Бесконечное путешествие (СИ) - Бо Марк. Страница 13

Сейчас был антракт. И пока гости, толпясь, ожидали начала следующего танца, то вели беседы между собой.

— Видишь его? — шёпотом спрашивала девушка каждые десять секунд, прячась за спиной Эрика.

— Нет, успокойся уже. Нет его здесь, — ответ парня не прекращал быть отрицательным.

Они почти добрались до нужной двери, как за спиной неожиданно раздался насыщенный высокими нотами рёв:

— Готинейра! — вынырнул из толпы, разогнувшись в полный рост, Орфей.

Перед ними обоими, как медведь на задний лапах, неуклюже стоял тот самый громила. Удивляло, как с такими округлыми формами он умудрялся стоять на ногах, если его жировые прослойки торчали отовсюду, натягивая чуть ли не рвущиеся швы одежды. А морда широченная, будто вытянутая в стороны вместе с пастью.

— Как я рад тебя видеть! — восторженно прорычал он.

Внимания на такой громкий говор никто из публики не обращал.

— Не-е-ет! Вы, должно быть, ошиблись, — запищала девушка искажённым голосом, усердно стараясь не выдать себя.

— Ой, ну брось, принцесса! Эту походку я узнаю из тысячи! — он ловко сорвал маску с лица девушки, что даже Эрик не успел уследить за движением его лапищи. — Ага, я же говорил! Как грубо, барышня, обманывать своего учителя.

— Ну что вы, мастер Орфей, я просто решила устроить вам сюрприз, — ничего лучшего Готи не нашла в качестве оправдания.

— О, как это мило, — огромная улыбка толстяка обнажила золотые зубы. — У меня тоже есть для тебя сюрприз. А это, позволь узнать, твой кавалер? — здоровяк голодно уставился на Эрика, один глаз щуря, а второй вылупив.

— Э, да, верно! Вот, только что закончили с ним танец, — очевидно, Готинейра готова была сказать любую чушь, лишь бы поскорее убраться отсюда.

— Окончили, говорите? А я вас и не заметил. Ну, ничего. Тогда вам, думаю, будет не сложно, а даже в радость станцевать нашему уважаемому гостью!

Орфей неуклюже развернулся в сторону нескольких тронов, красующихся на пьедестале. Все престолы внушительных размеров пустовали, кроме одного, величественно красующегося в самом центре. А на нём, сложив мохнатые лапки на золотые подлокотники, восседало чудовищное существо: жуткое насекомое, сопоставимое размерами с белой акулой. Полосатое брюхо, величиной в половину длины тела, сползало на пол. Глянцевая верхушка панциря вдавливалась в обитую бархатом спинку трона. Голова существа неподвижна. Только длинные, похожие на стальные тросы, трёхметровые усики с крупными волосками иногда подёргивались. Пышный мех, растущий в районе шеи, украшен расплывчатым узором зловещего черепа.

Наводящий ужас своими размерами мотылёк, жуткий бражник мёртвая голова, едва умещался на троне, чья конструкция чуть ли не трещала под натиском здоровенной туши.

Орфей, схватив Готи за руку, как игрушку, воскликнул:

— Внимание всем! — начал он, и все присутствующие на бале расступились. — Я желаю вам, дорогие мои, и вам, ваше величество Атропос, представить мою самую первую и лучшую ученицу, чьё мастерство не удалось затмить никому!

В тёмных глазах Готи читалось одно желание: сгореть от стыда и ненависти. Повезло, что такой слой пудры, позволяющий приобрести лицу сплошь белый цвет, не выдавал явно покрасневшие щёки, которые в данной ситуации другими быть не могли.

— Итак, дамы и господа, позвольте узреть сей танец, что моя ученица вместе со своим кавалером исполнит специально для его величества Антропоса!

Орфей отошёл, а тем временем Готи прошептала:

— Дура. Как я могла ляпнуть, что танцевала с тобой. Теперь мы здорово попали, — её бровь самовольно задёргалась.

Бессмысленно отрицать глупость ситуации, и большинство бы на месте Эрика растерялись бы. Да и он сам едва сдерживал себя, чтоб не рвануть с Готинейрой куда глаза глядят. Ведь никаким боком не ожидал столь неприятного расклада событий, заставляющего теряться. И пусть одни мысли умоляли бежать без оглядки, другие стояли на ином мнении, веля отдаться другой части дилеммы.

Пока народ вокруг, толпясь, отходил в стороны, освобождая центр зала, Эрик и Готи начали думать.

