Дом для призрака (СИ) - Пучков Андрей Викторович. Страница 45

Я ещё некоторое время посидел с учёной братией, послушал их рассуждения, а потом пошёл в свою палатку, где разлёгся под тентом, и стал смотреть на гору, находящуюся километрах в трёх от нашего лагеря. Я уже обратил внимание на то, что постоянно смотрю на эту гору, вроде отворачивался от неё, был занят какими-то делами, но глаза сами собой сползали на эту возвышенность.

Вечером, когда стемнело, стало особенно видно, сколько здесь уже находится народу, оказалось, что есть электроэнергия, и когда зажглись лампочки, могло показаться, что находишься в большом населённом пункте. Рядом с нами стояло множество палаток, больших и маленьких, немного поодаль, были целые улицы из вагончиков и щитовых домиков.

Вокруг стоял гомон, население палаточного городка перемещалось взад — вперёд, все разговаривали, смеялись, кричали что-то друг другу, сразу из нескольких мест слышались звуки гитары, визжали женщины, лаяли невесть откуда взявшиеся собаки. Я немного поглазел на этот вечерний дурдом, и заполз в свою палатку спать. Гоши ещё не было, мне никто не мешал, и я быстро уснул. Проснулся среди ночи от того, что приснился странный сон!

Огромная пирамида, возле которой я стоял, вдруг раскололась надвое, и из неё вырывался мощный луч синего света, который сначала поднялся в небо, а затем распался на яркие звёзды, которые начали падать прямо на меня. Сначала я с лёгкостью уклонялся от этих звёзд, но их становилось всё больше и больше, они увеличились в размерах, и просто стали меня засыпать, когда их насыпало до подбородка, я испугался, что скоро не смогу дышать, и изо всех рванулся, стараясь выбраться из звёздной ловушки! И проснулся! Сон был настолько реален, что я ещё некоторое время не мог понять, что со мной произошло, и где я вообще нахожусь!

Вылез из палатки, постоял в вечерней прохладе, посмотрел на затихший палаточный посёлок, а потом, решив, что всему виной духота, опять забрался спать. На этот раз, спал спокойно, и без сновидений. Проснулся утром от того, что кто-то шарился по всей палатке и сопел, открыл глаза, и не удивившись тому, что это заявился Гоша, пожелал его довольной физиономии спокойной ночи, а когда он с явным удовольствием выполнил это моё пожелание и захрапел, я выбрался наружу, и пошёл умываться. Утро было приятным, и тёплым, стояла совершенно летняя погода.

До обеда, пока я по всем раскопкам таскался за Светланой, решающей всякие наши дела, я несколько раз, с удивлением обнаруживал, что меня кто-то разглядывает. Смотрели может быть даже и не на меня, просто я попадал в поле зрения, опасности вроде не было, но такое внимание, мне не понравилось.

Мы уже двое суток занимались археологией, пока я наконец не увидел того, кто интересуется моей особой. Я с Николаичем шёл по палаточному городку в сторону «рукраскопа», когда в очередной раз почувствовал, что на меня смотрят, на этот раз взгляд был внимательный, и рассматривали именно мою персону. Это мне понравилось ещё меньше, и я шёпотом попросил начальника завернуть за ближайшей палаткой. Стоит ли говорить, что, постояв некоторое время за углом, я быстро вышел из-за палатки, и буквально упёрся своим взглядом в темные провалы глаз незнакомого мне мужчины. Он постоял несколько секунд, разглядывая меня, а затем развернулся и быстро пошёл в обратную сторону.

— Всеслав объявился… — пробормотал я не громко.

Николаич ничего не ответил, только молча кивнул. Он услышал.

Вечером, когда все наконец-то собрались вместе за ужином, который мы с Гошей притащили из столовой в двух вёдрах, Николай Николаич попросил меня описать Всеслава, что я и сделал, особо выделив глаза, о которых мы уже были наслышаны.

На следующий день, я, Гоша и Таня, собрались пойти на место раскопок, так как, девушке не терпелось показать своему любителю истории, найденную ими старинную печь, для выплавки бронзы. Наш кобель выразил радостный энтузиазм от предстоящего посещения невероятно интересного места, однако, когда он проходил вслед за своей студенткой мимо меня, он приложил ладонь к горлу, вывалил язык и закатил глаза, красноречиво демонстрируя своё отношение к археологии вообще, и к выплавке бронзы в частности.

