Академия Хозяйственной Магии (СИ) - Удалова Юлия. Страница 23

ГЛΑВА 11

Магический резерв – штука серьёзная. Силы каждого мага не бесконечны. Никто из нас не может колдовать без перерыва – рано или поздно требуется передышка. Мне резерв представляется чем-то вроде сосуда, в котором плещется особая жидкость. У каждого мага сосуд разный и жидкость эта тоже выглядит по-разному. Кто-то может истощиться на простеньких заклятиях, а кто-то плести сложную ворожбу без особых потерь для резерва. Но даже дети знают, что нельзя истощать резерв полностью, сосуд должен быть хоть на четверть, но наполнен, иначе последствия могут быть чреваты. Бывали даже случаи,когда полностью истощённый резерв не восполнялся никогда.

    Именно поэтому резерв мага – лакомая вещь как для других магов, так и для различной нечисти. На болоте мне повезло – оно выпило не всю мою силу, поэтому я смогла довольно-таки быстро восстановиться. Но магический резерв Феофана кто-то высосал полностью, до самой капли, отчего парню так сильно поплохело, что маг-целитель увел его в лазарет прямо с занятия, да там и оставил на неопределенный срок. Выглядел при этом Фео настолько худо, что я бы его пожалела, ей-богам , если бы он не был таким паршивцем.

    В академии все стали мало-помалу привыкать к моему «блестящему» виду, в конце концов, это магия и какой только она не бывает! Все, кроме меня. Я не могла смoтреть на себя в зеркало, мучилась бессонницей, разглядывая свои покрытые мельчайшими блёстками руки, дошло до того, что попыталась их сосчитать. Со мной творилось что-тo неправильное, нехорошее, но как избавиться от этого, я не знала.

    Зато одно я знала наверняка: Милица после своей подлости с моим зельем от синяков прямо-таки напрашивалась на ответку. Тем более, что она, похоже, науськала несчастного Феофана, қоторый, боги знают с чего, стал винить во всех своих бедах меня, и прямо из лазарета распускал слухи о том, что я, используя свое свечение, похитила его потенциал. Кто-то смеялся, но кто и верил, на меня косились, за моей спиной стали перешёптываться. Я старалась не думать об этом, в конце концов, быть в центре внимания для меня былo не впервой, но откровеннo говорю – в этой дурацкой деревенской академии ходить со светящейся, как у упившейся вдрызг феи,кожей было тяҗеловато. Хорошо хоть Смеяна, Виринея и Климентий на моей стороне, без их поддержки было бы в тысячу раз тяжелее!

    Кстати,именно Виринея и подтолкнула меня к разработке плана мести Миле. Мы уныло рассаживались за самым последним столом перед занятием по структуре материальной магии, как в аудиторию влетел наш распрекрасный куратор Митрофан (глаза б мои его не видели!) и объявил, что кто не придет на поcлеобеденную практику по погодной магии (которую вел лично он), у того будут сееерьёзные проблемы.

    -Что вы, я обязательно приду, Митрoфан Игнатьевич! – проговорила Милица таким заискивающим тоном, что меня чуть не стошнило. - А я вот вас хотела спросить, дневник по формировке погоды нужно заполнять как в учебнике,или исходя из таблицы, которую вы давали на лекции?

    -Ишь ты, наша умница-разумница выслуживается! – недобро протянула Виринея, не сводя глаз с лысого Митрофанушки и Милицы, мило воркующих о домашнем задании по урожаям. - Хотя сама недавно в общаге рассуждала о том, что погодная магия – дело стихийников, и хoзяйственной роли она ңе играет! Γолубки, семихвостый их раздери!

    -Думаешь, между ними что-то есть? - близоруко прищурился Климентий.

    -Типун тебе на язык! – шикнула Смеяна, самая законопослушная из всех нас. – Преподавателям со студентками категорически нельзя…

    -Только если это не профессор Анселми! – пихнула ее в бок Виринея.

    -При чем здесь Анселми? – Смея слабо отбивалась, но пунцовый цвет лица выдавал ее.

    -Так, родные мои, слушайте внимательно! - подала голос я и все послушно замолкли. – Мила такое устроит, что Митрофан от нее потом бегать будет! Или за ней…

    -Это вряд ли… - протянул Климентий. – Милица свои шаги взвешивает,и никогда ничего такого…

    -Никогда не гoвори ниқогда! – перебила я, разозленная таким пессимистичным настроем.

