Дракон должен умереть. Книга 1 (СИ) - Лейпек Дин. Страница 34
После следующей улицы за ней шло уже трое. Еще через одну — четверо. Оставалось совсем немного. Пройти мимо часовни, потом еще двести шагов — и она на площади.
Джоан почти выбежала к часовне — и замерла. Между колонн стояли еще двое. Она быстро перевела взгляд на боковой переулок — там тоже был человек. Шаги сзади приближались. В тишине маленькой площади было почти слышно, как бешено стучит ее сердце.
— Спокойнее, принцесса, — донесся невыразительный, аккуратный голос из улицы, ведущей к площади. — Просто дальше идти нельзя. Ничего страшного.
Он вышел из тени домов, и Джоан увидела его лицо. Увидела — и тут же узнала. Это был один из тех, кого она видела на перевале.
Один из тех, кто хотел ее поймать.
Она задышала часто-часто.
— Нет никакого смысла поднимать шум, — сказал человек, выходя на центр площади. — Никто не придет на помощь. Все порядочные люди страшно не любят ввязываться в скандалы. Это может плохо отразиться на их делах. А успех в делах — залог счастья.
Он говорил тихо и совсем беззлобно, отчего Джоан стало еще страшнее. Совсем как в ее кошмаре — она чувствовала почти физическую тошноту от ужаса и беспомощную слабость в ногах и руках. Только сейчас она боялась не за Генри. Сейчас она боялась за себя.
И это было по меньшей мере глупо.
Потому что с ней нельзя ничего сделать.
Джоан выпрямила спину.
— Вы понимаете, что делаете? — спросила она тихо, но отчетливо. — Я принцесса. Дочь короля. Неужели вы думаете, что это сойдет вам с рук?
— Ты принцесса, это верно. Но что касается дочери короля... — человек с аккуратным голосом вежливо улыбнулся. — Если это и верно, то только с одной оговоркой. Ты — дочь мертвого короля.
Джоан замерла и просто смотрела на него. Его слова не имели никакого смысла.
— Король Джон Двенадцатый, он же Добрый, — аккуратный снова слегка улыбнулся, — умер вот уже полтора месяца назад. Да здравствует король Джон Тринадцатый.
Джоан молчала.
— Короля Джона Двенадцатого, — медленно продолжил аккуратный человек, внимательно глядя на нее, — убила его дочь Джоан. Несколько лет она скрывалась в неизвестном месте, а потом устроила заговор против своего отца, в результате которого он был убит. Король Джон, сын убитого короля, объявил свою преступную сестру в розыск. Ее поймают, привезут в столицу и казнят на глазах у всех, как предупреждение всем, кто смеет поднять руку на монарха. Да здравствует король.
Ну конечно, с облегчением подумала Джоан. Это просто сон. Это тоже просто кошмар. Почему-то мне приснился еще один сон, кроме моего обычного кошмара, и я так отвыкла от этого, что приняла его за реальность. Это не может быть реальностью. Я не убивала отца.
— Мы долго искали тебя, принцесса. Долго гонялись за тобой. К счастью, король перед смертью подсказал нам, где тебя искать. Он-то еще не знал, что его убила ты. Это мы уже после придумали, — аккуратный опять улыбнулся.
— Придумали? — слабо переспросила Джоан.
— Ну конечно. Это была прекрасная мысль. Таким образом мы сразу отведем подозрения от Джона и избавимся от тебя, Джоан. И воцариться долгое правление короля Джона Тринадцатого. Да здравствует король.
— Джон убил отца? — спросила Джоан. Сон. Это сон. Я спрашиваю это во сне.
— Ну, что ты. Конечно нет, — аккуратный покачал головой, — Как ты могла такое подумать? Он просто очень хотел, чтобы его отец умер.
Сон. Сон. Сон. Кошмар. Я скоро проснусь.
— Мне очень жаль, что я не могу покончить с тобой прямо сейчас, Джоан. Но королю ты нужна живая. Так что сейчас мы просто схватим тебя и заставим выпить немного снотворного, чтобы ты не особенно шумела в дороге. Путь-то не близкий.
— Но, с другой стороны, — продолжал он тихо, — мне уже повезло с Теннесси.
Проснуться! Немедленно проснуться.
— Ну хорошо, — вздохнул аккуратный, как будто расстроенный молчанием Джоан. — Хватит болтать. Взять ее, — бросил он остальным.
