Нарисованная красота (СИ) - Шилкова Анна. Страница 47

— Так вот. — Он внушительно нас осмотрел, недовольный тем, что мы опять его прервали. — Когда виз в силу вошел, он со стихией сам обращается, ей приказы отдает, а энергию при этом все равно выделяет. Тогда боги создали помощников — нас. Каждый из нас создан богом лично, по его разумению и желанию. Скажем, Терра, создавая меня, предполагала, что я в случае нужды все своих собратьев спрячу и прокормлю, например, кабачками, — он метнул на меня взгляд, я тут же покачала головой, отказывая, — а когда Аква создавал Вилко, отвел ему роль смотрителя, способного в случае чего поднять среди наших тревогу.

— А нечисть — это кто? — Опять влезла я.

— Я к тому и веду. — Огрызнулся Пьюриф. — Мы питаемся энергией, которую виз, вошедший в силу оставляет за каждым своим действием. Поскольку, все визы по силе одинаковы, то и энергии у каждого примерно одинаково выходит, так что на каждого виза в силе может приходиться до восьмерых помощников, которые всю его жизнь будут рядом, чтобы не давать его энергии нарушать баланс стихии.

— Баланс стихии? — Мрачно прервала его Мьяла, начавшая уставать от объема информации.

— Без людей этот мир будет существовать практически вечно, за счет созданного богами цикла. Но то, что люди влияют на действие стихий, немного смещает цикл, а излишек энергии его смещает сильно — мы должны не дать ничему страшному случиться. Поэтому все, кто живут вне дома, стараются не давать вам — визам, влезать в природу со своими разумениями, а те, кто живут в доме просто забирают всю лишнюю силу. — Он помолчал немного, попил воды.

Ладка поставила нам завтрак, а Мьяла поставила уже вторую партию пирожков выпекаться.

— Нечисть — это помощник, который не способен контролировать количество поедаемой силы. — Продолжил Пьюриф. — Много веков они жили на местах силы, питаясь чистой божественной силой, так же участвуя в поддержании баланса, как и любой помощник. Проблемы начались, когда виз, пожелавший узнать о балансе больше, пришел к месту силы. Нечисть выпила его досуха, забрав вместе со всей энергией и жизненную силу. Они распробовали живую энергию, человеческую и началась охота. Визов ловили одних, на больших дорогах, выманивали подальше от людских поселений и поедали. Даже это проредило ряды визов так сильно, что все взрослые вошедшие в силу визы перестали покидать свои дома. Тогда и нашелся умник из пожирателей — так их называют наши, который прикинулся домовым, пробрался к только вошедшему в силу визу, по дороге убив помощника, который должен был войти дом того парнишки. Новый виз даже не успел имя свое до конца сказать, как его выпили. После этого многие пожиратели стали так делать, убивая помощников и поедая визов. Когда они доели последнего, наступила долгая зима.

— Это еще с чего? — Подала голос я.

— Пожиратели ушли от мест силы, визы перестали вмешиваться в баланс и боги дали природе время, чтобы восстановиться. — Пояснил Пьюриф и глубоко вздохнул. — За долгую зиму люди перестали верить в помощников, всех нас гребя в одну гору — нечисть. Если кто-то не боялся показаться человекам, он быстро погибал, даже охорониц стал гонять, а с ними вместе и обычных кошек. А настоящая нечисть все равно рыскала — искала визов, но тех, что в силу не вошли они есть не могли — тех духи надежно охраняли от такой угрозы. Специальный приказ богов. — Пояснил на вопросительный взгляд дворовой. — Потом много лет подряд визы в силу не входили, мы все по своим норам сидели, нечисть к местам силы вернулась.

— Люди стали выдумывать всякое про нас. — Прервала Пьюрифа Ладка. — Во всех бедах обвинять, а потом перестали мыть свои дома и тела, и мы перестали пытаться помочь. — Ее плечи поникли.

— По правилам, мы не можем говорить ни с кем, кроме виза в силе и его домочадцев, но многие пытались обойти эти правила. — Пояснил Пьюриф.

— И Ладка пыталась. — Вилко ее обнял. — Насилу утащил.

Мы все надолго замолчали, переваривая информацию. Только Мьяла продолжала лепить пирожки, изредка поглядывала на печь.

— И сейчас, когда я вошла в силу, они меня учуяли и идут сюда. Так? — Решилась все-таки спросить я.

