-11 как личный рекорд (СИ) - Бельская Луиза. Страница 44

      Еще секунда - и Олег с карабином на шее спрыгнул вслед за ним абсолютно бесшумно, как дикая рысь, идущая на охоту.

      - Племяш? - переспросил Филипп, в недоумении глядя на новоприбывшего.

      - П-п-представляешь, единственный, - очень спокойно, словно каждый день об этом рассказывал, произнес Олег, опираясь спиною о стену и целясь прямо в Филиппа. Выражение лица его было непроницаемым, словно этот человек стал абсолютно другим, незнакомым, а еще равнодушным.

      Родион вальяжно, как сытый кот, начал мерить шагами тесную комнатушку, сладко потягиваясь и хрустя суставами при этом.

      - Как твоя рука? - с сарказмом поинтересовался Филипп. - Вижу, конкретно пошла на поправку?

      Родион, с деланным видом растопыривши пальцы, начал рассматривать кисть на свет.

      - Царапина, еще не зажила. Так, мелочовка, покровавкала, конечно, но это даже хорошо. Ведь ты поверил? Правда? - Родион остановился посреди комнаты и, ухватившись за расстегнутый воротник тонкой ветровки, потянул вперед зеленую ткань.

      Уголок рта Филиппа нервно дернулся, он хотел было криво улыбнуться, но вышла лишь глупая гримаса. Олег продолжал подпирать собой стену, внимательно поглядывая то на распахнутый сейф, то на Филиппа, которому только и осталось, что подумать: «Как же так? Насколько лицемерным нужно быть, чтобы вести себя как ни в чем не бывало?!»

      - Охренеть! - присвистнул Родион, вытягивая шею и вглядываясь в светлый лик несказанной удачи: пачки денег притягивали взгляд, а вид золота захватывал дух и порабощал душу. - Закидывай! - Очнувшись от оцепенения, он подфутболил сумку прямо к Филиппу.

       И, когда тот послушно стал складывать добычу в бездонные темные недра, Родион, радостно потирая ладони, начал шагать по подземелью из угла в угол, не преминув пояснить самые жуткие моменты последнего времени.

      - Верно ты не дотумкал, почему все так вот вышло? Служил, значит, наш Олежка наемником в Сирии, и жизнь свела его с бравым солдатом по имени Марат. Тот все хвалился, что деньги ему не нужны, что родители его - богатые люди, что когда он вернется, то обязательно женится и купит дом, и много чего-то там еще он набрехал. Я вообще не пойму, какого дьявола он поперся в эту Сирию...

      - Он хотел доказать себе, что может п-п-постоять за себя и за идею, п-п-пусть за чужую, - металлическим тоном вставил Олег. Взгляд его затуманился, вспоминая военные дни.

      - Ему не повезло, - продолжил Родион. - А перед смертью он слезно звал мамашку и просил Олега рассказать родителям, что умер героем.

      - Он и умер героем, - снова отозвался Олег, перехватывая карабин поудобней.

      - Так вот. Олег сюда приехал - и вот повезло: его приняли как родного. И Олежка остался, чтобы выяснить: так где же, черт побери, деньги? Или золото? Или камни? Ну, хоть что-то, в конце концов! И когда он это выяснил, то попытался сам вскрыть замок.

      - Я п-п-попробовал взломать, но где там!.. - Олег только плечами пожал.

      - Олег тайком брал ключи, он мог ходить, где хотел, вот только ключа от сейфа у него не было, да и кода он тоже не знал. Тогда он известил меня, и я с первой же группой любителей золотишка прибыл сюда с дружбаном своим, Глебом. Он десять лет по тюрьмам мыкался, на Алтай, как в санаторий, приехал. Отдохнуть и разбогатеть хотел - нет в жизни счастья. - Родион не улыбался при этом, хотя Филипп готов был поклясться, что глаза его сверкали весельем.

      Пачки валюты устилали черное дно. Слои ложились один за другим. Пласты денег, как пласты грунта, таили в себе сотни возможностей. И если в первом случае нужно было как следует поискать что-либо ценное, то во втором - нужно было лишь тратить и получать удовольствие.

      - В самом начале нашего приезда я сам попытался вскрыть замок, но ничего не получилось. - Родион выхватил из рук Филиппа пачку долларов и с видимым наслаждением вдохнул денежный запах. - А! Как пахнет, а? - Он начал совать эту пачку Филиппу прямо под нос. - Чем, по-твоему, пахнут деньги? Деньги пахнут свободой, а большие деньги - свободой абсолютной.

      Филипп, поморщившись, отвернул лицо: не потому, что ему не нравился запах свободы, а потому, что эта самая свобода была не его, а чужая.

      - У меня не открывалось, Глеб тоже как-то там пытался - не вышло. Код подобрать для нас казалось невозможным, его нужно было узнать. Мы напортачили - Славик повесился. Должны были нагрянуть менты - времени совсем не оставалось. Поздно вечером Олег сказал Наркесу, что Макар хочет поведать что-то очень важное. Наркес доверял Олегу, он доверял Макару, потому что давно его знал! Толстяк просто накинул плащ и пошел. - Родион присвистнул, стараясь вытащить из зуба плевку от съеденного сала. - Наркес ничего не сказал, а спрашивали мы очень настойчиво, по-разному, - голос его поменялся, стал более резким и отрывистым.

      Родион не собирался пугать Филиппа. Ему самому было интересно еще раз пережить весь этот путь от вожделенного богатства до обладания им. Он говорил и сам себе удивлялся, как вообще докатился до подобного. Он говорил, а внутри у Филиппа все стыло от его леденящих душу слов.

      - Мы пытали его ртутью. Да мы прямо в глотку ему через воронку эту дрянь заливали. Понимаешь, дряни много, а код только один. Но Наркес оказался очень упрямым. К Зарине мы наведались вечером. Ты так мешал! Ну не пытать же было ее при тебе! - Родион хихикнул. - Вспомни: ты сидел в комнате Олежки, а мы тусовались за стенкой со связанной бабенкой! Вот смеху-то было, когда мы заткнули ей рот и несли ее через спальню! Филя! А, Филя, не помнишь? - Родион присел на корточки перед Филиппом и заглянул ему в побледневшее от гнева лицо. -Не помнишь, - сделал он вывод, вставая. - Где уж тебе: из-под бинта ведь не было ничего видно.

      Филиппа просто мандраж пренеприятнейший охватил. Так вот для чего Олег глаза ему завязывал! И в этот пикантный момент двое негодяев тянули несчастную женщину и видели все! Он сжал губы так плотно, что они стали совсем бескровными, ему стало тошно от осознания того, что происходило на самом деле. Олег играл с ним, как с дикой птицей, постепенно приручая и подчиняя его своей воле, заставляя доверять абсолютно и полностью. Филипп на Олега при этом даже и не взглянул, щеки того вдруг стали пунцовыми, а взгляд потупился и потемнел.