Минеральные клоны (СИ) - Прядильщик Артур Иванович. Страница 41

– Я совершенно не обидчивый, госпожа Председатель!

Я, правда, необидчивый. Просто у нас с Сабриной отлично тренированная память… видимо, «разработчики» защитили нас от потери эксплуатационных возможностей при частой «перетряске» инкомов. А при хорошей памяти легко быть необидчивым.

– Очень полезное качество. – Серьезно покивала госпожа Председатель. – Особенно, при способности разрушать личные щиты и при умении устранять единственным ударом. Особенно, для окружающих полезное. И все-таки, хотелось бы прямого ответа на прямой вопрос.

– Не обижаюсь, госпожа Председатель.

И врать мы умеем, опять-таки…

– Ты меня очень успокоил, Тим!

… И не только мы, между прочим. О чем всегда следует помнить – есть тут «специалисты» и покруче нас. Одна Харуки Заолотарь чего стоит – уши после наших «танцулек» декаду отряхивать придется.

– Я знала, что в этом вопросе на тебя можно положиться! Приятно встретить такого отзывчивого и чуткого молодого человека! Очень рада за дочь! Очень!

Золотарь-младшая явно что-то хотела спросить у матери, но так и не решилась. Перевела хищный взгляд на меня и заставила себя обворожительно улыбнуться… вызвав понимающую ухмылку на лице высокопоставленной родительницы-интриганки.

Потому что зря доча лыбится – на моем инкоме оказалась начисто стерта информация о последних пяти минутах. Это – дополнительный намек для совсем уж тупых, если те вдруг не поняли прямой просьбы не распространятся о содержании разговора.

По той же причине, кстати, я ничего не могу рассказать Сабрине – языком жестов эту информацию не передать (особенно, если учесть, что тайной конкретно наша система не является – спецслужбы «Антрацита» ею пользуются поголовно… а что знает больше двух человек – секретом уже не является… мы, например, прекрасно ориентируемся в пальце-гнутии «спецов» «Пирита», там даже одинаковые жесты с одинаковым смыслом есть). А говорить вслух или использовать инком для переписки на эту тему – всё равно, что прямо рассказать Ольге о содержании разговора с ее матерью – ведь наши инкомы для ее охраны, как общедоступный порно-ресурс – отличие в том, что заинтересованные лица даже не постесняются сказать нам о регулярном потрошении наших личных компьютеров.

Остается надеяться, что сестра достаточно доверяет брату и будет не менее «отзывчива и чутка» к изменению ситуации, чем он.

Не прощаясь, Харуки подхватила мужа под руку и отправилась продолжать курсировать по залу, мгновенно, как по волшебству, сконденсировав вокруг себя огромную свиту.

Мы стояли в молчании. Сабрина с подозрением смотрела на надкушенную пироженку в своих руках. Джонсон бдительно сканировала окружение, но, нет-нет, иногда косилась на Золотарь. А та с плотоядным интересом рассматривала меня. Ну, а я ждал логичного продолжения, борясь с желанием предложить явно голодной девушке перекусить, раз уж выдалась такая возможность, и по техническим причинам образовался перерыв в непрерывной череде «визитов» гостей. Заесть стресс, так сказать. Это будет для нее гораздо продуктивнее и полезнее для здоровья, чем то, что она сейчас собралась сделать:

– Ти-и-им! – Она подрулила ко мне и взяла под руку. – А не пригласить ли тебе свою невесту на танец?

– Конечно, дорогая! Прошу!

Она, кстати, попыталась взяться за меня «по бальному» – то есть одну руку на плечо, вторую – на отлете. При этом изволила выразить легкое недоумение, когда я покачал головой:

– Я не умею в эти ваши… танцы.

Белобрысое личико, конечно, не выдало ни капли досады или неудовольствия. Глаза даже довольно сверкнули:

– Ничего страшного! – Очень достоверно сымитировала она энтузиазм. – Я тебя научу. Это не так трудно, как кажется! Вот смотри…

Дальше было предсказуемо: после постановки такого же звукопоглощающего поля, как ставила ее мать до этого, она ПРЯМО спросила, о чем мы говорили с ее родительницей, а я ПРЯМО ответил, что рассказывать об этом мне запрещено. И – о чудо! – она не стала настаивать! Видимо, о том, что информация о разговоре с моего инкома была удалена, она уже узнала.

