Верь (СИ) - Власова Мария Игоревна. Страница 3

— Ну, что? Ещё показать? — говорит он сладко, а затем делает шаг ко мне снова.

Отпрыгиваю сразу же, боясь снова получить в лоб и ещё одну моральную травму.

— Умная девочка, — улыбается гаденько.

И я вдруг понимаю, что меня таким жутким способом пытаются заставить, не материться. Вот это методы воспитания, жестокие.

— Что те надо? — выдаю испугано.

— «Те»? — угрожающе приподнимает он руку.

— Вам, — быстро соглашаюсь на вежливое обращение.

— На «ты», конечно, говорить приятно, но ты-то мне не ровня, — кивает он чему-то.

Вот точно, как у него с этим божком много общего, просто словами не передать.

— Чего Вы хотите? Почему я здесь?

— Глупая, я же говорил: поговорить! — пренебрежительно улыбается этот субъект.

Нет, точно почти один и тот же человек, пафоса только больше. Думаю, если альфа-козлу дать божественную силу из него именно такое дерьмо и получится.

— Ну ладно, давай по порядку. Ты желание на Новый Год загадывала? — вздыхает он.

О чем это он? О той страной традиции? Неуверенно киваю.

— Чего молчишь? Не ты ли там меня обзывала? Говорила, что я этих волчат плохому учу? Да ещё и пожелала непонятно что?

Снова киваю, на всякий случай отхожу подальше. Вздыхает, совсем так же как Кай, слегка отворачиваясь. Прикусываю губу, зачем имя его вспомнила? Отворачиваюсь, может снова в пропасть?

— Так вот ты чего на самом деле хотела? — замечает моё поведение и кивает своим каким-то мыслям. — Ну, понятно

Вот не надо мне здесь додумывать!

— Если Вы тот божок, то я совсем не жалею о том, что тогда думала! То, что творят эти волки…

— Полнейшая ересь? — перебивает меня с улыбкой.

Удивленно поднимаю глаза, почему-то думала, что он будет отнекиваться, ну или разозлится.

— Я знаю, что творят мои волчата, они давно меня заставляют разочароваться. Все мои указы, все мои слова беспощадно исковерканы, переделаны для нужд популяции. Мои простые слова о том, что нужно искать подходящую женщину сначала среди себе подобных, а потом уже среди людей восприняли совсем не так. Связывание — всего лишь результат высказывания о человеческом мифе касательно половинок одного целого!

Все время своей тирады он ходит со стороны в сторону, резко жестикулирует. Кай делал бы так же? Никогда не видела его таким… растерянным и злым? Чувствую, что улыбаюсь, хотела бы я увидеть настоящего таким же.

— Ты меня вообще слушаешь? — резко выкрикивает, так что не удерживаюсь от смешка.

— Слушаю, но мне все это кажется бредом, кошмаром, если быть точнее. Правда, забавным. Божок оборотней и правда существует, а связывания на самом деле нет? Может это Рай такой, точнее его бюджетная версия? — пожимаю плечами, держась на расстоянии.

— Кажется, я понимаю, чем ты его зацепила. Бедный мальчик, на мои же грабли, да и с разбега! — его настроение меняется так же быстро как у настоящего альфа-козла.

Удивительно похожи. А что означает эта фраза? Кого я зацепила и почему этому «кому-то» сочувствуют?

— О чём вы говорите? И причем здесь я? Если вы, и правда, божок их, то вы мне своей болтовней жизнь всю сломали! Вы это понимаете?!

— А почему я, по-твоему, спрашиваю у тебя, глупое создание, чего ты на самом деле хотела? Исполнить все, что ты наговорила затруднительно, так что выбирай уже что-то одно! — разозлился он в ответ, даже хмурится точно так же как блондин.

Рука снова чешется от желания двинуть ему хорошенько. Когда этот кошмар то кончится?

— Можно мне обратно? Мне надоело быть здесь.

— А желание?

— Это и есть моё желание. Не хочу больше слушать бесполезного божка. Надеюсь, за него дорого не возьмете? — иронично улыбаюсь, сложив руки на груди.

— Моя плата всегда высока, — и злится точно так же, как и Кай, аж мурашки по коже, — милочка.

— В таком я полетела, — бросаю, прыгая в пропасть снова.

