Морской фронт - Пантелеев Юрий Александрович. Страница 17

Но в открытом море мы должны топить врага без промаха.

Подводники понесли первые потери. 21 июля поздно вечером мне доложили о выходе на позиции в Финский залив подводных лодок «М-94» и «М-98». Обе лодки перед выходом стояли в бухте Тринги на северном берегу Эзеля. До выхода в море они эскортировались сторожевыми катерами и тральщиками. Поначалу все шло хорошо, обе лодки благополучно миновали пролив Соэла-Вяйн и повернули на север в Финский залив. Но в девятом часу утра 22 июля пост наблюдения на маяке Ристна донес, что над одной из подводных лодок взметнулся высокий столб воды, наблюдатели услышали глухой продолжительный взрыв. Оказывается, «малютка» была атакована фашистской субмариной «У-149», находившейся на позиции в этом районе. Взрывом торпеды лодке «М-94» разрушило корму, она села на грунт. Из воды торчал только нос лодки. На наше счастье, море было спокойным. Командир другой «малютки» капитан-лейтенант Н. Н. Беззубиков сейчас же послал к месту катастрофы резиновую надувную шлюпку.

Командир «М-94» старший лейтенант Н. В. Дьяков, командир отделения рулевых Компанеец и старшина группы мотористов Лаптев, бывшие во время взрыва на мостике, оказались сброшенными за борт. С большим трудом они доплыли до высунувшейся из воды носовой части лодки, где их нашли моряки, пришедшие на помощь. Спасая товарищей, подводники «М-98» сами чуть не погибли — их лодку тоже атаковал враг. К счастью, торпеда прошла мимо.

В 10 часов погрузилась в воду и носовая часть поврежденной лодки. Но в полузатопленных отсеках находились восемь матросов и инженер-капитан-лейтенант В. С. Шиляев. Офицер объявил морякам, что вступает в командование кораблем, и заверил, что все будут спасены, нужны лишь спокойствие и исполнительность. Матросам были розданы индивидуально-спасательные аппараты. Шиляев проверил, каждый ли знает, как ими пользоваться. По его приказанию все моряки собрались в боевой рубке. Закрыли нижний рубочный люк. Теперь надо было отвернуть клапан затопления, но его, как назло, заело. Наконец открыли. Рубка заполнилась водой, откинули крышку люка, и все вышли на поверхность.

Последним покинул корабль инженер-капитан-лейтенант Шиляев. Подошедший с берега баркас подобрал подводников.

Как ни печален был случай гибели подводного корабля, восхищало спокойствие и мужество наших подводников, благодаря чему они и спаслись.

Девять дней спустя мы встретили возвратившийся из похода подводный минный заградитель «Л-3» под командованием капитана 3 ранга П. Д. Грищенко. Эта лодка в предыдущем плавании очень удачно выставила минную банку в районе Мемеля — на ней подорвались и погибли три фашистских корабля. И вот новый поход. П. Д. Грищенко подробно рассказал нам о действиях своего корабля.

15 июля «Л-3» совместно с «С-8» вышла из Таллина. До выхода в Балтийское море обе лодки эскортировались тральщиками и двумя самолетами — морскими разведчиками МБР-2. Благополучно прибыв в район мыса Блюстерорт в южной части Балтийского моря, П. Д. Грищенко два дня производил настойчивую и скрупулезную разведку «на себя». Командир подводного заградителя хотел поставить мины там, где на них обязательно натолкнутся вражеские корабли.

Лодка долго ходила, меняя курсы. Настойчивость командира увенчалась успехом. На третьи сутки поиска акустик доложил, что слышит шум винтов. Командир пошел на сближение и вскоре увидел в перископ два тральщика. Они двигались с тралом. Определив курс фашистских кораблей, П. Д. Грищенко развернулся и пошел в двух кабельтовых впереди тральщиков. Это было дерзкое решение.

— Через час, — рассказывал Грищенко, — тральщики повернули на обратный курс… Мы — тоже. А еще через час, когда тральщики снова развернулись, мы поднырнули под них, пошли за их тралом и начали ставить мины в протраленной ими полосе. Мы, конечно, догадались, что они протралили путь каким-то своим кораблям… К пятнадцати часам постановка была закончена, и, убедившись, что ни одна мина не всплыла, мы отошли в сторону от фарватера и застопорили машины. Акустики непрерывно прослушивали море. И вот перед самым ужином, в восемнадцать ноль-ноль, все в лодке услышали сильный взрыв. «Ура!» — пронеслось по лодке. Радости не было конца. «Это первый! — шутили подводники, — А там еще и для других остались „гостинцы“».

