Секрет (СИ) - Субботина Айя. Страница 51

— Никогда бы не подумал, что у меня будет стоять на клоуна, - где-то у меня за спиной говорит Антон.

Я неуклюже поворачиваюсь и потихоньку, вздыхая, сажусь на пуфик.

Это называется – засада. Потому что Мой Мужчина выглядит почти как бог в темно-сером модном костюме и белоснежной рубашке с запонками из черненого серебра. А еще новые часты на металлическом ремешке от «Омеги» и мое бедное сердце напоминает, что если в нем образуется еще хоть капля любви, оно точно лопнет.

— Что? – Дым поправляет манжеты.

— Ревную к воздуху, которым ты дышишь, - с тяжелым вздохом признаюсь я. – А там будет столько холостячек без гипса и в платьях с талией и декольте.

— Но я-то буду с тобой, Туман.

Только он умеет сказать такую важную вещь совершенно будничным тоном.

И хоть Антон ни разу, ни намеком, не давал повода сомневаться в его верности, я все равно понятия не имею, как переживу сегодняшний вечер. Спасает только наш уговор пробыть там два часа приличия – и потихоньку сбежать домой, смотреть «Два капитана» и есть банановые кексы. Я сложила немного с собой для одной маленькой Совы.

Мы приезжаем с небольшим опозданием, потому что на дороге ремонт и приходиться делать большой крюк. Ресторан, который сняли по этому случаю на весь вечер, забит людьми, и мне впервые не хочется выходить из машины, потому что там – совсем другая, совсем не моя, не комфортная жизнь.

— Может быть, я тебя тут подожду? – нервно тереблю полу своего пиджака.

— Нет, но можно и нужно пойти со мной.

— Ты… - Я набираюсь в легкие побольше воздуха, чтобы выдать скороговоркой свой самый большой страх, перед которым я беспомощна, как студентка-двоечница перед въедливым профессором. – Не хочу видеть, как ты меня стесняешься.

Его брови медленно сходятся к переносице, взгляд темнеет.

Мой Мужчина выразительно постукивает большими пальцами по рулю и когда открываю рот, чтобы сказать что-то в свое оправдание, сдерживает меня одним движением ладони.

— Туман, мне в общем класть, кто и что будет о нас думать. Если бы я жить не мог – так хотел всем понравиться, то и занимался бы чем-то другим. Сажал долбаные фиалки или делал булочки. Я здесь только потому, что это праздник моего отца и я должен здесь быть, но не один, а со своей женщиной, которой, если она перестанет говорить глупости – буду гордиться. Точнее, уже горжусь. Даже ее гипсом. Особенно им.

Я осторожно, бочком, подвигаюсь к нему и использую свой коронный трюк: трусь о колючую щеку и мурлычу. Это всегда срабатывает.

До двери ресторана Антон доносит меня на руках, потом придерживает за руку, пока я удобнее утрою костыли. Нервничаю так, что руки дрожат, словно у нервнобольной. Еще только пытаюсь представить, какой эффект произведу, а мы уже переступаем порог и оказываемся в хорошо освещенном зале, где людей чуть меньше, чем в час-пик в метро. И параноику во мне кажется, что все головы разом поворачиваются на наше появление.

Нужно думать только о том, что я влюблена в своего мужчину, он со мной и у нас все хорошо.

— Та! Ня! – слышу знакомый детский крик и мне навстречу вылетает Соня, как всегда – с совой под подмышкой. Только теперь у бедной игрушки всего один глаз.

Если бы не Антон, малышка точно снесла бы меня с ног, как маленький локомотив. Она тут же прилипает к моей ноге и приходиться что есть силы прикусить губу, чтобы не выдать боль.

— Пливет, - улыбается Соня, поднимаясь на цыпочки, чтобы ее взяли на руки.

— У Тани перелом, - наклоняясь к малышке, говорит Антон. Внятно, как взрослой, рассказывает, как я упала.

— У меня тозе был пелелом, - говорит Сова, пока мой Мистер Фантастика поднимает ее на руки, подносит ближе, чтобы Соня могла меня обнять и чмокнуть в щеку со словами: - Папа говолит, что цемки лечат.

— Кстати, Сова, а где твой папа?

— С дедулей.

— А ты с кем?

Она не успевает ответить, потому что нам навстречу выходит мама Антона, в компании… Нины.