Наша троица не торопясь брела между каких-то ям, пока в конце концов, проходя мимо какой-то траншеи, я не остановился. Мне просто не охота было отсюда уходить, я постоял немного, внимательно разглядывая эту яму, скинул в неё несколько камешков, ничего не произошло, тогда, я и сам спрыгнул в яму.

— Таня! — заорал я, — А что это за яма?!

— Это не яма! — назидательно ответила девушка, — Это учебный раскоп, место для тренировки новичков, здесь учат, как работать, чтобы, не повредить находки, и как использовать специальный инструмент, что-то вроде учебного класса, — ответила девушка, вернувшись к траншее, в которой я стоял.

— А мне можно здесь потренироваться?

— Конечно, это всем разрешено, но Вам должен кто-то показать, как правильно надо использовать инструмент, он, кстати, вон там, под навесом, — и она махнула рукой куда-то в сторону.

— Сначала попробую сам, простой лопатой. А вы идите, идите, занимайтесь своей археологией, на меня внимания не обращайте!

Я выбрался из ямы, огляделся, и действительно увидел метрах в двадцати навес из брезента, под которым стояли столы с разложенными на них всевозможными лопатками, кисточками, молотками, палочками и другими, вообще не понятными предметами, слава богу, простые лопаты там тоже были.

Таня с Гошей уже ушли, и я, выбрав штыковую лопату, опять спрыгнул в облюбованную мной траншею, выглянул из неё, воровато огляделся, и, поняв, что рядом никого нет, приступил к делу.

Я знал, что с ума не сошёл, был совершенно нормален, в здравом рассудке, и твёрдой памяти, я это чётко осознавал, но вместе с тем, я как дурачок не хотел вылезать из этой ямы! Мне было хорошо в ней! В траншее были выкопаны различные ямки, ниши, и полочки. Я медленно шёл мимо этой учебно — трудовой деятельности по раскопу, и чувствовал, как тело буквально наполняется какой-то энергией, похожей на ту, которую я получал от дерева, но эта была более мощной, насыщенной, и я вдруг осознал, что счастливо улыбаюсь.

Определить, где надо копать, особого труда не составило, как только я удалялся от намеченного мной места, ощущение удовольствия постепенно пропадало. Наметив прямо на вертикальной стене траншеи квадрат размером метр на метр, я начал копать. Почва была мягкая, не тяжёлая, и я быстро углубился в стену сантиметров на сорок. Когда лопата задела что-то твёрдое, я отложил лопату, и начал осторожно выгребать землю руками, и довольно быстро докопался до небольшого ящичка.

Дальше работа пошла быстрее и веселее, и скоро я уже полностью откопал ящик, который стоял на камне, часть которого была видна в раскопанной мной нише.

— И чем интересно Вы тут занимаетесь молодой человек, один, без наставника? — послышался откуда-то сверху старческий голос. Я медленно поднял глаза и увидел маленького, усатого старичка, который внимательно смотрел на меня увеличенными стёклами очков, до карикатурного размера, умненькими глазками. И кроме того, одет он был в красную футболку, с лаконичной надписью «папа», и широкие, цвета хаки шорты, из которых забавно торчали тонкие ножки. Я очень уважаю старость, и, если бы старичок не шмыгнул носом, и не начал смешно трясти ногой, пытаясь стряхнуть с высокого ботинка землю. Видит Бог, я бы не засмеялся! Но старичок это сделал, а мне и так в этой яме было хорошо, а тут ещё такое чудо! В общем, я сидел на куче земли, которую выбрал из ниши, смотрел вверх и смеялся. А потом, я увидел, как этот старый человек, открыв рот возмущённо смотрит на меня, и не может произнести ни слова! Этот маленький старый человек выглядел таким беспомощным и беззащитным, что мне стало стыдно! Кто я собственно такой, чтобы смеяться над внешним видом людей? Что я совершил в жизни? Как я сам-то буду выглядеть в старости? И что я буду делать, если какой-нибудь здоровый балбес будет надо мной смеяться, просто так, без всяких на мой взгляд причин? И я заткнулся.