Упырёк (ЛП) - Лю Эдвина. Страница 19

— Втолкнёшь тележку в дом, оставишь калитку открытой — и уходи. Понял? — быстро сказал «прохожий».

Лассе кивнул. У него кружилась голова и сильно болела рана на груди. Он потрогал чужую куртку — почему на нём чужая куртка? Кажется, это та, которую одалживали подавальщику Рашу… На пальцах, против ожидания, не оказалось крови. И то хорошо…

— Не открывают, — пробормотал Мармален и стукнул в калитку снова.

Круглолицый прижался к забору, чтобы открывающий калитку не увидел его. Лассену открыла служанка. Она оглядела рядового с головы до ног и удовлетворённо кивнула. Затем поманила Лассе за собой.

Мармален едва шёл — колени так и подламывались от слабости. Войдя в дом, он оставил тележку в полутёмном коридоре и попятился. Служанка посмотрела на него долгим и странным взглядом, но потом кивнула — отпустила. Лассе поспешно вышел и у входа едва не натолкнулся на круглолицего. Тут его рану словно огнём ожгло — парень с круглым лицом был Тёмным магом! Он ощутил это как-то очень уж странно. Словно сам был маг…

Мармален хотел закричать, но тут тяжело ударил взрыв. Что-то толкнуло его в спину — несильно, но чувствительно.

***

…Однажды, в детстве, Кэри перенесла тяжёлую болезнь. Сколько ни старались, сколько ни суетились вокруг врачи и маги — лучше ей не становилось. Отец, бывший ловец, служивший тогда при мэрии, сумел оплатить вызов врача-мага из Азельмы. Но и тот смог лишь немного облегчить мучения девочки.

И тогда отец обратился к Тёмному магу, магу из ложи Боли. Он не просто обратился — помог бежать из тюрьмы, помог восстановиться, отдав себя в качестве подпитки. Всем известно, как действуют маги Боли, они же просто мучители и живодёры! От болезни Кэри не осталось и следа, но отец оказался совершенно истерзан и больше не мог использовать магию. Он не выгорел, вовсе нет, он стал бояться боли. Кэри же больше никогда ничем серьёзным не болела. И даже синяки и царапины заживали на ней гораздо быстрей, чем на других. Насморк, и тот проходил за день-другой.

Но какой ценой? Отец Кэри превратился в дрожащего, слабого человека, который трясётся за себя, за жену, за детей. Об организации побега узнали, отец провёл в тюрьме для Светлых пять долгих лет. И вышел тенью живого человека, бледной и дрожащей тенью. Он научился бояться уже не только боли.

Брат Кэри, Корин Вендела, вскоре после освобождения отца уехал в Азельму и служил при дворе аристократа не-мага. Охранял, защищал. Мать гордилась Корином, а отец не мог спать от страха за него.

Потому и с Кэри семья поссорилась. К ней сватался один человек — из тех, кого называют солидными. Он приезжал в Сольме из столицы. Увидел Кэри на почтовой станции, пытался соблазнить её посулами об успешной магической службе при его дворе. Она ведь почти согласилась, дурочка! Хотелось увидеть столицу, быть такой же успешной, как Корин, служить телохранителем аристократа. Если бы богач не распустил не вовремя руки — пожалуй, Вендела уехала бы с ним. И, быть может, вышла бы за него. Но он распустил, а потом, когда она надавала ему пощёчин, принялся звать замуж.

Смешно, нелепо, противно. Кэри назло всем нанялась на службу в участок, чем заслужила негодование матери и вспышку отцовской паники. Сгоряча мать наговорила дочери так много, что хватило бы и на две жизни. Кэри с первого же жалования сняла себе комнатку в доме неподалёку от участка. Больше с родителями она не жила, и виделась с ними нечасто. Четвёртый год пошёл её службе.

Из-за всех этих неурядиц Вендела с каждым годом своей быстротечной жизни, двадцать лет из теперешних двадцати девяти, не уставала повторять себе: если бы не Тёмные, ничего бы этого не произошло. Она росла бы без постоянного давления, без отцовского страха, её учили бы не прятаться и изворачиваться, а нападать и драться! У Кэри с малолетства был боевой характер. Но приходилось постоянно себя сдерживать, одёргивать, зажимать, усмирять. Бесконечно долго. Усердно. Послушно. Она, помнится, всё ждала, когда вернётся из тюрьмы отец и станет учить её быть настоящим ловцом, покажет, как правильно держать в руке шпагу и как метко стрелять из пистолета! Но вернулся не отец, а его призрак.

