Бесконечное путешествие (СИ) - Бо Марк. Страница 41

«Кошмар, — думал Эрик. — Куда я попал, что за идиотское место со сборищем откровенных дебилов, говорящих сперва одно, а в следующий момент полностью себе противореча. Ещё и меня обвиняют в нарушении логики и здравого смысла».

— Да ни в чём я не виновен, хватит нести чушь! — их поведение выводило Эрика из себя, да ещё и сказывалось напряжение от всего произошедшего за последнее время.

— Ха! Докажи, что ты не делал этого!

— Чего не делал? — парень просто стоял, выпучив глаза, и даже не знал, как вести диалог.

— Не думал о перечисленном. Докажи, что у тебя не было этих мыслей.

— Это вы меня обвиняете — вы и доказывайте мою виновность, — ответил он.

В ответ зал наполнился смехом.

— О, Церебрум, великий наш, вразуми этого идиота. Он не может доказать свою невиновность, перекладывая эту ношу на нас.

Хохот усиливался.

— Это я здесь идиот? Никто из вас даже не предоставил улики, доказательства! Ничего! — его откровенно приводило в бешенство такое «правосудие». — Как я могу доказать отсутствие? Это же логическая ошибка. Нельзя доказать то, чего нет, иначе я могу утверждать абсолютно любое, прося доказать отсутствие этого, и ничего вы сделать не сможете!

Но к этому времени существа, заливаясь смехом, уже не услышали слов. И тут Эрика осенило.

— Я. Я и есть ваш великий Церебрум! — его слова, как грома среди ясного неба, разразились в зале эхом, заставив всех замолчать.

Судья, разинув рот, уставился на парня так, будто хочет смеяться, но его лицо застыло от услышанного, исказившись в удивлении.

— Глупее узника я ещё не встречал, — начал он, заметно поникнув в голосе. — Ты не можешь быть великим Церебрумом, — он положил два пальца на лоб, и все повторили за ним.

— Докажи, что я не Церебрум.

И тут Эрик увидел переглядывающихся между собой присутствующих, занимающих места на балконах.

— Ты никак не можешь им быть, — неуверенно произнёс судья.

— Почему же? В этом зале никто не доказал, что я не Церебрум.

— А ты докажи, что ты — он! — послышался выкрик из публики.

И аудитория после услышанного в какой-то степени расслабилась, сосредоточившись так, будто ожидали от парня провального ответа.

Эрик хоть и привык ко всякого рода странным вещам на поезде, но подумать не мог о существовании здесь таких созданий, коверкающих собственные убеждения ради выгоды, перепрыгивая от логики к логическим ошибкам, тем самым, казалось, укутывая себя иллюзией правоты, но на деле выставляя ничтожным пустословом и лицемером.

Что может быть более жалкое, чем кто-то, старающийся выставить себя в любой ситуации правым, не скупясь на саморазрушение и уничтожения, коверканья собственных убеждений и принципов. Да никому здесь, впрочем, не требовалась истина, в этом самом гуманном в суде Великих Мудрецов, где ложное правосудие возможно лишь благодаря количеству сумасшедших.

Эрик понимал, что хоть ему сначала удалось заткнуть их, но он теперь видел, что бороться с ними их же оружием вряд ли получится. Ведь этим самодурам, возводящим логику в истину, на самом же деле до логики не было никакого дела.

Волнение прокатилось по аудитории, но никто не желал оставлять попытки противодействия. Выходит, они всё же сомневались, и Эрик продолжил:

— У меня прямо сейчас в руке невидимый десятиметровый меч весом с перо. И им я с одного размаха разрублю любого, кто встанет у меня на пути.

— Бред, не может быть такого! — судья пришёл в замешательство и испуг.

— А ты докажи, что у меня его нет, — ответил парень, но не стал дожидаться ответа, и, воспользовавшись их секундным ступором, не давая очухаться, замахнулся скованными руками.

— Нет, не надо, не смей этого делать! — перепугался судья, выставив ладони вперёд.

— Нет у него никакого меча, — крикнул кто-то, и остальные почти сразу успокоились.

— А ты доказал, что у меня его нет? — Эрик немедля выкрикнул ответ, и не на секунду не умолкал. — Не доказал. Значит, он у меня есть! — он замахнулся ещё сильнее, наблюдая, как эти создания, заслонившись руками, аж попадали назад, хватаясь за перила.