— И что теперь делать? — волновалась Готи, шепча. — Надо бежать… но это нереально.

— А если станцевать, он же отстанет от нас?

— С ума сошёл? Будто ты что-то понимаешь в этом. Да мы отсюда живыми не уйдём, если ты совершишь хоть одну ошибку.

— Удивишься, но в этом я кое-что понимаю, — неловко ответил Эрик. — Мне доводилось довольно долгое время заниматься такими танцами… ох, как я ненавидел те года юности.

— Серьёзно? Умеешь танцевать? Ты понимаешь, что сейчас врать вообще нельзя? — то и дело оглядывалась она, наблюдая, как все уже заняли свои места.

— Тебе придётся мне довериться. Думаю, я не уступлю тебе в мастерстве.

Орфей, довольно улыбаясь, совершил жест в сторону оркестра.

— Маэстро, музыку!

Существа, восседающие на местах, на возвышенности, парами держали в руках каждый свой инструмент. Проекция Крауса в роли дирижёра возникла из неоткуда яркой вспышкой под сопровождение густого дыма. Скелет, пощёлкивая зубами, протянул руки вверх, выставив ладони наружу, давая понять своим музыкантам о готовности начать игру.

Этажи балконов заполнены зрителями, каждый из которых внешне человек, зверь, а то и мерзкое чудовище, но все без исключения в роскошных нарядах, скрывая или даже уничтожая ужасную сущность каждого. Публика сконцентрировала внимание на парочке, застыв в интриге, ожидая начала представления.

Готинейра заняла позицию передо Эриком. Девушка была напряжена, совсем не готова к такому моменту. Но парень шёпотом успокаивал её, хоть у него у самого внутри всё дрожало. И черноволосая, сделав глубокий вдох, мысленно отдавшись воле судьбы, посмотрела парню прямо в глаза с искренней верой, наводнившей Эрика настолько, что волнение сгинуло прочь, сменившись на смелость.

Одну руку он аккуратно плавным движением положил на талию девушки, наблюдая её едва приподнявшийся краешек губ и сосредоточенный взгляд исподлобья. Другой рукой он, скользя запястьем по ладони партнёрши, сплёл пальцы в нежной хватке. Девушка, смущённо отведя в сторону взгляд тёмно-карих глаз, коснулась свободной рукой плеча партнёра, сжав его, чуть вцепившись, словно боясь отпустить.

Орфей, дождавшись, когда оба займут позиции, неведомым образом велел оркестру начать игру без всяких слов и жестов. Проекция Крауса положила начало музыке, и в один миг по залу растёкся звук мягкой и неспешной игры струнных инструментов под редкое сопровождение духовых.

Танец начался с неразрывного взгляда, направленного в глаза друг друга. Эрик совершил первый шаг в сторону, потянув девушку за собой, и она послушно последовала его направлению, синхронно повторяя его движения. Редкие шаги обретали темп, перерастая в чёткую последовательность поворотов тел, и чем быстрее и активнее музыканты выбивали чарующий поток нот из своих инструментов, тем энергичнее возрастала серия всё более новых движений.

Девушку закрыла глаза, и, доверившись, убрала руку с плеча, отклоняясь от партнёра всё дальше в водовороте танца. Но другая её рука, сплетённая пальцами с пальцами Эрика, продолжала объединять танцующих в паре. И парень, крепко держа Готинейру, начал кружить её вокруг себя; а партнёрша, скользя носочками ног по гладкому полу, по инерции изящно вращалась вокруг Эрика. Волосы Готи развивались от образуемого потока ветра, а подол платья расправился, даруя значительную грациозность.

Всё, что попадало в поле зрения, смазывалось, и мутные образы походили на калейдоскоп, на фон, не имеющий в эти минуты никакого значения. Одна лишь музыка и аплодисменты публики удерживали сознание от попытки целиком погрузиться в чарующую атмосферу танца.

Готинейра, закрыв глаза и полностью доверившись, в кружении послушно следовала за рукой парня, и, отрекаясь от вращения, оказалась стремительно притянута и прижата вплотную. В следующий миг вновь вернулась серия, играющая с телом в самом начале танца, но быстро обратилась в новое, и девушка теперь, словно карусель, кружилась на месте, отчего её пышный подол платья расправился ещё больше, и чередующиеся красные и чёрные слои кружева только придавали изящности речи её тела, говорящего в эти минуты чарующими для глаз движениями.