Разочарования, переживания и страхи — вот что правило Венделой в детстве. Но не усмирило. У неё имелся должок к Тёмным магам, и она намеревалась вернуть его сторицей. Это двигало Венделой с самого детства. И если иногда у неё появлялась мысль-предательница, что ей, возможно, было не выжить без вмешательства мага ложи Боли — Кэри лишь качала головой. Ей не верилось, что она умерла бы.

Но она давно забыла, что такое настоящая боль. Кроме той, не проходящей после потери Сэнди. Порезаться ножом, уколоться иглой или, споткнувшись, расшибить колено — не в счёт. Мелочи. Один или два раза её слегка ранили во время ловли — не-маги, тоже пустячно. Даже в госпиталь Кэри обращалась лишь потому, что ранение во время любой ловческой операции надо зафиксировать в журнале. За серьёзные раны ловцам делали начисление к жалованию, так вот Кэри этих денег не получала ни разу.

Если откровенно, то Кэри боли боялась. Боялась, что она не выдержит и сломается. Станет такой, как отец. Даст матери повод до конца жизни упрекать дочь в том, что ей лучше было бы смириться и выйти замуж за того богача. До самой смерти будет существовать впотьмах. Именно это заставляло Кэри двигаться вперёд, рваться на облаву, ввязываться в кабацкие драки. Встречать страхи и боль лицом к лицу, чтобы воспитать в себе бесстрашие.

Но ей отчаянно везло — жизнь не сталкивала её ни с тем, ни с другим вот так лоб в лоб до позавчерашнего вечера. И сейчас Вендела лежала на полу, обеими руками держась за повреждённое некромантом горло, и плакала от бессилия.

Недолго. Слёзы быстро высохли, а ком, вставший в гортани и походивший на застрявшую кость, начал раздражать. Отлично. Ненависть, она перехватила у мага ложи Смерти ненависть. Если её преобразовать, получится любовь, а если использовать в чистом виде — то она, пожалуй, прошибёт стену. Только бы собрать все эмоции в помощь, накопить для решающего удара…

Кэри села, подогнув ноги и низко опустив голову. Так сильнее чувствовалась боль в горле. Закрыла глаза, чтобы ничто не отвлекало. Взяла в левую руку ложку, просто чтобы чувствовать в руке металл. Её всегда бодрило, когда у неё было оружие.

Ну, хорошо же! Окно при малейшем прикосновении к стеклу норовит исчезнуть, но стены остаются стенами. И если собрать эмоции в кулак, как это делают Тёмные и к чему редко прибегают Светлые, предпочитающие загребать жар чужими руками — то на один хороший удар её сил хватит. Медленно, тяжело Кэри поднялась на ноги и ударила правой рукой в стену. Коротко, резко, вложив всю силу и все эмоции в разрушение. Ненависть, как тяжёлый молот. Боль, как большой камень. Страх, как сила, направляющая удар. Желание освободиться и жить — как защиту для правой руки.

Стена подалась, треснула — посыпались куски краски и штукатурки, проломилась дранка, и рука действительно осталась цела — лишь слегка саднило костяшки пальцев… Однако этого оказалось мало, слишком мало.

Всё плыло перед глазами — после сильного выброса энергии кружилась голова. Вендела решила набраться сил для второго удара. Она снова опустила голову пониже, черпая из себя последние крохи энергии и раздувая их, словно угли. Внезапно ложка в руке нагрелась так сильно, что едва ли не обожгла кожу. Кэри зашипела сквозь зубы и посмотрела — ручка ложки изменила форму, а черпало вытянулось и заострилось. Превращение ложки в слабое подобие ножа стало неожиданным побочным эффектом.

Она просунула руку в пролом и отодрала пару кусков дранки, которыми некоторое время пыталась дробить стену. Впустую, так как дощечки быстро сломались о кирпичную кладку. Очень хороший дом. Прочные стены. Ложкой? Не слишком ли мягкий металл?

Но ложка уже завершила превращение, хотя Вендела даже не думала о ней. Теперь то был полноценный нож, которым она сгоряча начала расковыривать кладку. Увы, очень неудобная рукоятка больно впилась в ладонь. Тогда Вендела приготовилась к ещё одному магическому удару. Проклятая слабость. Как не к месту!