Мой личный ад (СИ) - Пожидаева Ольга. Страница 9

— Привет, красавица. Я в поезде уже, отчаливаю. Контрольный звонок. У нас все в силе?

— Нет.

— Не понял. Ты передумала?

— Нет, то есть — д-да. Но не я… Я п-просто, не знаю, — тараторила она, сбиваясь и заикаясь.

— Хей, зай, тихо. Успокойся и скажи, как есть. Если передумала, то все нормально. Правда. Без проблем.

Оля прикрыла глаза. Она слышала в голосе Гриши тонну разочарования, которую он пытался спрятать за доброжелательностью и спокойствием.

— Я не передумала, просто квартира… Сестра с парнем своим задерживаются в городе. Мне придется все рассказать… Да и спать там негде, мы мешаться будем. Ну ты понимаешь, да?

— Конечно, понимаю, Хель, — в голосе явно чувствовалось нарочитая легкомысленность Бена. — Не переживай, в следующий раз получится. Ты же собиралась летом в Москву?

— Да, — пискнула Ольга.

— Вот и хорошо. Порви всех на форуме, детка. Держу кулаки за тебя. Удачной поездки.

— И тебе.

Гудки.

Оля уставилась на телефон, чувствуя, как отчаяние поглощает ее, впитывается, обволакивает внутренности, замедляет биение сердца. Сначала подкосились ноги, и она плюхнулась на стул. Словно острая бритва полоснула живот и она сложилась пополам. Легкие скрутило тугим узлом давящей боли, стало трудно дышать, и горлу подкатил ком. Ольга схватилась за голову, понимая, что упустила что-то очень важное. Никакая Москва летом не исправит того, что она струсила сейчас. Да и какая Москва? Сомнительно, что Гриша вообще захочет с ней общаться.

Князева вздрогнула. «Он ведь едет на Север», — вспомнила Оля. Отчасти она не верила до конца, что Грише может грозить реальная опасность, но все же допускала, что все сказанное им правда. А возможно, есть и что-то недосказанное. И это еще страшнее. А она сейчас окунула его в ледяную воду своим отказом. Не поменяла планы, а именно отказалась встречаться. Как он должен себя чувствовать? И к чему это может привести?

Не найдя сил сдержаться, Ольга расплакалась. Она уткнулась в подушку, стараясь заглушить рыдания, чтобы не слышали мать и сестра, и ревела, ревела, ревела.

По закону подлости, который в этот день решил окончательно испортить Оле жизнь, Света вошла в комнату, когда она почти уже успокоилась. Но, разумеется, старшая сестрица заметила красные глаза и распухший нос.

— Эй, малявка, ты чего ревешь?

— Тихо, — всхлипнула Оля. — Мама услышит.

— Да она ушла в магазин только что. На час точно. Ты же знаешь маму.

— Угу, — кивнула Ольга невесело.

— Чего стряслось-то? Ну-ка выкладывай! Я не отстану, — насупилась Светка, угрожающе сдвинув брови.

— Конечно. Ты такая же упертая, как я.

— Это ты, как я. Не путай яйцо с курицей, шпингалет, — щелкнула сестра Олю по носу и понимающе уточнила: — Парень?

— Угу…

— Наконец-то, — Света воздела руки к небу. — Ну и что с ним не так? Ты ведь не могла втрескаться в нормального. С ним обязательно должно быть что-то не так.

— С ним все хорошо. Он подонок, но совершенство при этом. А я просто жалкая трусиха, Свет. Конец истории.

— Конец? Это даже еще не начало. Выкладывай все и с подробностями.

Ольге ничего не оставалось, как выложить, потому что Светка не отвязалась бы. Да и было великим облегчением наконец хоть с кем-то поделиться. Она, конечно, опустила подробности о Гришиных Северных битвах и их эротических разговорах, просто рассказала, что уже давно общается с парнем по интернету, что они созваниваются, переписываются, дня не могут друг без друга прожить. И про встречу в Питере, про коварный план остановиться в квартире Миши, про то, что все пошло крахом, тоже пришлось поведать.

Оля сама не заметила, как эмоционально и воодушевленно рассказывала Светке о Грише. Она даже включила комп, и сестра только присвистнула, увидев фотки ее виртуального друга.

