Прочитай меня (СИ) - Морская Лара. Страница 44

— Жду с нетерпением!

Больше мы о Никите не говорили. Пообедали, отвлеклись, ни разу не затронули тему директората, хотя Егор и поглядывал на телефон. Потом, прочитав сообщение, поднял на меня серьезный взгляд, и сердце сделало кульбит.

— Отказали? — прошептала хрипло. Мы с Егором нарочно не обсуждали такой вариант.

Понятно, что будут повторные попытки, но это потом… если…

— Отец просит зайти.

— Я подожду в кабинете.

— Он зовет нас обоих, но если не хочешь…

— Очень хочу.

Я мазохистка. Снова хочу в строгий, неброский кабинет к мужчине, который не верит в мои чувства. Который бросает в меня лезвия взглядов. Пусть бросит еще одно, когда запретит тратить время и деньги на разработку идеи журнала.

Валерий Филиппович Воронцов не изменил своей излюбленной позе даже в присутствии сына.

Хотя и сидел за столом, он словно возвышался над нами и давил своим взглядом.

— Просто скажи да или нет, хватит нас пытать! — усмехнулся Егор.

— Цифры неплохие, но тема сложная, — Воронцов перевел взгляд на меня. Дал мне возможность опротестовать его заявление, но я промолчала. — И запросы у вас королевские. Четыре месяца на опросы и подготовку? Даю вам два месяца и две трети запрашиваемой суммы. Начните с того, что определитесь с редактором, остальной персонал переведем из других журналов. Отчитываетесь мне лично каждую пятницу. Справитесь — запустим журнал.

Вроде слышу его слова, понимаю, но до конца не могу поверить, что разрешение получено.

— Аля, пара замечаний вам лично. Неплохо для первого раза, но в дальнейшем постарайтесь обойти без театральных эффектов и без блефа.

— Я не блефо… — Воронцов прав.

— Вы заручились согласием Тамары Воиновой?

— Нет.

— У вас есть основания верить, что она согласится сотрудничать с журналом?

— … Может быть… Нет. — Воронцов выразительно приподнял брови. — Вы против того, чтобы я к ней обратилась?

— Обращайтесь хоть к Папе Римскому, да и он скорее согласится, чем Тамара.

— А если она согласится?

Валерий Филиппович Воронцов позволил себе ироничную ухмылку.

— Тогда следующая презентация на директорате обещает быть весьма интересной!

Егор остался обсудить с отцом финансовые вопросы, а я вернулась в кабинет. От пережитого волнения подрагивали колени, но руки уже тянулись к монитору. У нас катастрофически мало времени, надо работать.

Перед звонком Тамаре Воиновой я нервничала сильнее, чем перед директоратом. Как объяснишь ей, что однажды мы познакомились в туалете и что сегодня я нагло использовала этот факт, чтобы уязвить ее мужа?

Я начала издалека, но Тамара меня перебила.

— Я только что узнала от мужа преинтересную новость. Оказывается, я лечу в Индию медитировать в компании хиппи!

Мои извинения она отмела сразу, как попытки представиться.

— Аля, я прекрасно знаю, кто вы! После нашего необычного знакомства я проследила за вами. Вы сидели за столом с Егором, а пришли на вечер с Никитой Королевым. Мы с Воронцовыми давние знакомые, так что я все о вас разузнала. Я рада, что вы с Егором встречаетесь. Ну, а теперь рассказывайте, когда я лечу в Индию и зачем.

— Мне очень неудобно, еще раз прошу прощения. Я никому не рассказала о нашем знакомстве и никогда не расскажу. Вы никуда не летите…

— Да ладно вам! Меня много куда посылали, но в Индию никогда! — рассмеялась Тамара. — Кстати, ваши советы мне очень помогли. Иногда случайные встречи полезнее давней дружбы.

— Я удивилась, когда увидела имя вашего мужа в списке членов директората.

— А потом он вас разозлил…

— Нет, что вы… он задал правильные вопросы… и вообще… Но я сказала, что собираюсь предложить вам сотрудничество.

— Учтите, я не любительница интервью и про отношения с мужем не говорю никогда и ни с кем. И вообще не люблю журналистов.

— Уж кем-кем, а журналистом меня не назовешь! Прошу вас, уделите мне немного времени, и я расскажу вам о проекте.

Тамара Воинова сомневалась, я слышала это в шуршащей тишине, в ее неуверенных вздохах.

— Скажите, Аля, это досадит моему мужу?

— Боюсь, что так.

— Сильно досадит?