*******

Моя сестра, как всегда, великолепна. Она и раньше была настоящей красоткой, которой я восхищалась не только, как сестрой – даже совсем не как сестрой! – а как женщиной, которая работая двадцать пять часов в сутки умудряется выглядеть лучше, чем топ-модель с обложки.

И сейчас она верна себе: модное изумрудное платье, наверняка от дорого бренда, салонная укладка, макияж, лаконичные украшения. Мне кажется, что любая мать хотела бы для своего сына именно такую женщину. И мама моего Мистера Фантастики – не исключение.

Пока мы с Ниной смотрим друг на друга, выбирая слова для начала разговора, Антон целует мать и пытается передать Соню, но девочка цепляется в него мертвой хваткой и что есть силы жмется щекой к его колючкам.

— Андрей помогает отцу с гостями, а эту непоседу невозможно удержать на месте, - говорит женщина, разглядывая меня через плечо сына. – Таня, как твоя нога?

— В полном порядке, Тамара Ивановна. Когда никто не видит, танцую ча-ча-ча.

Над нами зависает долгая гнетущая пауза, которую Антон разбивает предложением помочь мне сесть за стол, на что его мама тут же предлагает показать, где наши места. Нина нарочно задерживается, чтобы подстроится под мой хромой шаг.

— Красивый костюм, - говорит сестра, и по интонации я чувствую, чего ей стоило начать разговор первой. – И танцы явно пошли тебе на пользу – хорошо выглядишь.

— Хуже, чем ты, - говорю с тяжелым вздохом. – Надеюсь, тебе дадут ленточку «Мисс Юбилей», или хотя бы напишут это маркером поперек твоего платья.

— Это Диор! – посмеивается она. – Если я соглашусь отдать его под маркер, то только если маркер будет держать рука его создателя!

Она пристально наблюдает за тем, как Антон все же передает Соню бабушке и помогает мне сесть. Вряд ли замечает, но покручивает на запястье тот самый браслет, который никак не вяжется с украшениями в ее стиле. Это определенно подарок, и он важен, раз ради него моя модная сестра отказалась от более сильного и дорогого украшения.

— Ты не против если мы… немного пошушукаемся? – Нина выразительно смотрит на Антона. – Как сестры.

Дым переводит на меня выжидающий взгляд, ждет мою реакцию, и я киваю, соглашаясь на предложение Нины. В конце концов, мы родные сестры и если сейчас нее поговорим, то любовь к одному мужчине так и зависнет между нами, обрастая все новыми и новыми обидами, чтобы превратиться в узел, который не разрубить даже Дамокловым мечом.

Но все же, меня до сих пор больно ранит взгляд, которым Нина провожает Антона, когда он уходит, чтобы дать нам уединение для разговора по душам.

— Я любила его три года, - говорит она как будто совсем нее мне, а воздуху, в котором до сих пор пахнет ледяным цитрусом. – До того, как ты вообще что-то узнала о любви. Любила его, пока ты писала письма мальчикам из поп-групп и вырезала из газет фотографии своих кумиров. Любила даже когда он выбирал совсем других женщин, намного хуже меня.

Сестра берет со стола бокал с шампанским, делает жадный глоток, нервно проводит языком по краю губ. Мне кажется, она долго репетировала эту речь, но в итоге забыла все слова и пытается перестроиться на ходу. Прекрасно ее понимаю, потому что у самой совсем пустая голова и ноль мыслей, что сказать в ответ. Извиняться за свою любовь? Тогда бы это означало, что я ее стыжусь.

Как нелегко быть взрослой.

— Перед Новым годом я дала себе обещание, что на этот раз не буду ждать, пока в его жизни появится другая женщина, а просто дам понять, что люблю его достаточно сильно, чтобы принять все условия. Даже те, которые считаю унизительными. – Нина поворачивается ко мне и добавляет: - Те, которые не задумываясь приняла ты.

Я не слышу в ее голосе ни злорадства, ни сарказма. Только обреченную усталость женщины, которая лишь сейчас по-настоящему осознала, что мужчина всей ее жизни стал мужчиной другой женщины.

— Ты хоть раз пожалела о том, что сделала? – спрашивает сестра.

— Нет, - улыбаюсь я. – Ни разу. И никогда не пожалею.