Хокин (ЛП) - Йон Ларисса. Страница 15

— Не проверяй мою силу воли, ангел, — предупредил он, и от его голоса дрогнули самые глубокие ямы ада. — Иначе я объявлю войну.

Войну? Какого чёрта здесь происходит?

Азагот махнул рукой, закончив с ней. Буквально. Мать Азагота исчезла, даже не активировав портал, возвращаясь либо на Небеса, либо в какую-то яму, для развлечения Азагота. Например, в резервуар для сточных вод. Или на фабрику по производству хот-догов. Даже не взглянув на Хокина, Азагот взмахнул огромными крыльями и взмыл в небеса, исчезая в грозовых облаках, которых минуту назад не было.

— Что ж, — произнёс Сайфер, протягивая Хокину руку, — по крайней мере, ты не изменяешь себе, всегда спасаешь женщин от сумасшедших мужчин.

— Несмотря на то, что это глупо, — добавил Мэддокс.

Джорни покачал головой.

— Поверить не могу, что ты, чёрт возьми, это сделал.

Хок тоже не мог поверить.

— Ангел была моей матерью.

Сайфер вздёрнул светлую бровь, а Джорни и Мэддокс изумлённо и громко ахнули.

— Проклятье, — проговорил Джорни. — Я никогда не встречал мать Мемитима, не говоря уже о своей.

— Никто не встречал, — подтвердил Мэддокс.

— А вы бы хотели? — спросил Сайфер, и Джорни и Мэддокс покачали головой. В конце концов, что сказать женщине, которая вас бросила, и не ради вашего блага, а потому что вы — средство для достижения цели, пешка в игре, в которую вас втянули без вашего желания?

— Хокин! — позвала его, подошедшая, Лиллиана, которая перебирала кончик светлой косы, перекинутой через плечо. — Я видела, что произошло. Ты в порядке? — Когда он кивнул, она улыбнулась и опустила руки. — Хорошо. Следующий вопрос. Ты совсем дурак?

Он посмотрел на своих друзей, которые яростно кивали.

— Коллективное мнение гласит «да».

Хокин оглядел всех свидетелей случившего, призывая их вернуться к своим делам.　

— Что там Азагот говорил о войне? — спросил он Лиллиану. — Что закончено? О каких детях он говорил? — И что с этими детьми?

— Не знаю. — Она скрестила руки на груди, сминая голубую шёлковую блузку. — Я понятия не имею, что творится с Азаготом, но вам какое-то время нужно быть с ним тише воды, ниже травы. Я не видела, чтобы у него так менялось настроение с тех пор, как впервые попала в Шеул-Гра. Он любит вас — всех вас — но, думаю, что тех, кого превратил в живых статуй, тоже любил.

— Разве? — тихо спросил Джорни. — Неужели?

Лиллиана нахмурилась.

— Разве что? Любит ли статуи?

— Нет. Я о том, что он любит нас.

— Конечно же, — ответила Лиллиана, но Хокин поклясться мог, что слышал в её голосе нотку сомнения.

Мэддокс усмехнулся.

— Он ангел, в обличье демона, в обличье мудака. Ему плевать на всех, кроме себя.

В мгновение ока Лиллиана приблизилась к лицу Мэддокса, метая глазами гневные молнии, крылья, которые Хокин никогда раньше не видел, держались высоко, затапливая его брата в тени. Лиллиана была ниже Мэддокса дюймов на шесть, но каким-то образом сейчас просто возвышалась над ним.

— Как ты смеешь, неблагодарный негодяй, — рявкнула она, заставляя Мэда пятиться назад от силы гнева. И Хокин не подозревал, что она способна на такой гнев. Лиллиана всегда была такой спокойной и милой.　- Ты не видишь того, что он для вас делает? Для всех вас? Вы совершенно слепы перед тем, что он для вас тут строит? Он не делал это для шоу, личной или политической выгоды, и не важно, что говорила Ульнара. Я видела его страдание и ощущала его боль, когда вашему брату Метикору удалось на некоторое время закрыть доступ Мемитимам в Шеул-Гра. Но твоему отцу пришлось оказать миллион милостей, чтобы отменить это решение — милостей, которые дорого ему обошлись. — Она ткнула пальцем в грудь Мэддокса. — Поэтому, если не можешь выказать ему хоть немного уважения, я лично покажу, где находится дверь.

Мэддокс в знак капитуляции поднял руки, стараясь не пролить вино.

