Дракон должен умереть. Книга 1 (СИ) - Лейпек Дин. Страница 14

Генри верил. Он бы тоже, наверное, сердился, если бы кто-нибудь тайком увез его дочь.

— Она в порядке? — вдруг спросил король тихо.

— Да, — ответил Генри, хотя что-то мешало ему ответить так уверенно и спокойно, как нужно было.

— И ты правда считаешь, что ей это поможет?

Генри не сразу смог ответить. В голове звучали слова Сагра: «Людей, которые могут жить с драконом внутри и при этом оставаться в полном рассудке, по определению существовать не может».

— Ваше величество, — наконец медленно произнес Генри, — если Сагр не сможет помочь ей — значит, ей не может помочь никто.

Король молчал и только громко сопел.

— Но, если честно, — добавил Генри очень тихо, — даже в этом случае у нее есть неплохие шансы справиться самой.

Три сущности всего

Весь вечер Джоан сидела за столом, положив голову на сложенные руки, и молчала. Сагр не обращал на нее внимания, занимаясь своими обычными делами, — накормил и подоил козу, занес в дом из сарая охапку дров, чтобы те успели просохнуть за ночь, приготовил нехитрый ужин. Сел есть за тот же стол, где сидела она, благо другого в домишке и не было, но Джоан ничего не предложил. Задумчиво смотрел в окно, вытирая миску куском лепешки. Наконец сложил руки перед лицом, оперев подбородок на большие пальцы, так что губы и нос касались ладоней.

Теперь Сагр, наоборот, смотрел на Джоан, долго и внимательно.

— Он вернется? — она подняла глаза.

— А он обещал тебе, что вернется?

— Да, но...

— Значит, вернется. Генри никогда не умел нарушать обещания.

***

Первые несколько дней Сагр рассказывал Джоан о своей жизни. Мысленно он порадовался, что принцессе пришлось совершить пусть небольшое, но достаточно сложное путешествие, а до того — жить в башне в полном одиночестве, без привычной свиты и горничных. Принцесса, конечно, для жизни в домике годилась не лучше, чем Сагр — для жизни при королевском дворе, но она по крайней мере представляла себе, что еда и вода берутся не из воздуха, что кровать может быть настолько узкой, что на ней нельзя лежать поперек, а одежда придумана в первую очередь для тепла и удобства. Джоан старательно запоминала все его наставления, и даже выразила желание научиться топить печь. Первый опыт окончился неудачно, и они долго выгоняли дым на улицу через открытые окна и двери. Однако на следующее утро Джоан уже справилась сама, и в дальнейшем это стало ее негласной обязанностью.

Постепенно между ними установились если и не доверительные, то, во всяком случае, уважительные отношения. Джоан явно видела в нем Учителя, обладавшим тайным Знанием. Сагр же сочувствовал ей и ценил внутреннюю сосредоточенность, которую порой замечал в Джоан. Именно это качество давало надежду, что у них может что-нибудь получиться.

Когда ветер сорвал последние листья с деревьев в ущелье, Сагр впервые заговорил с ней о драконах.

***

— Ты знаешь, откуда они появились?

— Драконы?

— Да.

— Я слышала легенду, когда была маленькой. Что драконов придумала и сотворила Тьма, потому что завидовала Свету, создавшему целый мир. И тогда она задумала существо, которое было бы лучше, чем человек, вершина Творения. Поэтому Тьма сотворила драконов и сделал их сильными, мудрыми и вечными. Это правильно?

— Почти. Наверняка ты слышала также, что у Тьмы ничего не получилось.

— Да. Там было что-то про выбор... Но этого я уже не поняла.

— Дракон действительно во многом лучше человека. Он не умирает от старости, он сильнее любого другого существа на земле. Дракон не знает страстей и может мыслить одновременно на множестве уровней сознания, постигая творение в совокупности всех его явлений. Его знание бесконечно, как бесконечно само Творение, он видит мир от его начала и до конца. Но дракон не может выбрать свой путь. В отличие от человека. Мы все, от рождения и до смерти, на протяжении всей своей жизни, постоянно делаем выбор. И этот выбор делает нас такими, какие мы есть. Дракон же не может выбирать. Его путь известен ему от начала и до конца. Поэтому я думаю, что драконов нельзя назвать злыми. Они не могут выбрать добро, они не могут любить, жертвовать, страдать. Они вечны — и неизменны в своей вечности.

