Тихий омут и бестолочь (СИ) - Пожидаева Ольга. Страница 14

— Потом был еще один, и Стас перепугался. До сих пор боится. И я боюсь. Аж самой тошно, как боюсь.

— Я бы тоже боялся, — осторожно вклинился Костя.

Конечно, ему было сложно представить себя на месте Марининого мужа, но страх потерять любимую женщину даже в теории казался ему вполне обоснованным.

— А жить вот так бестолково ты не боишься? — вдруг пронзила его ледяным тоном Марина.

Костя не успел ни возразить, ни согласиться, а она уже сама себя одернула.

— Хотя, чего я? Ты классно живешь, Кость. Честно. Ни в чем себе не отказываешь. А я задолбалась. Веришь? Я всю дорогу вру себе, что люблю Стаса, что смогу наконец взять его за яйца, бросить таблетки и сделать себе ребенка. Да какой там ребенок… Я его тупо не могу затащить на корпоратив.

Она зажмурилась, но слезы все равно брызнули из глаз.

— Да брось, солнце, — Костя подвинулся к ней вплотную, обнял за плечи. — Ну не смог он, бывает…

— Ой, Кость. Он никогда не может. Ничего не может.

И она разревелась, но продолжала говорить:

— А я все могу, понимаешь? Я все хочу. Хочу карьеру, хочу ребенка. Хочу трахаться, в конце концов, чтобы глаза из орбит вышибало от оргазма. Мужика хочу, а не растение комнатное, которое надо супом поливать и удобрять бутербродами.

Марина размазывала слезы с тушью по щекам, всхлипывая и икая, прижимаясь к Косте все крепче и крепче. Она чувствовала себя брошенной, несчастной, но при этом не могла бороться с желанием быть ближе к бестолочи Бирюкову. И бессовестно наслаждалась его крепкими объятиями, тихим, успокаивающим шепотом, губами, которые касались ее волос на макушке.

— Солнце, солнце, ты просто запуталась. Сама не знаешь, чего хочешь, — проговорил Костя, поглаживая девушку по спине.

Марина замерла. Она осознала, что он абсолютно прав. Ей хотелось одновременно и ребенка, и умчаться в другой город разруливать проблемы Усманова. Она желала жить тихо с надежным предсказуемым Стасом, но при этом танцевать в клубах, ловить на себе восхищенные взгляды мужчин. Марина хотела быть верной женой и порочной шлюшкой в одном лице.

Отстранившись, она расправила плечи, стерла последние слезы, проглотила предательский ком и выдавила улыбку.

— Ты прав, — выдохнула Марина. — Мне нужно умыться.

Она вскочила и пулей понеслась к туалету, благословляя поздний час и пустой коридор. Закрывшись в уборной, Марина долго плескала на лицо прохладную воду, пытаясь прийти в себя. Она все ждала, что накатит стыд и сожаление, раскаяние и боль, но их не было. Только подвешенная пустота. Звенящая, давящая.

"Сама не знаешь, чего хочешь. Сама не знаешь, чего хочешь. Сама не знаешь, чего хочешь. Сама не знаешь, чего хочешь. Сама не знаешь, чего хочешь," — стучали набатом в ее голове слова Кости.

Марина долго стояла, уперевшись руками в раковину. Голова кружилась от вина и дыма, которыми она отравила свою кровь. Громкий пульс, заставлял ее качать головой в такт, кивать каким-то обрывкам мыслей. Последний раз высморкавшись, она взяла себя в руки, решив зайти в кабинет, накраситься и вернуться на вечеринку. Но, открыв дверь, она увидела Костю, который ждал ее посреди коридора. Марина подняла припухшие от слез глаза и встретила его взгляд. Прямой и открытый. Он улыбался своей нахальной улыбочкой, но глаза светились лучистым теплом и мягким светом. Марина раньше не замечала, какие у него глаза. Не голубые, не серые. Очень светлые. Льдистые, но при этом теплые.

Буквально за секунду, что смотрела на него, она приняла несколько решений.

Она уйдет от Стаса.

Она примет предложение Усманова.

Она переспит с Костей. Сегодня.

Марина сделала шаг вперед, закинула руку ему на шею, заставляя нагнуться, и прижалась своим ртом к его. Костя, как и в первый раз, остолбенел, но уже через мгновение его руки плотным кольцом легли на ее талию, а губы захватили инициативу. Он развернулся, прижав девушку к стене, а сам прижался к Марине.

