Дракон должен умереть. Книга 1 (СИ) - Лейпек Дин. Страница 30

В этот момент Джоан подошла к Генри, наклонилась и мягко поцеловала его в лоб.

— Доброе утро, — сказала она совершенно будничным тоном и отошла обратно к печке.

Он продолжал крошить хлеб, Джоан возилась с чайником и остатками их завтрака, Сагр стучал молотком на улице. Утро было простым и невыразительным — и определенно не поддавалось познанию.

***

Брачный обычай народов Гра-Бейннских гор, который впоследствии переняли Инландия, Лотария и Нордейл, сильно отличался от яркого обряда крессов. На Юге свадьба была чуть ли ни главным событием в жизни девушки, к которой обе семьи готовились по нескольку месяцев, а длилась эта свадьба не меньше трех дней, с соответствующим количеством съеденного и выпитого.

На Севере свадьбы не было вообще. «Брак, — говорили горцы, — это священный обряд, который касается только тех двоих, кто его совершает. Всякий третий, вмешивающийся в этот ритуал, нарушает его сакральную чистоту и естественный порядок вещей. Только двое идут вместе по жизни — только двоим начинать этот путь».

Конечно, любовь к празднованию важных событий всегда была свойственна жителям долины, но даже они не рискнули посягнуть на столь святую вещь, как личный характер брака. Поэтому, как и у горных племен, отмечалась не свадьба — отмечалось лишь обручение пары. В этот день жених приезжал в дом невесты в сопровождении матери, сестры или любой другой женщины своей семьи. Та передавала будущей невестке кое-что из вещей жениха — как знак, что снимает с себя попечение о его быте и перекладывает эту обязанность на будущую жену. В свою очередь отец невесты отдавал жениху кольцо девушки — через это кольцо на макушку младенца выливалась тонкая струйка ледниковой воды сразу после его рождения. Это же кольцо затем муж надевал на руку своей жене. Никто не знал при рождении, разумеется, какими будут пальцы девочки, когда она вырастет — поэтому кольцо носили на том пальце, на котором оно лучше всего сидело, а иногда и на шее, на цепочке. Мальчиков омывали через браслет — этот браслет жена одевала на руку мужа. Обряд обручения — обмена браслетом и кольцом, — справлялся в доме невесты, и на него могли пригласить всю семью жениха, а иногда и все окрестные семьи, но могли и никак не отмечать. После этого за весь месяц обрученные могли видеться только раз — за несколько дней до свадьбы, чтобы подтвердить, что данное ими друг другу слово все еще в силе.

В день свадьбы жених снова приезжал за невестой, но уже один. На этот раз она сама выходила к нему в сопровождении отца. Отец передавал руку дочери жениху — и сразу возвращался в дом. Жених и невеста шли в пустынное и безлюдное место, где он надевал ей кольцо, а она ему — браслет. После этого они либо ехали в свой дом, если к тому времени мужчина уже жил отдельно, либо возвращались в дом невесты. Весь ритуал — вся свадьба.

Таков был обычай простых людей. В среде знати все было несколько сложнее. Влияние Империи уже давно начало сказываться на образе жизни высших слоев общества — и неудивительно, что свадьбы в южном стиле, яркие, пышные, с толпой гостей, становились все популярнее у придворных и подражающих им феодалов. Но все же именно обряд Севера был освящен традицией, и члены королевской семьи вступали в брак только так, и никак по-другому.

Больше книг на сайте - Knigoed.net

По этой причине требование короля Джона сохранить все в тайне было не так трудно соблюсти. Король выдал Генри кольцо принцессы. Леди Теннесси, которую, разумеется, тоже поставили в известность, собрала изящную посылку для Джоан, в которой та обнаружила, кроме браслета, две рубашки, две книгитв кожаном переплете с фамильным гербом на обложке — и нож для бритья. Вскрыв посылку, Джоан выложила все предметы на стол, некоторое время скептически смотрела на них, потом положила налево одну рубашку и книгу, а направо — вторую рубашку и вторую книгу, и задумчиво замерла с ножом для бритья в руке. Затем обернулась к Генри, который сидел тут же и наблюдал за ней, и спросила:

— Генри, ты бреешься по четным дням или нечетным?