С этим Харуки мне, честно говоря, сильно помогла. Да и с театральным, напоказ, шепотом после танца – тоже. Очень предусмотрительная и хитрая женщина. Опаснее десятка таких, как ее дочурочка.

Дальше, действительно, последовал экспресс-урок танцев. Урок танцев от одного из исполнительных директоров корпорации «Пирит», ага.

«Это как командующий армией стал бы показывать салабону, как надо чистить картошку или разбирать автомат» – новый дурацкий комментарий от «второго». К тому же, я отказываюсь считать себя этим непонятным «салабоном» – в первую очередь мне не нравится, как звучит термин…

Лично мне показалось, что танец, продемонстрированный Золотарь – это такая разновидность того же топтания в обнимочку, которым здесь страдали почти все окружающие. Но только… без взаимных тисканий и обжиманий. И какой тогда смысл? Отсеять тех, кто не сможет уловить простейшего алгоритма движений? Покрасоваться своим красивым плащом-накидочкой, красиво прогибаясь чуть назад с большей степенью свободы?

Или Ольге Золотарь просто не хотелось ко мне прижиматься, подвергая чудовищному испытанию «целомудрие невинного мальчика». Ну, тут я с ней согласен – нежелание обоюдное, и мне к ней прижиматься не хочется как бы не сильнее.

Харуки Золотарь очень быстро совершила полный круг по «залу-стадиону», вновь нарисовалась рядом с нами. О ее приближении предупредили не только обостренные чувства, но и напрягшаяся негласная охрана «невесты»… и сама «невеста», вновь ставшая вести себя неуверенно и чуть дерганно, но примерно и тихо, «тише воды, ниже травы».

– Братан, ты крут! – шепотом сообщила мне Сабрина, прикрывшись ладошкой. – Ей понравилось и она вернулась!

Томбравец учила нас не только петь. Было в программе и такое вот упражнение для развития голосовых связок и правильной постановки специфического дыхания, как «крик шепотом». Это когда ты вроде бы шепчешь, а тебя слышно в другом конце коридора. Очень интересная техника, эксплуатирующая инстинктивную человеческую боязнь перед пресмыкающимися – громкое шипение пугает окружающих на подсознательном уровне сильнее крика, а уж содержа в себе какую-то информационную составляющую, заталкивает «информационный пакет» прямиком в подсознание… в особо запущенных случаях слабого или угнетенного сознания – минуя собственно сознательную часть.

Так что этот громкий шепот заставил некоторых из окружающих (в радиусе метров десяти-пятнадцати от нас – точно) передернуться, а кого-то даже вздрогнуть. И все без исключения изобразили усиленную работу мозга. И почти все – постарались деликатно отвести глаза. В этот момент, кстати, совершенно определенно «вскрылась» негласная охрана Председателя – они глаза не отводили. Ну, большая часть охраны, точно.

Харуки вновь улыбнулась, а ее огромный супруг просто неприлично заржал во всю мощь своих огромных легких… Кстати, при с такой грудной клеткой и при такой комплекции он должен отлично петь. Проникновенным диграциа-тенором или даже сочным лирическим баритоном, и уж никак не всякими контральто-сопрано.

И, да, при его положении в «Пирит» можно с присвистом класть на любые приличия. Практически при любой конфигурации присутствующих. Есть такая маленькая привилегия у командующих вооруженными силами корпораций.

Можно даже отпустить шутку (такую же бессмысленную и несмешную, как у «второго»), о том, что, дескать, к Томбравец его подпускать нельзя, так как она девушка нестойкая – легко ведется на мужественные голоса всяких проходимцев! Ха-ха-ха…

– В нашей семье очень ценится супружеская верность, дорогая! – Улыбалась Харуки (Ха-ха-ха! Супружеская верность! Ой, насмешили… или не насмешили, а носом ткнули? Вон, как Ольга скривилась и взгляд отвела). – А я всего лишь пришла пожелать вам хорошего продолжения вечера. А вот нам, пожалуй, пора – дальше, думаю, вы и сами разберетесь.