Уготованная судьба (ЛП) - Брукс Анна. Страница 44

* * *

Каким-то образом я вернулась к Смиту на старом шоссе. Сижу посреди улицы, прикованная наручниками к кровати и смотрю, как кровь вытекает из его ноги. Его обычно загорелая кожа бледнеет, и я тянусь к нему, но не могу прикоснуться. Он продолжает бороться с наручниками, но они не поддаются. Наконец, он сдаётся, когда его тело обмякает.

Мое зрение затуманивается, когда я пытаюсь сказать ему, как сильно его люблю, но у меня что-то во рту… тряпка или что-то вроде того. Внезапно передо мной Норман, и он смеётся. Я разрываю этот материал во рту, но не могу его вытащить. Он просто запихивает его мне в глотку, и я затыкаюсь, задыхаясь. Борьба, чтобы дышать, сражение за жизнь.

— Мелли. Просыпайся, — голос пробуждает меня от ужасного сна, который мне снился. Сон стал этакой уловкой-22 (прим. Уловка-22 (англ. Catch-22) — ситуация, возникающая в результате логического парадокса между взаимоисключающими правилами и процедурами). Каждый раз, закрывая глаза, я сталкиваюсь с прошлым и настоящим. Что случилось, что могло случиться.

— Меллисент, я здесь.

Меня трясут, и я медленно открываю глаза.

Когда лицо Ричарда — это единственное, что вижу перед собой, я открываю рот, чтобы закричать, но он кладёт на него руку и велит мне молчать.

— Тсс. Тсс. Я собираюсь вытащить тебя отсюда, — в другой руке он держит ключ. — Я здесь. Я спас тебя.

Что за любвеобильный ад здесь творится?

— Ты хочешь уйти и поехать домой со мной?

— Я хочу выбраться отсюда, да.

Он наклоняет голову, и его глаза мечутся по комнате, перед тем как вновь фокусируются на мне.

— Хочешь пойти со мной домой?

Я отчаянно киваю и позволяю ему отстегнуть наручники от запястья. Я скажу всё, что угодно, лишь бы выбраться отсюда. Я разминаю суставы круговыми движениями и встаю, как могу, но Ричард хватает меня. Меня больше должно заботить то, почему он здесь, но если он мой способ сбежать, я воспользуюсь этим и сбегу с Ричардом.

— Что происходит?

— Тсс, — он прикладывает палец к губам. — Потом объясню. Следуй за мной. Я здесь, чтобы спасти тебя.

Я так отчаянно хочу выбраться отсюда, что делаю, что он говорит, затыкаюсь и иду за ним. Когда мы выходим в коридор, я чувствую резкий металлический запах. Он доносится из кухни впереди, поэтому, когда я поскальзываюсь на чём-то, то смотрю вниз и вижу малиновую лужу у своих ног, я скольжу ещё сильнее от того, что пытаюсь выбраться из неё.

— Всё в порядке, — уверяет меня Ричард.

Прямо за ним, вид искромсанного тела Нормана заставляет незначительное содержимое моего желудка сделать кульбит. Он лежит на полу с таким количеством ран, что я узнаю его лишь потому, что его лицо повёрнуто ко мне и один глаз смотрит вперед.

— Нам нужно позвонить в полицию.

— Как только мы выберемся отсюда.

— Нет, прекрати, — я вырываю руку из его хватки. — Он мёртв. Мы должны позвонить в полицию.

— Нам нужно уходить.

— Ладно, ладно.

Я смягчаюсь и осторожно подхожу к открытой взломанной двери. Я просто хочу выбраться отсюда. И я планирую сбежать, когда мы выйдем. Моё колено больше не горит, и, возможно, это бесполезная попытка, но я должна попробовать. Как только Ричард открывает дверь, я обнаруживаю направленное на нас оружие и слышу, как кричат полицейские.

Я поднимаю дрожащие руки вверх и плачу с облегчением, когда вижу значки полицейского департамента Чикаго. Ситуация усугубляется тем, что Норман на самом деле привёз меня туда, где я раньше жила, туда, где он напал на меня в первый раз. Сходство квартиры сделало последние несколько дней особой формой психологических пыток.

Ричард пытается пробежать мимо копов, но один из них сбивает его с ног. Когда офицеры входят, один из них надевает на меня наручники, а затем выводит на улицу, практически неся, поскольку я всё ещё довольно слаба. Вспышки ярких красно-синих огней заставляют меня прищуриться.

