Никогда не подсматривай (СИ) - Бэйн Екатерина. Страница 41

— Я тоже на это надеюсь. Так значит, прогуляемся?

Я согласилась и встала. Мы медленно прошлись по тропинке вдоль забора и обратно. По пути я все ломала голову над тем, почему он хочет на мне жениться. Ведь не из-за моей неземной красоты. Уж чем-чем, а этим я не обладаю. Неужели, только из-за моего необыкновенного чувства юмора? Но ведь никто не женится по этой причине. Какая-то она ненадежная.

— Знаете, месье, — осторожно заговорила я, нужно ведь просветить человека, — у меня совсем нет приданого.

— Правда? — ахнул де ла Рош, — какой ужас! Как же я это упустил?

— Да, и еще…

— Только не говорите мне, что вы долгах. Я этого не перенесу.

— Как вы угадали? — я хихикнула, потому что все это было очень забавно, — папа всегда говорит, что в долгах мы по уши. Это его любимое выражение.

— Я понял, как влип, — согласился он, — по уши, это должно быть ужасно. Но делать нечего. Сказанного не воротишь.

— Но и это еще не все, — продолжала я с энтузиазмом, включаясь в игру, — вы просто не представляете себе, какая я недотепа. Я ничего не умею, у меня все валится из рук, потому что они дырявые и еще, я страшно рассеянна.

— Мадемуазель, — фыркнул де ла Рош, — вы полагаете, я хочу нанять вас в качестве горничной? Какое у вас странное представление о замужестве.

— Я вовсе не думаю, что… Но все равно, вы должны об этом знать.

— А что вы знаете о моих недостатках? Ничего. Давайте не будем раньше времени раскрывать свои карты. Я хочу сохранить за собой право удивиться, когда вы что-нибудь уроните.

— Это еще не самое страшное, — ободрила я его, — вам будет еще удивительней узнать, что я не слышала ни единого слова из того, что вы сказали.

— В таком случае, мне придется поменьше говорить, — сделал он вывод, — полагаю, вы слишком увлеклись, расписывая мне свои необыкновенные достоинства. Думаете меня напугать? Не выйдет, так просто вам от меня не отделаться.

Я снова захихикала. Потом спросила:

— А у вас какие недостатки? Или это страшная тайна?

— Нет. Я слишком много болтаю.

— В данном случае это достоинство. Должен же кто-то болтать, иначе будет слишком тихо.

Мы еще немного прогулялись, на сей раз молча. Должно быть, уже исчерпали себя. Даже де ла Рош молчал с его ужасной болтливостью. Я начала думать о том, что будет, когда мама узнает о смерти Грандена и что она при этом скажет. Впрочем, что зря гадать, все равно я это услышу собственными ушами.

— Что ж, — сказал де ла Рош, — думаю, вам пора. Нужно помнить о ваших родственниках. Боюсь, они вас потеряют и отправятся искать.

Я подумала о том же и признала его правоту. К тому же, мне вовсе не хотелось, чтоб они меня нашли здесь в его компании. Эту новость следует приберечь до более подходящего времени.

— Подождем, когда все уладится, — де ла Рош словно читала мои мысли, — недели через две — три.

— Да, пожалуй, — отозвалась я, — если только вы не передумаете.

— Я? — он приподнял брови, — этого не опасайтесь, мадемуазель. Скорее уж, вы передумаете, чем я.

— Ну уж нет, — заявила я, — и не подумаю. Вам придется на мне жениться.

Он рассмеялся и притянул меня к себе.

— Тогда до встречи, мадемуазель. Рад, что вы так решительно настроены. Вы вообще очень решительны.

— Я? — тут настала очередь удивляться мне.

Ничего не отвечая, де ла Рош чмокнул меня в щеку и подтолкнул к дому. Я направилась по тропинке к крыльцу, по дороге думая, зачем он это сказал. Ведь на самом деле я вовсе не решительна. Если б я была решительна, то ничего подобного бы со мной не случилось.

Все-таки, как странно! Никогда не думала, что он сделает мне предложение. Да и предложение ли это? Все как-то немного несерьезно. А что ты хотела? Бурных объяснений и жарких объятий, как в излюбленных романах Алиенор? Сама ведь кривилась и морщилась, когда их читала. Все это слишком напыщенно и нереально.

— Мадемуазель, — укоризненно сказала мне Анна, когда я вернулась в комнату, — почему вы так долго? Я уже извелась.

