Цитадель Теней. Пробуждение (СИ) - Тор Алексо. Страница 2

Завтрак представлял собой, пускай и скудный, но все же вполне питательный набор продуктов: стаканчик с йогуртом, шоколадные хлопья с молоком и апельсин. Будто с глянцевой картинки. Вот только хватает его всего на несколько часов, а не на весь день, как это обычно обещают в рекламах. Впрочем, весь день девочке был и не нужен. Переждать несколько часов до обеда было вполне достаточно. Для отчима она приготовила яичницу с парой кусков колбасы и крепкий кофе. Хотя он бы предпочёл что-нибудь с куда большим градусом.

Малышка вздохнула. Ещё совсем недавно, она жила полной жизнью. У неё была любящая мать — известная скрипачка, и добрый отчим — подающий надежды композитор. Каждый день был похож на сказочный, светлый сон. Казалось, такая идиллия будет длиться вечно. Вот только кто-то там, наверху, решил иначе. В одночасье, всего этого не стало. Картинка счастливой семьи разлетелась на тысячи осколков, как фарфоровая ваза. Но если фарфор можно было бы ещё склеить, то с жизнью этого уже не провернуть. После гибели той, что являлась сердцем семьи, все пошло наперекосяк. Добрый отчим пал духом. Поначалу, он перестал творить, ему отказывали в работе и вскоре он запил. Вместе с бутылкой пришла и агрессия. Он начал избивать падчерицу и винить её в смерти любимой женщины. Но девочка не обижалась на отчима. Она сама считала себя виновной. Она выжила, мать — нет. Все очень просто.

«Комплекс выжившего» — так называли это врачи, обследующие девочку.

Именно это привело к тому, что отцовские побои воспринимались как должное, и малышка закрыла в себе все эмоции. Некогда жизнерадостная, теперь она стала лишь бесцветной тенью самой себя. Привычные вещи перестали её трогать, а смех и слезы словно никогда и не существовали.

От угнетающих мыслей девочку отвлёк сильный запах горелого. Она резко сняла сковороду с плиты. Яйца превратились в огарки. Увы, вздохами тут не поможешь, так что она выкинула пригоревшие остатки в мусорное ведро и принялась за новую порцию. На этот раз правильно. Приготовив все для отчима, девочка приступила к завтраку. Чтобы трапеза не проходила в тишине, она включила телевизор. Утренние новости пестрили событиями: местная молодёжь, с лозунгом «Старики — наше все», помогли пожилой паре с восстановлением деревенского домика; группа студентов устроила шествие в знак протеста против прибытия в страну иностранного посла, пропагандирующего запрет «ЛГБТ»; в донорском центре произошёл фурор — рекордное количество собранной крови (на этом моменте девочка подавилась и немного побледнела). Во все это даже вместился маленький сюжет про котёнка, которого спасатели вытащили из канализационного шлюза. Выпуск новостей был завершён мрачным сюжетом об очередном теракте, произошедшем в столице. Как только пустили первые кадры с пострадавшими, малышка выключила телевизор. Её руки тряслись, тело пронзила слабость. Слишком эта новость напоминала ей о событиях полуторагодовалой давности.

«Адские врата» — так окрестили журналисты события того весеннего дня. И они были правы. В той ужасной трагедии, случившейся в вечерний час пик, погибло более сотни человек. Множество семей потеряли дорогих и любимых им людей. Катастрофа унесла жизни не только тех, кто был в этот момент в метро, но и людей на улице.