— Да!

— Тогда я в деле.

Татьяна Степановна Решетникова, редактор «Красоты и дома», давно знала о грядущем увольнении. Она не входила в число посвященных в наши планы, но, несомненно, догадывалась, что речь идет о новом проекте. Егор попросил ее провести экскурсию по женскому журналу. Я чувствовала себя неловко, но редактор держалась с достоинством и ни разу не попыталась выведать у меня корпоративные тайны.

— Она опытный редактор и приятный человек, но в «Красоту и дом» уже несколько лет не вкладывали усилий и средств, отсюда и последствия. Посмотри, как она тебе. Отец не станет возражать, если мы дадим ей испытательный срок.

Я попросила Татьяну Степановну о встрече, хотя и не знала, как подступиться к теме. Она эксперт, а я влезла в бизнес, совершенно в нем не разбираясь. Редактор «Красоты и дома» могла раздавить меня одним презрительным взглядом, но она приветливо улыбнулась и начала с самой неожиданной фразы.

— Вы молодец, Аля! Отлично держитесь и на Егора Валерьевича хорошо влияете.

— Спасибо. Но я пока что нигде не держусь…

— На вашем месте многие женщины отнеслись бы к остальным снисходительно. Егор Валерьевич — единственный сын Воронцова, завидный жених, и от вас ожидали совсем другого поведения.

— Думали, что я задеру нос?

Татьяна Степановна кивнула.

— А еще вы работаете целыми днями. Проект конфиденциальный, но люди видят, как вы стараетесь, и надеются, что во благо. Я бы хотела поговорить с вами начистоту, без обиняков. В июле меня уволят, а журнал прикроют. Я слышала, что вы развиваете новую тему, и я желаю вам удачи. Не удивлюсь, если вы захотите нанять нового редактора. Свежая кровь — свежие идеи. Но если появится шанс работать над новым проектом, я буду очень рада.

Татьяна говорила приветливо, но не заискивая. Ее спокойная уверенность подкупала.

Опыта у меня нет, поэтому остается полагаться только на интуицию.

— Что делает вас счастливой?

— Внуки, — ответила она без промедлений.

— Что ж… отличная тема для одного из выпусков. — Редактор вопросительно подняла брови, и я пояснила: — Я дам вам шанс, если вы сделаете то же самое. Егор Валерьевич и его отец позволили мне развить идею. Я стараюсь изо всех сил, но журналу понадобится опытный редактор. У меня много планов, особенно насчет сайта в интернете, и я хотела бы вести свою колонку… — на этих словах я покраснела и по привычке замялась, — …но вам следует знать, что у меня есть некоторые сложности с чтением и письмом. Дислексия и дисграфия.

— Тогда и вам следует знать, что у меня глаукома. В последние годы зрение ухудшилось, и от этого появились некоторые ограничения.

Я успела привыкнуть к тому, что подстраиваются только под меня, и такой поворот разговора застал меня врасплох.

— Я предпочитаю читать на бумаге, крупным шрифтом, а с компьютером работаю реже, чем раньше, — пояснила редактор.

— А я… я бы хотела заниматься сайтом журнала, вебинарами и видеорепортажами.

Мы одновременно рассмеялись.

— Похоже, разделение наших обязанностей пройдет намного легче, чем у Эмиля с Егором Валерьевичем! — Татьяна выразительно расширила глаза, намекая, что в их отношениях все далеко не так просто, как Егор позволил мне верить.

Было бы гнусной ложью сказать, что между нами с Татьяной все сложилось легко и просто.

Журнал мой, понимаете? Я родная мать, а Татьяна — приемная, и мы сосуществуем, вместе заботимся о нашем детище, но при этом она разбирается во всем в разы лучше меня. И только понимание этого заставило меня отдать Татьяне бразды правления. Мудрая женщина, она осознала мою роль в компании Воронцовых намного раньше меня самой, поэтому отнеслась ко мне с завидным терпением. Именно она выбрала лучших фотографов и фрилансеров, определила тираж первого номера и расстановку материалов. Именно она спорила со мной о ключевых темах. Но при этом ни разу не отвернулась от моих идей, какими бы проигрышными они впоследствии ни оказались. Журнал был и остался мои детищем, но Татьяна Степановна Решетникова придала идее первого номера профессиональное исполнение и внесла свою лепту. Только почувствовав, что редактор прониклась темой журнала, я научилась по-настоящему ей доверять. Особенно после директората, когда она сражалась за наши решения так же страстно, как и я, но при этом намного более умело.