— Пожалуйста, позвоните моему брату, — умоляю я.

Накачанный мужчина качает головой.

— Вы можете рассказать мне, что случилось сегодня вечером, мэм?

— Позвоните моему брату. Он…

— Я не спрашивал кто ваш брат. Я спросил, не могли бы вы рассказать мне, почему пытались сбежать с места преступления.

Значимость произошедших сегодня событий только сейчас доходит до моего сознания. Действие адреналина от последних десяти минут пропадает, ноги слабеют ещё больше, а грудь сжимается.

— Пожалуйста, позвоните Джею.

Мне безумно нужен Смит, но я знаю, что с братом успех будет больше. И я переживаю. Так боюсь, что Смит не выжил. Я не готова услышать, что он умер. В одиночестве, истёкший кровью и висящий на своем грузовике из-за меня.

— Кому?

— Моему брату. Джею Джемисону.

В его глазах вспыхивает осведомлённость.

— Детектив Джемисон? Ты его пропавшая сестра?

— Да.

Моя голова откидывается назад, и я скольжу вниз по полицейской машине, когда мужчина начинает отчаянно говорить в свою рацию. Я оказываюсь на земле всего на минуту, прежде чем слышу своё имя.

— Сними с неё эти чертовы наручники!

Сильные руки поднимают меня, и я быстро моргаю, чтобы увидеть Брэндона, мужа Мэри и бывшего напарника Джея. Когда холодный, тесный металл соскальзывает с моих запястий, Брэндон поднимает меня и держит как ребёнка.

— Предполагаемое время прибытия?

— Одна минута, — говорит офицер, надевший на меня наручники.

— Мелли, ты можешь посмотреть на меня?

Быстро моргнув, я всматриваюсь в его добрые голубые глаза.

— Теперь ты в порядке

— Знаю.

— Всё будет хорошо.

Он выносит меня на улицу, как только подъезжает скорая. Чьи-то руки поднимают и кладут меня на носилки, и я чувствую облегчение от того, что Брэндон следует за мной в машину скорой и сидит на скамейке. Дверь захлопывается, и я подпрыгиваю, но Брэндон нежно гладит тыльную сторону моего предплечья. Верхнюю часть моей руки, чуть ниже предплечья, прокалывают, и прохладная жидкость растекается по моим венам, когда парамедики задают вопросы и пальпируют мои кости. Я вздрагиваю, когда они добираются до рёбер.

— Думаю, он сломал одно, — шепчу я.

Рука Брэндона напрягается на моей руке.

Медики касаются того же места снова, вызывая ту же реакцию с моей стороны.

— Ей же больно, чёрт возьми, прекратите, бл*дь, щупать её в одном и том же месте.

Я смеюсь, и от этого боль становится сильнее.

— Ты говоришь, как Джей.

— Да, ну, мы с ним очень похожи.

Поворачиваю голову на бок и вместо того, чтобы смотреть на потолок, я смотрю на Брэндона.

— Ты позвонил ему?

— Нет. Позвоню, как только мы доберёмся до больницы.

— Можешь сделать это сейчас, пожалуйста?

Джей волнуется, и мне нужно, чтобы он знал, что я в порядке.

— Конечно, — он достаёт свой телефон в тот момент, когда мы подъезжаем к больнице. — Встретимся внутри, хорошо?

Моё горло болит, когда я глотаю.

— Окей.

Следующие часы проходят как в тумане. Меня обследовали, сделали рентген, взяли кровь и даже попросили сдать мочу на анализ. Я переоделась в комплект больничной одежды, который мне дали, и немного привела себя в порядок. Ко мне подошла женщина-врач и наедине спросила, не подверглась ли я сексуальному насилию. Я была рада возможности говорить об этом, не заплакав в очередной раз.

Брэндон зашел проведать меня. Так как он знал меня лично, то передал это дело другому детективу из отдела убийств, который будет задавать вопросы. Брэндон сказал мне, что новый детектив уже едет, а потом сказал, что ему нужно выйти на минутку.

Я смотрю на пустой экран телевизора и, в конце концов, расслабляюсь. Потрясающе осознавать, что я в безопасности, и чувствую себя намного спокойнее. Я энергично разжимаю руки, которыми вцепилась в простыни. Мои больные кости погружаются в паршивый больничный матрац, но уверена, что это намного удобнее, чем спать на полу с рукой, прикованной к кровати.