Только не ты + бонус (СИ) - Морская Лара. Страница 42

Я нарушила золотое правило, не позаботилась о безопасности.

Когда убийца увидел, что я держу в руках телефон, он ослепил меня фарами.

Их двое, и второй набросился на меня, впечатывая в асфальт.

А может, все не так. Может, я сплю, и мне снится очередной кошмар с участием Гранда.

Пожалуйста, Господи, пусть я проснусь! Вот прямо сейчас!

Приподнимаю голову, и боль раскалывает череп надвое. Хорошо хоть меня ударили по затылку, а не в висок. Может, я и выживу. Или нет, судя по ощущениям, я умру сию же минуту.

Машина подпрыгивает на ограничителях скорости. Водитель не замедляет ход, поэтому меня подкидывает до потолка.

Мы с Александром на заднем сидении внедорожника, нас бросили на него, не пристегивая. Похитители сидят спереди, глаза в зеркале заднего вида следят за моим пробуждением.

Выскочить бы из машины, но она несется на дикой скорости.

Проверяю Гранда. Надо же, и эту встряску пережил, сукин сын. Еще меня переживет, зараза.

Я должна дико испугаться, но не получается. Похитители ничего не смогут со мной сделать, потому что еще секунда — и я умру от головной боли.

Издаю утробный стон, но от этого боль только усиливается. Хочу возмутиться, задать вопросы, но голосовые связки парализовало от боли и страха.

Надо было плюнуть на Гранда и спрятаться в машине. Сидела бы в безопасности и заряжала мой телефон. И Гранд бы больше ко мне не лез, мертвые не вмешиваются в дела живых.

Хотя с него станется стать зомби и преследовать меня, как в играх Люкаса.

Кажется, я действительно умираю, иначе как объяснить этот бред.

Машина разгоняется и снова подпрыгивает на ограничителе скорости. От боли хочется орать в голос, но от крика только хуже, поэтому я давлюсь. Рядом стонет Александр. Ему хуже, чем мне, намного.

От возмущения ко мне возвращается голос.

— Вы что, с ума сошли, так ехать? Остановитесь! — жалуюсь шепотом, схватившись за голову обеими руками. — После черепно-мозговых травм нельзя человека так трясти! Я вас не видела, машину вашу не помню, вообще ничего не вижу от боли. Никому ничего не скажу! Высадите меня в лесу!

В ответ водитель ускоряется, и я прилагаю нечеловеческие усилия, чтобы удержаться на сидении. Пристегиваю ремень безопасности. Как в самолете, знаете? Сначала помоги себе, а потом ребенку… Только я не могу помочь Александру, его тело сползло вперед и застряло между сидениями.

— Остановитесь хоть на минутку, а? Если вы собираетесь убить Гранда, я не возражаю. И сама бы добила, жаль, кишка тонка. Но если он нужен вам живым, то помогите мне его переложить! Он сейчас сдохнет! Я что, зря его спасала? Эй!

Я плачу.

Говорить очень больно, как и думать. Как и плакать.

Мужчины переглядываются. Да, не удивляйтесь, господа бандиты, я сказала то, что думаю. Все чистая правда: я бы не отказалась избавиться от Гранда, но не таким путем.

Один из мужчин поворачивается, скрывая лицо за длинными волосами, и вдвоем мы затаскиваем Александра на сидение. Я упорно и очень, очень демонстративно не смотрю на бандита.

Значит, Гранд нужен им живым. Я не знаю, что делать с этой информацией.

Я пристегиваю ремень и кладу Гранда к себе на колени, аккуратно придерживая голову. Снова проверяю дыхание и пульс. Жив. Как же не хочется ему помогать!

— Ты с ним знакома? — спрашивает водитель. Голос низкий, с хрипотцой. Лица не видно, только глаза в зеркале.

— Да.

— Он тебя трахнул?

На секунду забываю о головной боли. У меня что, печать на лбу?

— Это, по-вашему, единственная форма знакомства?

— Если не трахнул, то за что ты его ненавидишь? Или как раз из-за этого? Ты хотела, чтобы он тебя трахнул, а он отказался? Побрезговал? — водитель хохочет.

— Думаете, вы его единственные враги? Могу поспорить, что у этого зас+анца врагов полный каталог. В том числе я, — отвечаю обтекаемо. — Отпустите меня, а?