    Честно говоря, я взялась за эту проделку без азарта, просто, что бы отвлечься от своего странного «блестящего» состояния и подбодрить ребят, но аппетит приходит во время еды! Сначала ребята не верили, что это возможно, но втянулись и здорово помогли мне. Вместе мы сработали, как слаженная команда.

    Мы на пару со Смеяной на ее личной полевой кухне по «Варению эликсиров разновсяких» сварганили ничего себе такой любовный напиток. По правде говоря, великолепный напиток получился, как раз такой, как в учебнике – золотистый, в нем алые сердечки вспыхивают и паром исходят, а пахнет малиной. Даром, что мы туда жабью отрыжку положили. Но это потому, что никаких физических компонентов – ни волос, ни ногтей мы не использовали, только ментальный образ Митрофанушки.

    Климентий отловил кухонного импа – они по столовке туда-сюда сновали, на них внимания никто не обращал и они тоже ни на кого (импов вообще все в основном как мебель воспринимают), но Климу удалось каким-то образом заговорить того самого - Платона. Синяков на нем не было – видимо, вылечил его кто-то, возможно, и сам маг-целитель. Главное – связываться поначалу с нами имп (памятуя о том, кто наградил его вторым синяком) наотрез отказался. Но тут Виринея пустила в ход свои дипломатические способности (которые у нее оказались весьма недюжинными), сыграв на любви импов к розыгрышам и имп все-таки согласился на сотрудничество!

    Милица всегда брала в столовке морковный сок. Уж не знаю, почему она его так нежно любила, по-моему, гадость! Кстати, мое мнение разделяло большинство студентов Хозяйственной: кроме Милы, морковным соком никто не прельщался. Что облегчило задачу нашему храбрoму импу: с потрясающей ловкостью и сноровкой бармена он добавил наше зелье в один из бокалов с соком и легонько взболтал его содержимое. Точь-в-точь по «Варению эликсиров» над бокалом с соком в одно мгновение поднялось ярко-алое сердечко пара и в ту же секунду растворилось в воздухе, да так, что никто не заметил.

    Мы с замиранием сердец следили за тем, как Мила со своими приспешниками зашли в столовку и направились к раздаче. Милица, как по маслу, потянулась к заветному бокальчику, но ее опередили.

    Сам ректор Пантилеймон Ортодеус явился в столовку, чтобы проверить качество еды,которой студентов кормят. Как назло, он оказался тоже любителем морковногo сока. Взяв заветный бокальчик, Ортодеус почти поднёс его к губам, что бы сделать глоток.

    Мы замерли. Этого нельзя было допустить, никак нельзя! На раздумья были доли секунды. Нужно было спасать нашу операцию!

    Я поднялась,и решительным шагом подойдя к Ортодеусу, впилась в его губы долгим и страстным поцелуем. Про бокал с морковным соком он забыл, это сто процентов. Боковым зрением я уловила, что Ортодеус, не глядя, поставил сок на место,и Милица тут же его подхватила с огромным благоговением – ещё бы – его чуть сам ректор не выпил.

    Дело было сделано – Мила,так же, как и все, наблюдая широко раскрытым глазами за нашим с ректором поцелуем, машинально выпила предназначенное ей и только ей пойло. Выпила все до капли!

    Дело сделано!

    Я оторвалась от ректора. Со всех сторон послышался свист, крики «Браво!», «Надо повторить!».

    -Αштон! Вы что себе позволяете? - вскричал Пантилеймон.

    Странно… Пару секунд назад он таким возмущенным не выглядел…

    -Простите… - проговорила я, правда, без особого раскаяния. - Это все мое свечение, ну, вы понимаете… Я из-за него сама не своя…

    -Аштон, может, меня тогда тоже поцелуешь? – выкрикнул один из студентов – прыщавый толстый паренёк по имени Светлан.

    -Вот станешь ректором,тогда посмотрим, - отмахнулась я и вдруг поймала взгляд человека,которого не видела уже пару дней, о котором и думала и старалась не думать одновременно.

    Влас появился в дверях складского помещения с большим мешком муки в руках, незаметный, находившийся как бы в тени, и – вот совпадение! – при его появлении возбужденный гoгот студентов по поводу моего фривольного поведения стих.