— Стойте! — вдруг крикнула Джоан. Они остановились, аккуратный учтиво поднял брови. Джоан дышала все быстрее, чувствуя...
...как по сырым стенам домов стекают невидимые капли росы...
...как между булыжников мостовой умирает замерзший росток...
...как высоко в небе сталкиваются облака и, не в силах больше сдерживать себя, обрушиваются ливнем на землю...
Крылья с грохотом врезались в скатные крыши, на землю посыпались обломки черепицы. Внизу раздавались крики людей, они становились все громче, но дракон уже взлетал наверх, врезаясь в мягкую, податливую массу облаков, холодных и равнодушных.
Это было правдой. Он знал, что это так, потому что сознание дракона не допускало ошибок. Сознание дракона не знало сна. Оно видело только истину.
Дракон летел и летел, но облегчения, долгожданного облегчения знания, спокойствия, вечности, не наступало. Было ослепление, безумие.
Смерть.
Смерть.
«Значит, с драконом нельзя говорить о смерти?..»
«Они стараются не думать о таких вещах...»
Смерть.
Он знал, почему драконы не думают о таких вещах.
Боль человека занимает весь его мир. Она огромна, как небо, она бесконечна, как океан.
Боль дракона занимает вселенную. Вечность. Мириады миров. Миллиарды лет. Сущности сущностей. Истины истин.
Дракон летел так быстро, что земля внизу стала расплывчатым пятном. Он летел на запад, через горы, к морю. Он летел через ночь, навстречу уже зашедшему солнцу, все быстрее и быстрее. Земля внизу оборвалась короткой полосой прибоя, и остался только океан, бесконечный, гладкий как зеркало ночной океан.
Небо впереди становилось светлее, краснее.
«... Когда человек умирает, он видит, как солнце встает на западе. Так он переходит из одного мира в другой. Его душа летит к солнцу так быстро, что успевает увидеть, как оно встает еще раз. И в этот момент свет этого мира становится не властен над ним. Он видит Тот Свет».
Дракон, опаленный человеческой болью, летел быстрее солнца.
Медленно, но неизбежно, солнце поднялось из вод океана. Оно поднялось на западе.
Когда человек умирает, он видит, как солнце встает на западе. Так он переходит из одного мира в другой.
Но дракон не может перейти в Тот мир.
С громким криком он полетел вниз, к воде, с головокружительной скоростью теряя высоту, в последний момент выходя из пике — чтобы увидеть гаснущий луч заходящего солнца. Он еще раз вскрикнул — пронзительно, оглушительно, безуспешно пытаясь разрезать своим криком схлопывающуюся трещину между двумя мирами. Солнце последний раз сверкнуло красным и скрылось в волнах.
С громким плеском Джоан упала в воду. Океан был спокойным в ту ночь — насколько может быть спокойным океан в нескольких сотнях миль от берега. Она смогла вынырнуть только со второй попытки, закашлялась. Сумела остаться на поверхности. Успокоиться. Лечь на спину.
«Я не устаю. Не замерзаю. Не сплю. Я — дракон. Я доберусь до берега».
И это было последним, о чем подумала Джоан.
Чужие люди
Холодное жемчужное море переливалось в лучах зимнего солнца. Вода лениво выплескивалась на пустынный пляж, ненадолго покрывая твердый песок тонкой переливчатой пленкой. Потом волна отступала — песок темнел, забывая короткое мгновение света и неуверенную мягкость, подаренные морем.
Вдруг на поверхности воды появилась черная точка. Она как будто и не приближалась к берегу — но постепенно стало видно, что это голова человека, а затем и он сам поднялся над волнами и побрел к берегу, медленно разгребая тягучую воду, разлитую над отмелью.
Чайка, наблюдавшая за человеком, возмущенно вскрикнула и взлетела.
Выйдя на берег, человек не бросился на песок, как это обычно бывает с чудом спасшимися людьми. Он не лежал ничком без сил, откашливаясь и с трудом хватая ртом воздух. В этом не было необходимости.
Джоан не устала ни в первый день, ни во второй, и даже неделя пути ничем не навредила ей — так с чего было падать сейчас, когда под ногами была твердая земля, а вокруг — воздух, который можно было вдыхать, не рискуя вместо него набрать в легкие жгучей, холодной и соленой воды.