— Да.

— И они точно знают где я? — Продолжила осторожные расспросы я.

— Только примерное направление. — Неуверенно ответил Пьюриф.

— Что собираешься делать? — Спросила Мьяла, когда мое молчание затянулась.

— Известно, что — бежать надо. — Не дал мне ответить Вилко.

— Никаких бежать. — Отрезала я. — Я сейчас в мире одна, если вам верить, значит скрыться мне все равно не удастся. Уничтожить их тоже нельзя, если они участвуют в большом балансе, значит надо придумать как их запереть у мест силы. — Подытожила я.

— И как же? — Переспросила Мьяла.

— Я не придумала еще. — Огрызнулась я и от перепалки нас отвлек грохот в кабинете. — Что опять? — Взвыла практически я.

В кабинете, там, где раньше было окно, теперь зиял провал, в воздухе летала пыль, везде лежали щепки и осколки стекла. Среди обломков здоровенного куска стены копошилось нечто, что я сперва приняла за ящерицу, но потом заметила, что она прямоходящая.

— Простите! — Пискнула она, когда поняла, что ее заметили. — Я не хотела! Я все уберу.

— Лемая! — Рявкнул Вилко и ящерка сжалась, казалось, вдвое уменьшившись в размерах. — Ты что тут делаешь?! Я мать твою вызывал!

— Я знаю, но я вперед нее побежала, чтобы первой успеть, чтобы помочь визу, я же знаю все и умею, и меня мама научила! — Затараторила ящерка.

— Лемая, иди домой. — Устало вздохнул Пьюриф.

— Вы чего на ребенка взъелись? — Вперла руки в боки Мьяла.

— Я не ребенок! — Тут же взвилась Лемая.

— Она никогда при визе не была — на ее век не достало, вот и осталась в таком состоянии. — Пояснила за мужиков Ладка. — Ее последней Ингис создал самой последней, вот и получилась такая кроха. Он ее к Вилае привязал, чтобы та за малявкой приглядели, ну все к ним и привыкли — как к маме с дочкой.

— Круто. — Сообщила я. — Ты кто?

— Самалада я — посланница огня, охранять тебя буду. — Тут же сообщила Лемая.

— Ну и оставайся. — Решила я. — Введите ее в курс дела. — Выдала ценные указания местным помощникам и махнула рукой, чтобы выметались.

Когда мы с Мьялой остались вдвоем, она так же как и я мрачно оглядывала бардак.

— Надо все убрать. — Изрекла она глубокомысленное.

— Ты же хотела отдельный вход для кабинета? — Уточнила я. — Вот будет — позови строителей, когда будешь в городе, пусть делают.

— Ты как? — Все-таки спросила девушка.

— Не знаю. Растеряна. — Собирая воздухом весь мусор ответила девушке, не глядя на нее. — Настои переделывать придется. — Заметила пыль в нескольких горшках.

— Справимся. — Она обняла меня, впервые за все время. — Ты заставила благородных мыться, а это задача сложнее, чем нечисть в одном месте запереть.

Мы еще немного постояли обнявшись, и Мьяла ушла на кухню, а я продолжила приводить в порядок кабинет. Повесила временную штору, что с улицы не было видно, что тут происходит, вымыла всю комнату, осмотрела внимательно средства, чтобы выявить, что надо заменить. Вот-вот должна была начаться запись, так что надо было решить, как я поменяю сегодняшние планы по работе, с учетом порчи настоев.

— Литта, — в комнату вошла новенькая, тревожно на меня глядя, а я сумела получше разглядеть ее.

В три ладошки ростом, с кожей цвета охры, источающей мягкий теплый цвет, с тупым носиком, как у саламандры, длинным тяжелым хвостом. Она была прямоходящей, на руках был противопоставленный большой палец, а маленькие глазки-бусинки, непонятно как, смотрели виновато. Вообще вся ее мордочка не казалась способной на эмоции, но тем не менее, весь ее вид был жалостливым.

— Я правда не хотела ломать стену, — продолжила она. — Просто промахнулась, когда приземлялась.

— Ничего. — Я залезла на кресло. — Давно надо было это сделать, так что ты — молодец.

— Я буду тебя защищать, вместе с охороницей. — Она забралась во второе кресло. — Только она может охранять кого-то еще, а я — только тебя. И всегда буду при тебе.