— Нет, малявка, я не могу позволить тебе упустить такого красавчика. Звони ему, говори, что все в силе, — выдала Светка, пихая ей в руки мобильный.

— Но… — заикнулась было Оля.

— Поспите одну ночь на кухне. Там диван, конечно, узковат, но вы вроде не толстые. Я в вашем возрасте могла и в кресле спать, потерпите, голубки. А днем мы улетим, и останетесь ворковать.

— А Мишка?

— Пффф, один минет — и он на все согласен, — самоуверенно махнула рукой сестрица. — Я улажу.

— Ради меня такие жертвы? — хихикнула Ольга, чувствуя, как жизнь начинает налаживаться.

— Жертвы? Да мне за счастье. Ой, мелкая ты еще. Подрастешь, поймешь, — махнула на нее рукой Света. — Звони давай своему Грише.

Но это был еще не конец нервотрепке. Сначала абонент был вне зоны доступа, потом гудок постоянно срывался.

— Он за город собирался, предупреждал, что связи не будет, — приврала Оля, снова начиная трястись.

— СМС пиши, должно дойти, если местами идет гудок. И через полчаса попробуй. Соты иногда тупят, — приказала Света, не давая ей запаниковать снова.

Ольга настрочила десяток смсок, а потом снова заметалась по комнате, пока не пришли отчеты о доставке.

Не успела она набрать Гришин номер, как телефон зазвонил в ее руке.

— Гриш, — крикнула она так громко, что он, наверное, и без связи ее услышал.

— …ле… Оль…..слышу…..хера. Связь…..опа какая-то.

— Ты смс получил? Я все уладила. Мы можем остаться у Светки. Немного потеснимся, ты не против?

— Все получил…..мать. Что за…..аная связь!… не слышу тебя.

— Пропадаешь, да. Я тебя тоже еле слышу. Ты приедешь? Просто приезжай, пожалуйста. Как договорились, да?

— Да, я приеду, Хелл… целую тебя.

— И я тебя, — взвизгнула Оля, чмокая трубку, в которой уже слышались гудки прерванной связи.

Переполняемая эмоциями, она кинулась обнимать сестру, повторяя:

— Спасибо, Светик. Спасибо, спасибо, спасибо.

Через несколько минут пришла смс от Гриши:

«Перепугала меня до смерти, красавица. Не делай так больше. До связи в ночь Х. Люблю тебя».

Глава 4. Танец с саблями

Бен битый час изучал потолок вагона, лежа на боковой верхней полке у туалета. Он наивно мечтал подремать, но не получилось. И дело даже было не в постоянно хлопающей двери тамбура и шатающихся туда-сюда пассажирах. Просто как всегда все шло шиворот-навыворот. Бен должен был радоваться, он просто обязан был ликовать. Его наконец приняли, он прошел посвящение, удостоился чести стать полноправным воином Московских Волков. Наставник стал соратником и другом, признав, что Бенедикт достоин доверия и достиг пика в обучении. И в душе по этому поводу ожидался праздник, но… как всегда было но. Маленькое, мерзкое, вредное но… Встреча с Хелл.

Он должен был отменить ее, если по-хорошему. НО! Не смог. Вспомнив ее метания и почти сорвавшиеся планы, оценив собственный масштаб желания увидеться, Бен не нашел в себе сил отказаться от поездки в Питер. И лишь маленькая робкая надежда, что в реале все будет иначе, маячила на фоне угрызений совести и ненависти к самому себе.

Он предавал в первую очередь себя, свои убеждения. Конечно, Бен не подписывался под перечнем пунктов с печатями, не клялся на крови, не бился об заклад, но так уж повелось, что после посвящения воин обязан был провести неделю в горделивом одиноком осознании себя, как нового человека, члена клана. Каждый должен был сам для себя решить, что это значит, но по факту было три негласных запрета: секс, злость, злоупотребление алкоголем.

Разумеется, никто не стоял над душой, не бдил, но… Но Бен сам себе был цербером, самым жестоким и ревнивым хранителем убеждений, тайн, догм. Не без труда, но он уговорил себя, что поездка к Хелл — это всего лишь визит в Питер, один из многих. Он сможет сохранить то состояние духа, которое позволит пропитаться своим новым статусом.