Хорошие люди (СИ) - Пожидаева Ольга. Страница 37

Лишь Геллер уныло сидел один и накачивался коньяком. Настя одергивала себя, но все равно косилась в сторону прохода на кухню. Вдруг выйдет? Но он не слышал ее надежд.

Заливая обиду и злость алкоголем, Саша смотрел в одну точку, перебирал в уме воспоминания, ненавидел всех и вся. Он изо всех сил жалел себя, такого хорошего и доброго, которого так легко было обмануть. Словно мало было Свете собственного ресторана, детей и просторной квартиры в центре, которые оставил ей Геллер. Она все равно продолжала ему врать, спать с его знакомыми и позорить фамилию, которую так и не сменила обратно на девичью. Саше было и стыдно, и противно, и обидно. Он мог провести эти выходные с детьми, а она порушила все планы, заявив, что хочет побыть с мальчиками. А сама…

Виски жег горло, а разум приятно мутнел. Но даже теряя сознание, Геллер помнил, что оставил Настю одну. И если обида на Свету постепенно сходила на нет, утихала, то собственный проступок лишь сильнее царапал по струнам совести. Сначала он посчитал, что не стоит выливать на Сокол всю эту грязь, потом ему было стыдно за свою вспышку. А когда у бутылки стало видно дно, Геллер уже не мог встать.

Ему помог Костя, который вернулся злым, трезвым, уставшим. Настя слышала, как старший Бирюков ласково зовет Сашку то мудаком, то идиотом, то бестолочью. От последнего прозвища Дениска, который сидел рядом с ней за столом, почему-то подавился смешком. А потом он взглянул на Настю, без слов, одними глазами спрашивая: "Пойдешь к нему?" Сокол мотнула головой, обозначая отрицание, вернулась к игре.

Краем глаза она видела, как Костя уводит Геллер в малую гостиную, "кинотеатр". Руки чесались забрать у Дэна бутылку пива, осушить до дна. Настя быстро пьянела. Для блаженной нирваны ей нужно было совсем чуть-чуть. Допить Денискину бутылку, а потом еще одну целую. Но она слишком хорошо помнила, как позволила себе эту слабость в прошлом году. За неделю до соревнований. Сорвалась, потому что было так больно и плохо. Как итог — лишние два килограмма воды, которая не желала покидать ее тело даже при убийственной неделе без соли и углеводов. Настя не вошла даже в пятерку. Пришлось довольствоваться седьмым местом. Ей, конечно, сулили перспективу пьедестала, уверяли, что для начала — это отличный результат. Но она с трудом кивала, сдерживая слезы досады.

В тот день Сокол решила, что никогда не нарушит режим. Особенно из-за мужика. Даже самый классный парень не стоит краха надежд. У нее есть штанга и гантели — а эти партнеры надежнее мужчин. Настя знала наверняка. Поэтому она не двинулась с места, не выпила ни капли, не съела ничего лишнего и в час ночи объявила, что идет спать.

Костя лично отвел ее наверх, хотя Сокол готовилась лечь рядом в бухим Геллером.

— Все свои ночуют на втором, — объяснил Бирюков, — Прости, Насть. Не так я представлял нашу первую встречу.

— Ничего. Бывает. Спасибо за все.

Она улыбнулась, пожелала ему спокойной ночи и закрыла дверь комнаты. Усталость сама закрыла ей глаза, не позволив мыслям трепать нервы. Не пролив ни слезинки, Сокол уснула.

Глава 13. Тайм-аут

Настя проснулась от того, что кто-то пристально смотрел на нее. Это, конечно, была иллюзия. Ее сон побеспокоил скрип матраса и осторожное прикосновение к ноге. Но открыв глаза, она сразу увидела его.

Саша сидел на краешке кровати, смотрел. Поэтому именно этот его виноватый тусклый взгляд Настя и записала в виновники своего пробуждения.

— Доброе утро, — проговорила она чуть осипшим голосом.

— Не очень, — пробормотал Саша.

— Ну… какое заслужил.

Раскаяние в его взгляде достигло пика. Геллер открыл рот, но Настя быстро встала с кровати, не давая ему возможности начать извиняться.

— Сколько времени? Все уже встали? Мне нужно в ванную, — затараторила она, натягивая джинсы.

— Десять. Костя вроде еще спит. Ребята разъехались. Ванная в конце коридора, — отвечал Саша, пристально наблюдая, как деним обволакивает ее попку, делая ее еще более аппетитной.