Стражники, стоя у лестницы пьедестала, с неуверенностью выставили оружие вперёд, точно до конца не веря услышанным словам, но частично приняли их за правду.

Эрик, постоянно оглядываясь, ожидая внезапного нападения с любой стороны, начал медленно и аккуратно спускаться с пьедестала, потому что слабость ещё главенствовала над телом.

Солдаты расступались, стоило Эрику дойти до них, замахнувшись несуществующим мечом. Но появился неожиданный толчок, как землетрясение, повалил всех с ног, в том числе и парня. Затем послышался скрежет, задрожал пол и мраморные плиты, балконы, а стены зашевелились.

Кошмарный крик разразился на весь зал, повергая в ужас судей, падающих с балконов. Пьедестал, крошась, провалился под тяжестью собственного веса, рухнув в открывшуюся в полу дыру, где Эрик краем глаза успел заметить переплетение вибрирующих труб алых оттенков. В разрухе, пока всё крушилось и двигалось, Эрик слышал стук чего-то огромного, словно где-то в глубинах стен раздаётся сердцебиение.

— Хватайте безумца! — крикнул судья, придавленный обломком мраморной плиты.

Стражники, опомнившись, набросились на пленника, и одному удалось отправить Эрика в нокаут.

Через какое-то время парень, немного придя в себя, чувствовал, как его волокли по земле. Он не знал, куда его тащили, но творящийся хаос оставался позади.

Глава 9. Арена искажения

Стражники долго тащили Эрика. Его ноги волочились по полу, цеплялись за каждую неровность, и в конечном счёте украсились множеством ссадин и царапин. Полубессознательное состояние парня не позволяло ему в полной мере адекватно наблюдать за происходящим, поэтому он едва мог слышать речь этих двоих и судьи:

— Безумец, но какой уникальный, — доносился до ушей слабый голос судьи. — Правосудие требует осуществления, но публика жаждет зрелищ.

— И что прикажете делать с ним, лорд? — спросил один из стражников, отпустив парня из своей хватки.

— Всё решит битва. Если Церебрум над ним смилуется, то позволит безумцу одержать победу.

Это последнее, что Эрик слышал более-менее разборчиво, прежде чем его бросили на землю. Послышался звон металлической двери. Всё затихло.

Поразительно, как он ещё не помер от пережитого, постоянно находясь на волоске от смерти. И нынешняя ситуация не была исключением. Неопределённое время ему пришлось пролежать в таком состоянии, прежде чем силы немного восстановились.

Вскоре, открыв глаза, он осознал, что лежит на подстилке из сена. Само место, видимо, очередная темница, но с весьма ярким освещением, которое создавали, потрескивая, головки настенных факелов.

— Ещё один, — донёсся монотонный голос из угла.

Эрик повернул голову к источнику звука, увидев создание, полностью идентичное тем, что судили его за неизвестное преступление.

— Неужели вы настолько глупые, что думали, будто ваш шпион мне не покажется подозрительным? — первое, что пришло в голову парню и вырвалось фразой при виде второго узника, закованного в кандалы.

— Я не один из них, если ты имеешь ввиду принадлежность взглядам. Но из их вида, отрицать бесполезно, — тот поднялся с земли и, сгорбившись, подошёл к миске рядом с потухшим костром.

— Ага, давай, хорошо получается, — Эрик не верил ему, хоть поведение сокамерника отличалось от его сородичей; парень думал, что этот серый тип какая-то уловка, подосланный шпион от судьи, чтобы выпытать из Эрика что-нибудь.

Но пепельнолицый, окинув Эрика нейтральным взглядом, промолчал, потом взял миску, зачерпнул ею жидкость из котелка, а после поставил рядом.

— Ешь, иначе помрёшь на битве, — близко он не подходил, предпочитая вернуться в угол.

— Битва? — парень, оперившись руками в пол, приподнялся, наклонился к миски, учуяв пряный запах супа.

— А разве ты не знаешь причину твоего здесь нахождения? — серый провёл большим пальцем по своего подбородку. Он ожидал услышать от парня ответ, но, видя его непонимающий взгляд, продолжил: — Не знаешь, получается, — он глянул на стальную дверь, осматривая её. — Тебе повезло, что ты здесь оказался. Обычно они выносят вердикт сразу, либо убивают на месте. Но ты приглянулся им, значит… отправишься на битву. Шансов выжить на ней больше, чем на суде, где руководствуются… — он, сделав паузу, встал, подошёл к двери и приложил ухо, и только потом договорил, — …глупостью.