— Да, мэм, — смиренно произнёс он. — Прошу прощения.

Долгое время Хокин не был уверен, что Лиллиана примет извинения, и когда он уже начал искать способы разрулить ситуацию, она, раздражённо хлопая крыльями, отошла от Мэддокса.

— Ладно, — хрипло произнесла она. — А сейчас я пойду его проверю. Парни, наслаждайтесь вечеринкой.

Хокин бы заверил её, что так и будет, но не собирался оставаться. Ему нужно прочитать все записи, что есть о прошлом Дрейгера, а затем решить, что делать с Авророй. Он уже собирался помахать своим приятелям, когда руку от запястья до плеча охватила боль. Зашипев, он посмотрел на ряд из семи геральди, что тянулись от начала ладони до запястья. Один, что был посередине, пульсировал и мигал красным.

Один из праймори попал в беду.

— Я тебя прикрою, — сказал Джорни. — Пошли.

— Я в деле, — встрял Сайфер. — Давай надерём задницу.

Мэддокс допил вино и бросил на землю бокал победным жестом.

— Надерём задницу!

Хокин бы оставил пьяную задницу Мэддокса здесь, но сейчас был просто счастлив, что у него есть друзья и семья. Так и на войну можно отправиться. Особенно сейчас.

Глава 8

Лиллиана сделала глубокий, успокаивающий вдох и потянулась к ручке двери кабинета Азагота. Но как только коснулась холодного металла, застыла в нерешительности. Она и раньше видела своего супруга в ярости и знала, что нужно дать ему личное пространство. Много пространства. Особенно, после того, как он потерял контроль над внутренним демоном и отпустил его поиграть.

Лиллиана посмотрела на часы. Прошёл час, как Азагот улетел. Она прежде никогда не видела, как он летает. Что это значило? Что с ним происходило? Внутренности сжимались, пока она пыталась успокоить себя последним ментальным разговором и открыла дверь.

Азагот вернулся к своему красивому облику и стоял так близко к камину, что пламя облизывало подол чёрного халата, который он, должно быть, накинул на себя после того, как вернулся из обличья зверя, уничтожившее его одежду.

— Привет, — тихо произнесла Лиллиана.

Большое тело Азагота вздрогнуло, но он к ней не повернулся.　

— Любимая.

Каждый раз, когда он её так называл, Лиллиана внутренне немного таяла. Изначально она пришла в Шеул-Гра, чтобы кое-что у Азагота украсть, и ему нравилось утверждать, что она украла его сердце. А он в свою очередь украл её, и даже когда наступали тяжёлые времена, Лиллиана по-прежнему считала себя самым удачливым ангелом.

Дверь за спиной закрылась с глухим щелчком.

— Ты в порядке?

— Да.

Проигнорировав очевидную ложь, Лиллиана подошла ближе.

— Я за тебя беспокоюсь. Ты был таким раздражённым и отстранённым.

— Ерунда. — Азагот повернулся к ней с натянутой улыбкой, которая, очевидно, должна была её успокоить. — Просто рабочие дела.

— Мне кажется, что произошло что-то большее. — Лиллиана положила руку на его. — Милый, пожалуйста. Поделись со мной.

Азагот издал низкое, соблазнительное рычание и притянул Лиллиану к себе.

— Как насчёт того, чтобы ты поделилась со мной…

Раньше, когда Азагот так к ней прикасался, Лиллиана всегда сдавалась. Но не в этот раз.

— Нет. — Она нежно оттолкнула его. — Ты не закроешься от меня снова. Я хочу знать, что с тобой сегодня стряслось. А ещё расскажи больше об ангеле, с которой ты сегодня дрался.

Лиллиана никогда не ревновала Азагота к прошлым любовницам, в основном, из-за того, что большинство из них рассматривали Азагота только как цель для зачатия ребёнка, свою обязанность и приносили себя в жертву. Но ещё она не ожидала, что кто-то из них когда-то вернётся в Шеул-Гра сейчас, когда Азагот женат.

Ульнара явно его ненавидела, да и сам Азагот точно не проявлял к ней тёплых чувств, но слышать предложение поблагодарить их сына за то, что он сохраняет ей жизнь, стало ударом под дых.

— Меня разозлило то, — прорычал Азагот, — что Совет Мемитимов отказывается открывать местоположение моих детей, по-прежнему живущих среди людей.

Лиллиана в замешательстве моргнула.