В тот день, как позже передавали по всем каналам, причиной страшной трагедии стал очередной теракт. Террористы ввели в главный компьютер вирус. Диспетчеры ничего не могли поделать. Смертоносная программа была хорошо защищена. Отсутствие света по всем веткам, хоть и длившееся всего лишь несколько минут, привело к тому, что два поезда метро, всегда расходившихся на путях с небольшой разницей по времени, столкнулись на полной скорости. В носовой части одного из них была заложена бомба. Взрыв был такой силы, что над местом столкновения обвалилась дорога и некоторые машины провалились в яму. Несколько врезались друг в друга, что привело к авариям и смертям. На место происшествия были вызваны пожарные. Больницы были переполнены пострадавшими. Органы правопорядка и спасатели бросили все силы на поиски выживших и уцелевших. Вот только спасать было уже некого. Хотя некоторые потерпевшие погибли мгновенно, бо́льшая часть жертв теракта умирала долгой мучительной смертью от ожогов, потери крови и болевого шока. Многие из уцелевших скончались по пути в больницы или же на операционных столах. И только один человек выжил во всём этом ужасе. Девочка, ученица средней школы. Но самым удивительным было то, что, кроме сильного шока, в состоянии ребёнка не наблюдалось каких-либо аномалий. Если только таковой не считать полное отсутствие царапин, ожогов и прочих травм. Многие воспринимали это чудом. Многие, но не все. Среди тех, кто потерял в этой трагедии своих близких, было немало людей, косо, с ненавистью и, порой, со страхом смотревших на единственную выжившую. Журналисты же днём и ночью осаждали квартиру и школу малышки, в надежде заполучить эксклюзивное интервью у чудом спасшейся. У «Подземной саламандры» — именно так решили прозвать писатели жёлтой прессы девочку. Все это никак не помогало ей скорее прийти в себя после случившегося. Подобное отношение сопровождало её повсюду: на улице, в общественном транспорте, в школе. И последнее было хуже всего.

Электронные часы на полке пропищали семь раз. До занятий оставался ещё час. Путь до школы на автобусе занимал всего лишь десять минут, но погода за окном вполне располагала к неспешной получасовой прогулке, которая помогла бы до конца выветрить остатки ночного кошмара. Малышка взяла из комнаты сумку с учебниками и, надев кожаную курточку, рисунок которой напоминал узор на змеиной шкуре, вышла на слегка ещё морозный, бодрящий утренний воздух. Под ботинками шуршала опавшая листва. По дороге, спеша на работу, разъезжали люди в своих автомобилях. На подъезде к кольцу, ведущему к школе, уже успела образоваться небольшая пробка. Грузовик заглох на повороте, перегородив всем дорогу. Водителям приходилось объезжать его чуть ли не по тротуару. Осторожно перейдя дорогу, девочка вступила на территорию пришкольного сквера.

Это был уже старый сквер, разбитый и засаженный первыми выпускниками школы. С высоты птичьего полёта, формой он напоминал треугольник с плавно срезанными углами. Его цементные дорожки уже давно пробила трава и заняла своё законное место в цепочке жизни, газоны превратились в бескрайние ярко-жёлтые одуванчиковые поля. Цветы были настолько пышными и крупными, что лежавший в них человек, легко скрывался от взора посторонних. Липы, берёзы, тополя могли поведать не один десяток историй о школьниках, а то и сотню другую. Их листва летом была россыпью изумрудов, осенью же — рубинов и янтаря. На окраине центральной площади сквера, воздвигнут мраморный памятник. Цельный кусок чёрного мрамора. Ничего лишнего, ничего искусственного. Казалось, это изваяние всегда было здесь, даже в те времена, когда сквер ещё был лишь площадкой с молодыми саженцами. От центральной площади шло несколько дорожек. Посетители любили гулять по той, что шла по периметру сквера. Её путь пролегал так, что окружавшие её деревья образовывали аллеи. На дорожках, шедших от площади, стояли яркие деревянные скамейки: жёлтые, зелёные, красные. Одна из таких скамеек, стала чем-то вроде места сбора местных неформалов, большинство из которых были членами ученического совета при школе. Малышка часто видела их возле некогда жёлтой скамейки. Некогда, так как теперь её истинный цвет лишь угадывался, сквозь надписи и рисунки, оставленные чёрным маркером. Старшеклассники собирались возле неё и развлекались: играли на гитаре, репетировали, просто шутили и разговаривали. Но особо любима для них была сцена, стоявшая в центре сквера. Старая деревянная сцена на металлических подпорках. Краска на ней не обновлялась с момента строительства и уже давно облезла. Несмотря на свой преклонный возраст, она была ещё весьма крепка. Все праздники, если позволяли погодные условия, проходил именно здесь. Сцена была негласным сердцем сквера.

Малышка прошла через школьные ворота, тут же погружаясь в закрытый маленький мир со своими законами и порядками. Во дворе собралось довольно много учеников. Младшие классы спешили на уроки, не замечая никого вокруг, зачастую сталкиваясь с другими обучающимися. Среднее звено лениво подтягивались к первому звонку, давно утратив было рвение. Старшеклассники стояли на крыльце школы и курили — кто-то в открытую, а кто-то все же пытался спрятать сигарету, хотя по итогу наказаны будут все — школьные камеры знали, что записывать.