Геллер сглотнул.

— Я покажу.

Саше вдруг пришла в голову шальная идея. Запереться с ней ванной, зацеловать до смерти, чтобы растаяла, забыла, простила. Он знал, что сможет быть достаточно убедительным.

— Сама найду. Я взрослая девочка, — отрезала Настя, заставляя его подавиться своей заботой и похотью.

Она почти успела проскользнуть мимо, но Геллер не желал так легко сдаваться. Он прихватил ее за руку, заставляя остановиться, привлек к себе. Настя смотрела на него снизу вверх. Ее глаза были такими большими, а губы раскрылись, маня его. Саша наклонился, желая привести план с поцелуями в действие прямо здесь.

— Насть, — выдохнул он, — Я…

Сокол мгновенно отпрянула, уперлась ладонью ему в грудь, отвернулась.

— Не выношу запах перегара. Мутит, — процедила она, сглатывая, чтобы унять рвотный позыв.

Геллер моментально отпустил ее. Руки сами упали вдоль тела. Он открыл рот, чтобы попросить прощения, но Настя выскочила из комнаты. Пришлось подавиться извинениями.

Ждал ее у двери. Как пес. Разве что не скулил. Но хотел. Вместо извинений Саша решил быть милым. Загладить вину не смог бы, но попытаться стоило. Женщины часто говорили, что поступки красноречивее слов. Вот он и стал угадывать каждое ее желание. Многое знал, поэтому не пришлось тыкать пальцем в небо.

— Позавтракаем?

Вчера он во время разговора со Светой яростно закидывал контейнеры с едой в холодильник. Небольшая победа, но все же.

— Сначала протеин и кофе, — пожелала Настя, продолжая воротить нос от его дыхания.

— Конечно, — Геллер пропустил ее вперед, полагая, что будет неуместно спускаться в обнимку, — Там девочки с детьми приехали. Я вас познакомлю.

Знакомство вышло странным. Под аккомпанемент воплей мальчишек, которые носились по гостиной, и всхлипы девочек, что пытались их догнать, но в силу возраста отчаянно не успевали и от этого очень расстраивались.

Марина едва взглянула на Настю, выдавила дежурную улыбку и приветствие. Все ее внимание было обращено на детей, которые так и норовили разбить что-нибудь ценное.

Ира тоже не обратила должного внимания на подругу Геллера. Она во все глаза следила за Денисом, который буквально по пятам ходил за дочерью.

И только Костя потягивал через соломинку холодный чай, развалившись на диване, изображая лучший пример смирения и спокойствия. Будда во плоти.

Потоптавшись с минуту в гостиной, Саша повел Настю на кухню.

— Злятся на меня, — проговорил он, засыпая кофе в кофеварку.

— Ты думаешь? — Настя приподняла бровь.

— Уверен. Игнорируют же.

— Может, оно к лучшему?

— Непривычно.

— Видимо, ты себя вчера тоже не очень привычно вел.

Саша открыл рот и снова захлопнулся, понимая, что оправдываться нет смысла.

Шум и гам в гостиной постепенно стихли. Настя выглянула в окно, увидев, что Бирюковы отправились резвиться во двор. Все, кроме Ирины, которая в этот момент вошла на кухню. Не стесняясь гостьи, он отвесила Геллеру звонкий подзатыльник. Сашка зашипел, но не даже не попытался увернуться от кары небесной в лице жены друга.

— Ты чего вчера устроил? — зарычала Ира, — Не стыдно?

— Стыдно, — обреченно кивнул Геллер.

— Разборки затеял, а потом еще и нажрался в одно лицо.

— Виновен.

— Девочку привез и бросил. Разве так можно?

— Нельзя.

Не смотря на суровый тон Ирины и жалкий вид Геллера, Настя не могла сдержать улыбки, а потом и вовсе захихикала.

— Вот уж не ожидала от тебя, Саш. От кого угодно, но не от тебя, — продолжала сокрушаться Бирюкова.

— Сам от себя не ожидал, — продолжал посыпать голову пеплом Геллер.

Он был благодарен Ирине за этот спектакль. Показательная порка при Насте по идее должна была сработать лучше любых извинений. И судя по тому, как фыркала от смеха Сокол, эта стратегия работала.

А Ирину понесло.

— Даже Дениска себе такого не позволял с Сашкой. Пил пиво, сдавал карты, не скандалил.