И так раз за разом, раз за разом, раз за разом. Пока божку это дело первому не надоело, и он меня как по лбу двинул, что все краски мира пропали. В этот раз никаких жутко пошлых картинок, теперь поменялось окружающее пространство.

Помню эти подсолнухи, их было так много, мы с братом играли в них в прятки. Он все время плакал и падал, когда я его ловила. Делал это специально, чтобы мама пришла и пожалела его, а заодно и меня отругала. Вот и домик старой бабки, стоит, как стоял. Такой же ветхий и всеми забытый, пускай и видно, что в нем кто-то живет. Этот косой заборчик тоже помню и лес что за ним и… его.

Мальчик стоит совсем рядом, с ним рядом какая-то пара. Они что-то говорят ему, но он не отвечает. Лицо у него детское, невинное, но глаза взрослые. Как будто он повидал многое. Никто из троих не замечает меня, так что решаюсь подойти ближе. У него что-то с волосами, почему-то они седые как у старика. Разве у детей должен быть такой цвет волос? Нагибаюсь и нерешительно протягиваю руку, чтобы коснутся его щеки, такой грустный, что хочется даже обнять его и пожалеть.

— Похож? — спрашивает божок резко.

Дергаюсь, не ожидая его увидеть, он стоит за спиной мальчика и в лицо сразу же бросается схожесть. Перевожу взгляд с ребенка на парня и обратно. Люди начинают двигаться вновь, мальчик смотрит куда-то, поворачиваюсь в ту же сторону. Ещё дети. Второй мальчик упал — плачет, девочка тоже плачет. Их мама приходит, но жалеет почему-то только мальчика. Девочка убегает в лес, но этого никто не замечает. Все так знакомо, как будто сцена из моей жизни, сцена которую я не помню. Картинка сменяется, и мы уже в лесу, первый грустный мальчик бежит куда-то по лесной чаще. Бегу следом и останавливаюсь на небольшом уступе. Девочка окружена волками, обычными волками. Плачет, ещё одна плакса.

— Даже в детстве ты их привлекала, — улыбается радом божок.

— Я? Причем здесь я?

— Это же твоё стертое воспоминание? Разве нет? — он снова улыбается и поворачивает меня лицом к происходящему.

Их загнали в угол, мальчик говорит ей закрыть глаза, и она закрывает. Сам он снимает с себя часть одежды и превращается в такого же волка, только чуть побольше и с белой шерстью. Я знаю этого волка, я знаю этого мальчика, я знаю, что девочка не сдержала обещание, потому что это была я. Этот оранжевый свитер, зеленое платье никогда не забуду. В то время у нас было мало денег, да и потом тоже, так что всю мою одежду можно было по пальцам пересчитать. А это платье я любила, даже помню, как папа его купил на рынке поздно ночью перед Рождеством.

Я не боялась его, по-детски решив: если защитил, то мой.

Смотрю на свою руку, затем на маленькие пальчики девочки, которые так небрежно гладят умытого в чужой крови волка. Картинка меняется, мы ещё в лесу, но ещё далеко от дома.

— Убери меня отсюда! — кричу, ища альфу взглядом.

Он где-то вдали, так что приходится бежать к нему, пытаясь не обращать внимания на дурацкое обещание когда-то давно данное мною.

— Ты даже имя ему дала, — с долей гнусливости произносит он, упираясь спиной на ближайшее дерево.

— Зачем? Зачем ты показываешь мне это? — кричу на него, внутри радуясь, что это всего лишь божок.

— Я показываю? О нет, это ты! Показываешь то, что прячется в этой черепушке, — он стучит пальцем мне по виску.

— Забери меня отсюда, — прошу, как бы это не было сложно для меня.

— Уверена? Не хочешь узнать, что будет дальше?

— Я знаю, вспомнила.

— Ну, тогда думаю воспоминаний с нас достаточно на сегодня, не так ли? — гадко улыбнувшись, он дает мне снова по лбу.

Все потемнело вокруг, затем мы снова оказались в другом месте. Этот жуткий розовый дом просто не забыть. Снег, машина, я в багажнике. Кай, но не тот, достает меня из машины. Я знаю, что будет дальше, потому ищу взглядом второго.

— Ты же сказал, что достаточно на сегодня?! — кричу на него.

— Соврал, — равнодушно пожимает плечами, наблюдая за попытками меня старой ударить блондина.

— Кай не врет, — зачем-то говорю ему.

Уже сама наблюдаю за этой сценой, на душе неприятное ощущение.