Сингулярность (СИ) - Грант Эдгар. Страница 39

В овальном кабинете его уже ждала большая чашка кофе и плетеная ваза с имбирным печеньем. Через несколько минут вошел Тэйкли. Президент не стал вставать из-за рабочего стола, показывая, что разговор будет официальным. Понял это и госсекретарь, который с чуть заметной улыбкой пожал протянутую ему руку.

— Тэд, я не буду требовать официального отчета. Просто расскажи мне, что случилось в Женеве.

— Конечно, сэр, — Тэйкли опустился в кресло напротив Президента. — В Женеве нам надрали задницу.

— Кто?

— Какая сейчас разница. Русские, китайцы, может, французы. Лягушатники что-то оживились в последнее время. Сейчас это неважно. Мы планировали провести обработку одного француза — ведущего ученого, занятого в эксперименте. Группа оперативников взяла его и уже везла на базу, но была перехвачена противником. Мы потеряли троих. А потом еще и главного нашего агента, непосредственно руководившего запуском.

— Может, местная полиция?

— Нет, — покачал головой госсекретарь, — это одна из противостоящих нам мощных разведок. — Местная полиция всю ночь пыталась восстановить свои сервера и системы связи после хакерской атаки. Чтобы спокойно провести операцию, наши противники обрушили у них все: компьютеры, мобильную сеть, радиосвязь. У них даже зарядные станции для раций не работали. Скорее всего, у врага где-то в районе Женевы стоит мощный комплекс РЭБ* (*Радиоэлектронная борьба). Это говорит о том, что против нас работают очень серьезные ребята.

— Это провал операции? — Президент с надеждой посмотрел на Тэйкли.

— Вовсе нет, — спокойно ответил тот. — Наши люди в ЦЕРН подтверждают, что эксперимент перенесен не будет. Он пройдет через 5 дней, как и планировалось, и, как и планировалось, по заданным параметрам. Так что, несмотря на все попытки наших врагов, операция продолжается.

— Тэд, мать твою, это провал! Мы даже не знаем, кто против нас работает. Надо остановить операцию или хотя бы перенести ее.

— Кто против нас работает, не имеет абсолютно никакого значения, — пожал плечами Тэйкли. — Несмотря на некоторые некритичные потери, операция продолжается в автономном режиме. Теперь всем руководит ЦЕРН. Мы лишь сторонние наблюдатели. Так было задумано с самого начала. Мы даем подсказки, а ученые делают всю работу сами. Все подсказки даны, контрольные точки пройдены. Теперь остановить операцию без непоправимого ущерба для репутации США невозможно. Надо будет раскрыть ЦЕРН наш план, а это не просто скандал, это вызовет кризис невиданных масштабов, который похоронит Америку. Ведь Европа уже пострадала от возникновения первой квантовой черной дыры.

— Должен же быть какой-то выход, — всплеснул руками Президент. — Я могу позвонить Президенту Франции, сослаться на какие-нибудь расчеты, попытаться все объяснить. Пусть отключит от коллайдера энергию или еще что. Да. Я думаю, он меня поймет и мы сможем договориться так, чтобы этого никто не знал.

— Сэр, — госсекретарь чуть повысил голос, — это будет большой ошибкой. Сегодня мы не можем контролировать европейских лидеров, как десять лет назад. Ваш звонок может иметь крайне негативные последствия.

— Негативные последствия! И ты, мать твою, говоришь мне о негативных последствиях! Ты сошел с ума, Тед. Ты хочешь разрушить пол-Европы и говоришь мне о негативных последствиях! Вот что я тебе скажу… Я, властью, данной мне американским народом, прекращаю операцию на женевском коллайдере. Тебе прямой приказ — отозвать всех задействованных в операции людей и согласовать с французским МИД время моего разговора с их Президентом. Если надо, я готов вылететь в Париж хоть сейчас, чтобы объяснить все ему лично. Если не поймет, я долбану по этому гребаному коллайдеру «Томагавком» с одного из эсминцев или пошлю самолеты. Но я остановлю эту хрень.

— Успокойтесь, сэр, — примирительным тоном произнес Тэйкли.

— Нет, это вы успокойтесь, долбаные, мать вашу, маньяки, — Президент чуть привстал и впился взглядом в госсекретаря. — Прекратить операцию! Слышите! Это приказ твоего Президента, Тэйкли, и он не обсуждается.

