Я - Божество (СИ) - Майоров Алексей. Страница 13

Звонок прервал мои размышления, ожив три раза подряд известным мне ритмом — Олег уже здесь.

Я открыл дверь.

Олег стоял на пороге — метр девяносто росту и девяносто килограмм весу, но теперь жирным его назвать было нельзя. В его присутствии я переставал ощущать себя крайним, я предчувствовал и знал, что он отдаст за меня жизнь, если потребуют обстоятельства.

Мы дружески обнялись. От него сладко пахло табаком и улицей.

— Я принёс такой фильм! — с этими словами Олег вручил мне сумку, где звенели бутылки пива.

— Как Вика?

— Сводит с ума! Угадай, что вчера праздновали? — он разувался.

— День милиции? — удивился я.

— Не смешно. Угадал или в календарь смотрел? Я не знал, прикинь, год живём вместе, и приглашают её родители нас в гости вчера. Они в соседнем доме живут, папа приехал — он всё в отъездах — и давай праздновать. Выпиваем, и выясняется, что день милиции — его любимый праздник, он из тех структур! Пил с ментом за ментов!

Я засмеялся. Это было действительно забавно: Олег и милиция. Олег любил свободу. Олег был сам свободой в чистом виде. Ограничения? Он просто не замечал правил. С него все было, как с гуся вода. Иногда казалось, что если на него надеть наручники, то они просто свалятся с его рук сами. На машине Олег ездил на красный, ездил по встречке, поворачивал, где хотел. Ему все сходило с рук. Он наивно полагал, что так могут все. Однажды мы довели друг друга до исступления тем, что поспорили, надо ли тормозить на красный. Он просто не понимал, зачем. Когда он возил меня на машине, он всегда мчал на красный, а когда мы проскакивали, победно смотрел невинными — действительно невинными! — глазами и недоумевал. И так во всём. Беспечный Олег был полной противоположностью осторожному Виктору. Хотя вчера Виктор не был осторожным…

— Где папа работает?

— На ракетном заводе.

Мы вскрыли пиво:

— За встречу, — провозгласил я.

Стаканы звякнули — пиво приятно холодило рот, засевая душу облегчением. Пиво утром, как это нежно опьяняет.

Олег сделал несколько глотков и подпрыгнул, отчего табуретка жалобно скрипнула, Олег уставился на телевизор:

— Уууу! Что с телевизором?

Я обернулся на развалившийся кинескоп:

— Взорвался, — буркнул я.

— Виктору расскажи, он коллекционирует опасные для жизни происшествия. Как же мы фильм будем смотреть? — Олег потрогал дырку в кинескопе, потом поковырял дыру в стене, посыпалась штукатурка, его лицо приняло озадаченый вид, — Тебе что, ведущая не понравилась? Это от пистолета?

Я боялся рассказывать Олегу об экспериментах с осечкой. Нас отвлек телефонный звонок:

— Алло? — спросил я в трубку.

— Ваня? — отозвалась Александра.

— Ну, конечно же! — с теплотой произнёс я, толкнул Олега, показал ему на трубку и одними губами произнёс: "Александра".

— Как твои дела? — спросила она, а я ощутил привкус отчуждённости и дежурный тон.

— Сашенька, ты не улыбнулась, — предупредил я.

— Что? — не поняла она, — зачем?

— Правило есть такое, улыбайтесь, когда спрашиваете по телефону «как дела» или просто разговариваете. Ваш собеседник улыбки не увидит, но почувствует её.

— Эти правила! — фыркнула она, — я не хочу улыбаться!

Вот она Александра — живая и взбалмошная — я вздохнул с облегчением: корочка льда сломана, но каждый раз ломать ЭТО было всё труднее, подмигнул Олегу.

— Надо спасать Олега! — сообщила мне она.

— Дорогая, ты вечно кого-то спасаешь, — напомнил я.

— Не называй меня «дорогой»! Меня это бесит! Ваня! — возмутилась она, — ты что, не знаешь про Олега?

— А что я должен знать? — озадачился я.

— Тебя неделю в Москве не было, — обвинила меня Саша.

— Значит я прав? Смотри, стоило мне отлучиться, и Маша отменяет день рожденья, а Олег, вот, кстати, он сидит у меня, живой и по моей теории в полной безопасности.

— Опять ты за своё! Что он тебе сказал? — встревожилась Саша.