Он рассмеялся и ничего не ответил.

Было решено, что роль выдающего отца будет исполнять Сагр — в некотором смысле он подходил для этого даже лучше, чем сам король. После этого Генри и Джоан должны были прямиком отправиться в Тэнгейл. Леди Теннесси, исходя из соображений собственного удобства в той же степени, как и вопроса деликатности, заявила, что уезжает погостить к дальней четвероюродной кузине, которую не видела с давних пор — Генри не возражал.

Они не стали долго ждать — единодушно придя к заключению, что в таких чрезвычайных обстоятельствах можно обойтись без четырехнедельной разлуки и тому подобных условностей.

Назначенный день был холодным и ветреным. Чтобы хоть как-то соблюсти традицию, Генри накануне ушел ночевать в деревню, с тем, чтобы рано утром вернуться за Джоан. Он дошел до своего любимого места на узкой каменной тропе и присел у скалы. Достал из кармана кольцо и в который раз стал его рассматривать. Оно было очень тонким и на первый взгляд казалось гладким и простым, но, поднеся кольцо к самым глазам, на внутренней стороне можно было рассмотреть тончайшую резьбу. Это было очень старое кольцо — теперь уже никто не утруждал себя тем, чтобы украшать внутреннюю часть, которую никто никогда не увидит. Тогда, столетия назад, это имело значение.

Когда Генри наконец поднялся наверх, небольшая площадка, на которой стоял дом Сагра, казалась особенно пустынной. Он сделал глубокий вдох, подошел к двери, постучал, потом отошел на несколько шагов.

Они вышли почти сразу, сначала Джоан, за ней Сагр. Она была очень бледной, он — очень хмурым.

Сагр, не говоря ни слова, взял ее за руку, подвел к Генри и вложил ее руку в его, как и положено, ладонью вверх.

— Идите, — коротко бросил он и сразу скрылся за дверью.

Генри и Джоан некоторое время стояли, не двигаясь с места. По традиции так и полагалось ничего не говорить, ни слова приветствия, ни слова прощания. Ветер подул сильнее.

— Идем, — наконец хрипло сказал Генри. Джоан кивнула, и они пошли.

Они столько раз уже проделывали этот путь, что могли бы пройти его, кажется, с закрытыми глазами. На лужайке ветер прилизывал траву неровными полосами прямо к земле. Джоан остановилась первой, Генри прошел еще несколько шагов вперед и повернулся к ней.

Она казалось такой тонкой, что было удивительно, как ветер не пригибает ее, словно траву. Он посмотрел ей в лицо и вдруг понял, что она страшно напугана. Как обычно, она старалась ничем не выдавать себя, но вот уже несколько дней он прекрасно понимал ее, чтобы она ни говорила и как бы не молчала.

Он подошел к ней и обнял.

— Что с тобой? — спросил он ее тихо. Она помотала головой, спрятав лицо у него на груди. Он слегка отстранил ее, осторожно взял рукой за подбородок и заставил поднять голову.

— Джоан?

— Мне страшно, — прошептала она. Ветер заглушал все вокруг, поэтому ему пришлось читать по губам.

— Чего ты боишься?

— Не знаю, — она слабо улыбнулась. — Тебя. Себя. Всего.

— Все будет хорошо.

— Это-то меня и пугает больше всего, —пробормотала она, отводя взгляд. Он усмехнулся.

— Может, начнем?

Она глубоко вздохнула и сделала шаг назад, высвобождаясь из его рук.

— Хорошо.

Он снова достал ее кольцо из нагрудного кармана и положил на ладонь левой руки. Она точно так же положила его браслет на свою левую руку.

— Jowhaneth, — сказал он тихо и отчетливо, произнося ее имя на хёйт, — твое кольцо возвращается тебе, твоя душа забирается у тебя навсегда.

Он взял ее правую руку и одел кольцо.

— Hennrhaoy, — прошептала она, беря его правую руку, — твой браслет возвращается тебе, твоя душа забирается у тебя...

Она осеклась. Генри терпиливо ждал, когда Джоан заговорит вновь, но она продолжала молча смотреть на его руку. Потом медленно покачала головой.