— Солнце, что ты вытворяешь? — забормотал он, чувствуя, как Марина закинула ногу ему на бедро. — Это ведь твой офис.

— Плевать, — выдохнула Иванова, проводя языком по его нижней губе. — Хочу… целовать тебя. Надоело терпеть.

— А мне-то как, — поддержал Костя, придерживая ее под колено, проводя рукой выше по бедру.

Он спустился губами ниже, покрывая мягкими влажными поцелуями шею девушки, наслаждаясь тем, как доверчиво она запрокидывает назад голову, чтобы ему было удобнее, как сбивается ее дыхание, как она вся льнет к нему.

— Вот так, солнце. И нечего плакать. Не смей. Ты же солнышко мое, — шептал Костя ей в ухо, чуть прикусывая мочку.

— Так хорошо с тобой, — вторила ему Марина, совершенно позабыв про слезы, которые лила совсем недавно.

Она вообще позабыла про все на свете. Стас, Усманов и прочие неприятности словно испарились. Значение сейчас имели только Костины ладони, которые скользили по ее телу, его голос и губы, тихие нежные слова, страстные, многообещающие поцелуи.

— Давай сбежим отсюда, — предложил Бирюков, не желая возвращаться на вечеринку, где ему не стоит даже приближаться к Марине. — Поехали танцевать.

— Поехали, — с удовольствием кивнула ему Марина.

Они рванули к офису, смеясь и толкаясь, как дети. Целуясь и прикасаясь друг к другу по-взрослому. Пока Маринка пыталась попасть ключом в дверь, Костя покусывал сзади ее шею, посмеиваясь. Она тихо ругалась, проклиная замки и Бирюкова, который не желал помочь ей или хотя бы не мешать. Наспех одевшись, оба поспешили к выходу, который был дальше от ресторана. Костя поймал машину, назвал водителю какой-то клуб и снова принялся целовать девушку. В теплом салоне она разомлела от поцелуев и запаха Кости, но при этом поняла, что совершенно пьяна. Марина определенно была не в состоянии танцевать. Да и толкаться в шумном клубе в преддверии новогодних праздников ей не хотелось. Поэтому она зашептала Косте в ухо:

— Не хочу танцевать. Поехали, где потише.

— В ресторан что ли? — нахмурился Бирюков, чуть отстраняясь. Он очень надеялся, что сегодняшний вечер закончится сексом, но все же допускал мысль, что Марина передумает, и они просто поговорят, что-нибудь жуя. Такой расклад он принимал, хотя и не был от него в восторге.

А Марина захихикала. Она никак не могла прийти в себя и посмеивалась Косте в шею, но наконец собралась и сказала:

— Какой к чертям ресторан, дурачок? В гостиницу.

— Серьезно? — задрал бровь Бирюков.

— Да, — выдохнула Марина ему в рот.

Костя оторвался от нее, только чтобы сказать водителю свой адрес, а остальное время в пути они целовались.

Глава 6. То, что надо

Марина смутно помнила дорогу. Вернее, вообще не помнила, ведь смотреть по сторонам ей было некогда. Костины губы ласкали ее рот, щеки, шею, и девушка не могла, да и не хотела, открывать глаза. Она просто впитывала сладкое ощущение свободы, вседозволенности, возбуждения. Марина забыла обо всем, что мучило ее последний месяц, она просто растворилась в чувствах, эмоциях. Ей было плевать на Стаса и Усманова, на свой стыд и страх. Только Костя, Костя, Костя. Не ее клиент Константин Борисович Бирюков, а бестолочь Костик, которого она так давно желала. И наконец получила.

— Без сдачи, — протянул Кос водителю деньги, одновременно открывая дверь и протягивая Марине руку, чтобы помочь выйти из такси. — Пойдем.

Девушка вложила свою ладонь в его, поспешно выбираясь из теплого салона на мороз. Она не успела замерзнуть, потому что у двери подъезда Костя опять привлек ее к себе, снова изводя поцелуями.

Бирюков не находил сил остановиться, ему было мало, все время мало ее. Много только одежды, а всего остального у Кости было в дефиците. Мало ее губ, мало ее тяжелого дыхания со вкусом шампанского, мало ее прикосновений, но при этом чертовски много одежды. Не отрываясь от Марины, он шарил по карманам, силясь найти ключи.

— Черт, черт, черт, — бормотал он Марине в губы, тыкая не глядя в домофон таблеткой и не попадая. — Гребаные двери, дебильная система.