— Я вас понял, сэр, — госсекретарь медленно кивнул, поднялся с кресла, и в его взгляде проскользнула искорка то ли жалости, то ли пренебрежения. — Я просто хочу, чтобы вы знали — все, что я делаю, направлено на благо Америки.

Когда дверь за Тэйкли закрылась, Президент с силой ударил кулаком по столу. Выругавшись, он потряс рукой от боли и, достав из внутреннего кармана пиджака личный смарт, вызвал Бэйтса.

— Рон, дружище, скажи мне, что все идет по плану, — с нескрываемой надеждой в голосе спросил Президент.

— Да, сэр, — официальным тоном ответил глава МНБ, который в это раннее утро, по-видимому, находился на совещании. — Все инструкции даны, подтверждения получены. Риск будет устранен сегодня ночью. Паузу в полтора-два года на полное решение проблемы я вам гарантирую. Секунду. Я сейчас отключусь от телеконференции.

— Спасибо, Рон, — облегченно вздохнул Президент и откинулся на спинку кресла. — Я сегодня буду в CD* (*Аббревиатура от Camp-David), там моя личная охрана. Если не занят, давай ко мне, будем отслеживать ситуацию вместе.

— Да, обязательно приеду, как только разберусь с делами, — уже более расслабленным тоном ответил Бэйтс и, чуть понизив голос, спросил: — Ты чего-то опасаешься? Может, прислать десяток надежных бойцов на усиление охраны.

— Нет, не надо. Это будет нарушением охранного протокола, и Секретная служба поднимет шум. Я просто сейчас закончил разговор с Тэйкли.

— И как вел себя этот старый хитрый койот?

— Похоже, его людей в Женеве сильно потрепали, но он настаивает на продолжении операции. Я приказал ему все прекратить, отозвать людей и подготовить мой разговор с Президентом Франции.

— И как он отреагировал?

— Как отреагировал? — переспросил Президент, вдруг осознав, что в ответ на свой приказ услышал от Тэйкли только ничего не значащее «я вас понял, сэр». — Он сказал, что понял меня.

— Хреново. Он может продолжать гнуть свою линию.

— Ну и черт с ним. Сегодня ночью там все равно все взлетит на воздух.

— А французский Президент? — осторожно спросил Бэйтс.

— Я выложу ему часть фактов, которые ты мне сообщил. Скажу, что надо жестче контролировать яйцеголовых. Дальше пусть сам думает.

— Тогда до вечера, — коротко попрощался глава МНБ.

Вот и все. Даже если Тэйкли не отзовет своих людей, даже если с французским Президентом не удастся договориться, люди Рона сделают свою работу и коллайдер будет уничтожен. Президент отпил остывающий кофе, рассеянно пожевал имбирное печенье, бросил взгляд на монитор, где были расписаны планы на сегодняшний день, и, подумав: «Твою мать, хорошо, что мой срок подошел к концу», — отдал распоряжение, как только закончится смена экипажа, запускать винты президентского вертолета.

Если бы не забитые автомобилями дороги, припорошенный снегом утренний Вашингтон с высоты казался бы таким же, как и сто лет назад. Массивные, помпезные, кричащие о своей значимости здания административного центра сменялись жилыми кварталами, застроенными в начале прошлого века 5–7-этажными зданиями. За ними шли плотные кварталы частных домов и резиденций, которые были их ровесниками. А дальше за кольцевой дорогой уже раскинулась похожая на зимний камуфляж нарезка из мелких ферм и частных землевладений. За сто лет здесь тоже ничего не изменилось. Как и в Белом Доме. Те же интриги, подковерная возня людей, которые думают, что обладают властью, а на самом деле являются не больше чем кучкой тараканов, копошащейся на помойке, где догнивают некогда всесильные глобальные корпорации Америки. Тяжело вздохнув, Президент оторвался от окна и спросил помощника:

— Мы что, изменили маршрут? По-моему, мы очень сильно отклонились на север.

— Секунду, сэр, — отозвался тот и, надев гарнитуру, связался с пилотом. — Извините, сэр. Что-то со связью. Я пойду уточню лично.

Помощник отложил планшет и вышел в общий отсек, где обычно находилась охрана и сопровождающие из аппарата Президента. Через несколько секунд вместо него в «кабинет» вошли два агента Секретной службы и по их лицам Президент понял, что что-то произошло.