали бы ребенка от любящих родителей и бросили бы их в клетку, как животное, вызывали у нее стойкие болезненные спазмы.

Но независимо от того, сколько она протестовала, ее отец и старшие должностные лица, казалось, были полны решимости выполнить план. Таким образом, ее единственным вариантом было попытаться смягчить обстоятельства в самой приемлемой мере. Она пыталась играть за кулисами, чтобы обхитрить отца и вернуть детей их родителям. Робко надеясь, что не будет пойманной и нейтрализованной в процессе.

В любом случае это не имело большого значения. Ремиссия закончилась, и она не была уверена, что следующая ремиссия наступит. Если она не найдет лекарство, которое искала в ДНК оборотней, ее ничто не спасет. Боже, как же она устала!

Она проскользнула в клетку Кары и села на кресло рядом с ее кроватью, взяв за руку ребенка. Кара была волчонком, ее содержали в лаборатории уже две недели, она хорошо приспосабливалась, но все еще была напугана и одинока.

В руке Кары торчала капельница, якобы державшая ее в седативном состоянии. Чего никто не знал, так это того, что Элизабет притворно успокаивала детей. У нее было соглашение с ними, они делали вид, что спят, когда другие были в комнате, и она выключала камеры, когда находилась в лаборатории.