— Как же они существуют?..

— Что ты имеешь в виду?

— Если что-то существует вечно — какой смысл в его существовании? Ведь мы начинаем по-настоящему ценить только то, что уже закончилось?

— Стюарт Айр? «Смерть и бессмертие?»

— Да.

— Сколько книг ты прочитала, сидя в башне, Джоан?

— Много. Иногда мне кажется — слишком много.

***

— Что значит «драконы мыслят на множестве...» Как ты это назвал?

— Множество уровней сознания. Это значит, что ты, Джоан, способна сознательно продумывать в своей голове только одну мысль в конкретную единицу времени. Дракон же любую мысль осознает со всех точек, видит ее со всех сторон, во всех ее смыслах, видит одновременно причину и следствие этой мысли. Это выгодно отличает его от человека, потому что именно неумение посмотреть на проблему с разных сторон обычно влечет за собой ошибки.

— Значит, драконы не могут ошибаться?

— Нет. И отчасти поэтому не могут выбирать. Людям приходится делать выбор, потому что они не знают наверняка последствий этого самого выбора. Если бы мы изначально знали, какое из двух решений окажется верным, нам не пришлось бы и выбирать между ними.

— Генри рассказывал мне, что для того, чтобы уметь разговаривать с драконами, нужно долго учиться. У них есть свой язык?

— Не совсем. Драконы вообще не совсем говорят, в прямом смысле этого слова. Когда дракон хочет «поговорить», что случается далеко не часто, он просто связывает свое сознание с твоим. По сути это означает, что его сознание становится настолько же открытым тебе, насколько и твое открыто ему. Но, поскольку сознание дракона многослойно, а человеческое — достаточно примитивно, дракон практически всегда оказывается в выигрышном положении.

— Практически? Но не всегда?

— Не всегда. В несовершенстве человеческой природы скрывается наше главное преимущество.

— Какое?

— Непредсказуемость. Человек всегда может изменить свое решение, поменять линию поведения. Это удивляет дракона, сбивает его с толку. Хуже всего драконы понимают шутки, поэтому человек с хорошим чувством юмора всегда может одержать над драконом верх.

— Так просто? Значит, надо просто пошутить, и все?

— Это совсем не так просто. Разговор с драконом — это огромное напряжение ума. Если ты не можешь мыслить хотя бы на двух-трех уровнях одновременно, он вряд ли вообще будет рассматривать тебя в качестве разумного существа. Следовательно, и шутка должна одновременно иметь несколько смыслов, что не всегда так уж и просто. Кроме того, ты постоянно слышишь все мысли дракона, а вслушиваться одновременно в десятки разных мыслей — задача совсем не легкая. Так что разговор с драконом, если ты хочешь, чтобы он окончился благополучно, требует колоссальной концентрации, внимательности и напряжения ума.

— И этому можно научиться?..

— Можно. Если очень захотеть, то можно научиться практически чему угодно.

— И если я научусь... Я смогу... Я смогу говорить со своим драконом, да?

— Сможешь.

— А я смогу?..

— Что?

— Сказать ему, чтобы он из меня вышел?

— Нет.

— Почему?

— Потому что, если дракон выйдет из тебя, он мгновенно умрет. А ни один дракон не способен умереть.

***

— Ты сказал, что драконы иногда хотят поговорить. С людьми?

— Да.

— А зачем им говорить с нами? Если мы для них такие... примитивные?

— Потому что им любопытно. Человек, в силу все той же непредсказуемости, представляет для дракона огромный интерес. Это единственное создание в мире, которое он не может постичь логически. Человек является для дракона своего рода бесконечной головоломкой. Поэтому, когда дракону становится скучно, он может захотеть поизучать кого-нибудь из смешных маленьких людишек, развлечения ради. Для большинства людей такой разговор оканчивается весьма печально, однако к тем, кто действительно может мало-мальски поддержать беседу, драконы невольно испытывают уважение и потому обычно не трогают их.