— Если ты его ненавидишь, то зачем остановилась помочь?

— Острое воспаление совести! — бурчу. — Ладно, послушайте, если он нужен вам живым, то везите его в больницу. Вы ударили его в очень опасное место, в висок. Неужели и сами не знаете, что туда бить нельзя? Это ваше первое похищение?

Слепой кураж у меня впервые. Я настолько не в себе, что надсмехаюсь над бандитами. Вот-вот умру от боли, поэтому мне все равно.

Водитель загоготал, по-другому этот звук и не назовешь.

Отвечать мне никто не собирался, но я упрямо продолжила, слова бесконтрольно лились наружу.

— Что, если вы проломили ему череп? Под височной костью есть крупный сосуд, и если он поврежден, то Александр скоро умрет. Очень скоро. Ему срочно надо в больницу.

Для кого я, интересно, распинаюсь? Ликбез для бандитов в исполнении Алли Грей, геймера-химика-недоучки.

— Ты медсестра?

— Нет.

— Врач?

— Нет. Я могу оказать первую помощь, не больше, а Гранду срочно нужно в больницу. Эй? Вы меня слышите? — Молчание. — Короче, я предупредила, а теперь умываю руки.

Руки вымыть не помешало бы, они в крови Гранда.

Похитители молчат, поэтому я снова проверяю пульс и дыхание Александра и, откинувшись на сидении, закрываю глаза. Теплая кровь Гранда пропитала юбку.

Мне жутко.

Через несколько минут машина сворачивает с шоссе и прыгает по ухабам. Мы останавливаемся в поле, длинноволосый выходит из машины и разговаривает по телефону. Советуется, что с нами делать, не иначе. Жестикулирует, но лица не видно, слишком темно. И слышно только обрывки фраз. «Я ж тебе говорю, случайно это!.. а то ты не знаешь, какой Гранд бешеный!.. уже перегоняет в гараж… Нет, с камерами все норм…»

Они убирают машину Гранда со стоянки. Они готовились к нападению, ждали его. Разбили фонари, да и на видеонаблюдение надеяться не стоит. Печальные выводы. Одна радость — похоже, они действительно не собирались его убивать.

— Что у тебя за акцент? — спрашивает водитель, включая радио, чтобы я не подслушивала.

— Русский.

— О!

Традиционная реакция.

— Отпустите меня! — прошу снова. — От меня никакой пользы и вреда тоже. Клянусь, я никому не расскажу о нападении! Делайте с Грандом, что хотите, я терпеть его не могу!

Водитель молчит.

Отвернувшись к окну, я беззвучно матерюсь. От себя правду не скроешь: если меня отпустят, я побегу в полицию. Вприпрыжку. Вот такая у меня гипертрофированная совесть. Ох, мама, мама, что же ты меня такой воспитала! Сижу, копаюсь в душе, пытаясь поднять на поверхность хоть каплю злорадства, но не получается. Месть — это не мое. Терпеть не могу Александра, но сейчас рядом со мной не он, а безымянная жертва. Беспомощная.

— У вас есть аптечка? — спрашиваю ворчливо. Водитель смотрит на меня в зеркало заднего вида, словно решая, стоит ли доверять мне бинты, потом выходит из машины. Я запомню его глаза, внимательные, светлые. Я никогда их не забуду. Достав из багажника небольшой чемоданчик, он ставит его на сидение рядом со мной и забирает ножницы. Делает это вслепую, прячась за дверью машины, чтобы я не увидела его лицо. Не очень-то и хотелось.

— Свет не включай! — командует. — И о Гранде позаботься!

— Вы уже о нем позаботились! — ворчу. — Собирались его похитить, а он, дурак, вздумал сопротивляться? А потом еще и я вмешалась, дура…

Водитель тихо смеется.

Длинноволосый возвращается, и мы продолжаем путь.

Нахожу в аптечке охлаждающий пакет. Ломаю его в руках и прикладываю к своему затылку, на котором налилась впечатляющая шишка. Единственное, что я могу сделать для Гранда, это приложить стерильную ткань к ране. Никакого давления, даже пакет боюсь прикладывать при такой тряске, на случай перелома черепа.

— Какие у нас планы? — спрашиваю, с отвращением глядя в окно. Головная боль немного утихла, но волнистый деревенский пейзаж вызывает тошноту. Холмы, поля, поля, холмы. Хоть и темно, но тошно.