— Прости, Анна. Совсем забыла, что ты меня ждешь. Ступай.

— Надеюсь, вы хорошо себя вели, мадемуазель?

— Анна, — я поморщилась, — не говори со мной так, словно я ребенок.

— Это и настораживает.

— Что это ты имеешь в виду? — подступила к ней я.

Она пошла на попятный:

— Ничего, мадемуазель, ничего. Не сердитесь. Так я пойду?

Спрашивает, будто бы я уговариваю ее остаться!

— Иди.

Анна вышла, закрыв за собой дверь.

Весть о том, что Гранден умер, разнеслась по округе очень быстро. Уже на другой день отец, пряча глаза, сообщил мне об этом. Я очень старалась сделать вид, что это для меня новость.

— Думаю, что теперь твой поклонник наконец объявится, — заключил папа, — ты ведь теперь свободна.

— О чем ты говоришь, Шарль! — воскликнула мама, присутствующая при этом, — такое горе! Бедный месье Гранден! Он почти стал нашим зятем, — она сокрушенно покачала головой, — есть ведь приличия, наконец. Мы должны быть в трауре.

— Месье Гранден не стал нашим зятем, — возразил отец, — мне конечно тоже жаль, что с ним случилось несчастье. Но траур — это лишнее. К тому же, Сюзон не хотела выходить за него замуж.

— Хотела или не хотела, сейчас это неважно, — мама сурово посмотрела на него, ее глаза сузились, не предвещая ничего хорошего, — мы не можем забыть приличия настолько.

Она повернулась ко мне.

— А что касается твоего поклонника, Сюзон, то полагаю, он не осмелится здесь появляться.

Ну вот, начинается! Я так и знала. Каким же это образом де ла Рош надеется ее переубедить? Это же бессмысленно.

— Почему? — спросила я на всякий случай, чтобы показать, что слушаю.

— Я не позволю тебе выйти за него замуж.

— Почему?

— Довольно, Сюзон! Иди к себе. То, что случилось, должно послужить тебе уроком. Месье Гранден был бы лучшим мужем для тебя. Мне ли не знать!

— Интересно, что ты хочешь этим сказать? — осведомилась я.

— Потому что я тщательно выбирала тебе мужа. Ты еще молода и не разбираешься, что будет для тебя лучше. Этот молодой человек тебе не подходит.

— Но ты ведь его никогда не видела, — резонно возразила я, — ты его совсем не знаешь. Почему ты решила, что он мне не подходит?

— Потому что он мне уже не нравится, — отчеканила мама.

Как всегда, это было очень логично. Но чего вы хотите от мамы? Для нее логика существует лишь затем, чтобы опровергать мои доводы.

— Каро, — вмешался отец, — я тебя не понимаю. Для того, чтобы делать такие заявления, нужно сначала познакомиться с ним или хотя бы узнать его имя. Может быть, он тебе и понравится, как знать!

— Нет, — мама была тверда.

— Я знаю, почему, — вступила я, — потому что это мой выбор. Правда, мамочка? В нашей семье право решать предоставляется только тебе. Все остальные должны лишь молча слушать и повиноваться.

— Не дерзи! — вспылила мама, — как ты смеешь, негодная девчонка? Мне ли не знать, что для тебя лучше!

— Не тебе. Потому что ты — это не я.

— Так, — она быстро пришла в себя после такого нахального заявления, — немедленно иди к себе. И не нужно истерик, это тебе не поможет. Можешь сколько угодно рыдать и визжать, но замуж за этого скверного молодого человека ты не выйдешь.

Рыдать я не собиралась. А вот повизжать немного хотелось, поскольку я была слишком зла. И именно поэтому я и сказала, просто назло:

— А почему ты решила, что это молодой человек, мама? Ему уже сорок пять стукнуло.

— Сорок пять?! — с ужасом повторила она, — как ты сказала? Сорок пять?

— Да, — со злорадством подтвердила я эту заведомую ложь, — так что, это уже достаточно пожилой человек, пусть даже и скверный.

Папа молча смотрел на меня, не пытаясь вмешиваться. Но его взгляды казались мне слишком понимающими. Словно он видел меня насквозь.

— Но… но это немыслимо! — воскликнула мама, — сорок пять! Ты с ума сошла, Сюзон! Как ты могла связаться с таким человеком?