Лодке надо было уходить отсюда как можно быстрее. Поэтому второго взрыва моряки не слышали, они узнали о нем позднее. На минах, поставленных советской лодкой, подорвался и погиб еще один фашистский транспорт.

При возвращении с позиции у мыса Стейнорт фашисты обнаружили лодку и почти целые сутки преследовали и бомбили ее. «Л-3» получила повреждения, но боеспособность свою не потеряла и благополучно пришла в базу. Многие повреждения устранялись на ходу. Работами руководил инженер-капитан-лейтенант М. А. Крастелев, талантливый и опытный специалист. Советские подводники с честью выдержали испытания. Душой экипажа были коммунисты во главе с комиссаром корабля старшим политруком А. И. Бакановым.

Наши подводные лодки, авиация и надводные корабли держали противника в постоянном страхе. Помню, зашел ко мне начальник разведки Н. С. Фрумкин, радостный, сияющий.

— Имею сведения, что у противника паника, закрыты все основные шхерные фарватеры. Одна немецкая подводная лодка уже погибла.

Подписав очередное донесение в Главный штаб в Москву, я смотрю на улыбающегося майора:

— Товарищ Фрумкин! Даже если ваши сведения, как говорят разведчики, требуют «уточнения и проверки», все равно благодарю за сообщение. Все к тому и идет, что не сегодня, так завтра мы начнем бить противника как следует.

А Рижский залив наш!

Тяжелые вести приходили к нам с разных участков сухопутного фронта. 11 июля финны глубоко вклинились в нашу оборону на петрозаводском направлении. На ленинградском направлении оставлен Псков, и бои шли уже на территории Ленинградской области. 8-я армия в итоге длительных многодневных и кровопролитных боев была оттеснена противником к северу и оказалась отрезанной от главных сил Советской Армии.

Фронтовые сводки мы получали в штабе ночью, к утру их обрабатывали, наносили на карту для доклада командующему флотом. Бывало, слушаем мы доклад оперативного дежурного по штабу, очень живого и деятельного капитан-лейтенанта Лукьянчикова и молча следим за кончиком его карандаша. Линия фронта все ближе подвигалась к Ленинграду. Каждый понимал, что над нашим любимым городом, колыбелью революции, нависает смертельная угроза…

— А как дела под Выборгом? — спрашиваю я.

Тон дежурного становится бодрее:

— Особых изменений здесь нет. Пятидесятый стрелковый корпус Двадцать третьей армии крепко держит позиции. Огневое содействие ему оказывает с Выборгского залива наш отряд шхерных кораблей.

Нас успокаивало знаменитое рассуждение великого флотоводца адмирала С. О. Макарова: «Как бы ни было нам тяжело в бою, мы никогда точно не знаем, как тяжело в это же время и противнику». После мы узнали, что гитлеровцам действительно было здесь несладко. Несмотря на тяжелое положение наших войск, они наносили противнику огромный урон.

Обстановка на суше была для нас тревожной. Но мы делали свое дело. Корабли и морская авиация почти каждую ночь минировали фарватеры противника в финских шхерах, в Ирбенском проливе и в восточной части Рижского залива. Эти смелые действия проходили успешно, скрытно и без потерь. Много внимания у нас отнимало обеспечение проводки наших конвоев по трассам Таллин — Кронштадт и Таллин — Моонзунд. Нас обескураживали случаи подрыва наших кораблей даже тогда, когда они следовали точно в кильватере за тральщиками.

— Почему тральщики не уничтожают мин? — возмущенно спрашивал командующий флотом у флагманского минера капитана 2 ранга Тулинова.

Тот пожимал плечами:

— Все делаем, но почему-то не получается. Срочно вызвали из Ленинграда самых квалифицированных специалистов по борьбе с минами. Приехал с ними и капитан 1 ранга Иван Алексеевич Киреев — старый моряк, большой знаток трального дела, много плававший на тральщиках еще в первую мировую войну. Ознакомившись со всеми случаями подрывов кораблей, шедших за тралами, «минные боги» сразу же уверенно заявили: гитлеровцы применяют особые мины — электромагнитные и акустические. Нужны специальные тралы.