— Пока ничего, пьём пиво, собираемся фильм смотреть, заезжай ко мне, — пришла в голову удачная мысль.

Саша помолчала секунд десять.

— Вряд ли она приедет, — прошептал Олег.

Он был прав, Саша редко меняет планы, а, точнее, редко может запланировать и договориться о будущем — у неё вечно тысячи планов, которые наперекор один другому рушатся, возникают, меняются.

— Я буду, — коротко и мрачно произнесла Александра, — пока.

Я уложил трубку на место.

— Что? — полюбопытствовал Олег.

— Кто-то в гробу перевернулся, — усмехнулся я. — Хотя она всегда импульсивна и непредсказуема, как ветер, в голове одновременно и десять мыслей, и ни одной.

— Я её давно не видел. — предупредил Олег. — А последний раз мы с ней разругались по телефону.

— Как всегда? — спросил я, их общий лейтмотив был «Олег, как ты можешь так жить?».

— Хуже. Ты знаешь, почему Маша отменила день рожденья?

— А ты?

Олег отпил пива, похрустел чипсами и пояснил:

— Они с Александрой не поладили.

— Давно?

— Ну, началось за месяц до того, как ты нас собрал, а случилось после того, как ты смотался из города. Знаешь, Маша тебя поддержала, она согласилась, что над нами «нависает нечто», потом разговор перекинулся на Сашины визиты в церковь…

— Церковь? — перебил я.

— Ну да, университетская церковь.

— А, припоминаю, было такое увлечение. Я еще веселился по этому поводу: хаотичная суетная Александра и такие чопорные домостроевские попы в черном вокруг.

— Зря веселился, теперь это не увлечение, это — страсть. Саша там днюет и ночует, у них заводила отец Максим.

— Дальше? — упавшим голосом попросил я. Пить пиво расхотелось, и я отодвинул бутылку.

— Ты лучше выпей ещё. Маша сказала, что эта церковь с отцом Максимом только и интересует Александру, а та взорвалась, так одно за другим, и — всё, — Олег развёл руками.

— Слушай, а я и про церковь почти не знал, — медленно пожаловался я. — Но они же всегда мирились!

— А теперь нет, — вздохнул Олег.

Я уставился Олегу в глаза и мимолётом удивился — какие у него маленькие зрачки — потом с расстановкой задал вопрос:

— Олег, ты считаешь, что я прав?

— Честно? Ой, только не гипнотизируй меня, пей лучше ещё. Пока тебя не было, я попал в ДТП. Прикинь, ехал на красный, а оттуда урод на мерсе прёт! Я газу дал, чтобы проскочить. И он газу дал! Столкнулись!

— Олег, — я осушил внезапно пересохший рот пивом, — это не совпадение, что я уехал, а ты попал в ДТП.

Олег уныло глянул на меня. Так смотрят на зубного, который сообщил о больном зубе:

— Не хочу верить в заговоры! Хочу радоваться жизни, ездить на красный, встречаться с ментовской дочерью! Да, я помню ту крышу на Алтае, камнепад в Саянах, мне даже Виктор свою тупую тетрадь показывал, но это бред, чепуха с точки зрения нормального человека!

— Олег, да или нет? — настаивал я.

Он помялся:

— Да, — ответил, глядя в пол.

— Запомни это сомнение, — я отметил, что ему приходится врать, но такова природа моего вопроса. Когда нас пытаются уничтожить, вопрос надо ставить ребром.

Оставалось ощущение недоговорённости, но я подошёл к окну и увидел, как Александра в белоснежной шубке подходит к подъезду:

— А вот и Саша, — кивнул я Олегу. — Пойду впущу её.

Мы неплохо пообщались, но Александра, казалось, забыла, зачем ехала ко мне. Или не захотела говорить при Олеге?

* * *

Какой надрывный мотив обречённости в весенних вечерах! К этому никогда не привыкаешь, а в мае привкус мимолётности вечернего бытия обостряется, из-за контраста с зимними короткими днями, и по сравнению с ранней весной в мельхиоре частых дождей.

Темнеет резко.

Свет дня длителен и ярок, что создаёт иллюзию удлиненной середины дня, а когда горизонт трогают сумерки, смотришь на часы, и, оказывается, уже почти ночь.

Главная беда в том, что не успеваешь поймать тот отрезок дня, когда вечереет. День — и сразу ночь. Я много раз пытался отследить этот краткий миг, но всегда что-то отвлекало, так случилось и сегодня.