Сияй, Бореалис! Лоскутки (СИ) - "Liz Elzard". Страница 26

— Это всё? — спросила девочка, дописав последнее задание.

— Ещё математику сделай, — невозмутимо отозвался Кита, потягивая лапшу.

— В смысле — математику? Мы так не договаривались! — запротестовала та.

— Но ты же сама спросила: «это всё?» Нет, не всё. Сделай математику.

— Ты же математику лучше меня знаешь и можешь это сам сделать, — заскулила Лирет.

— Я занят, а потом мне будет лень или я буду занят чем-то ещё или завалюсь спать.

— А это уже не мои проблемы, так что я отказываюсь, — гордо бросила та и засобиралась домой. — Блокнот верни.

— Не верну, — меланхолично пробормотал парень, не отрываясь от чтения. — Сделай математику.

— Ты сказал, только соликанский язык тебе нужно сделать!

— Не вопи. Сделаешь математику — и за мной не заржавеет. На экзаменах помогу, если понадобится.

Лирет серьёзно призадумалась.

— А ты точно придёшь? — изогнула бровь она.

— Ага, — зевнул Кита.

Лирет уткнула нос обратно в контрольные задания и сосредоточилась. Математика отняла немного больше времени. Кита, размяв шею, вышел на балкон, оттуда сквозь шторки сразу же просочился табачный запах. Девочка поперхнулась. Парень торчал там долго, будто усердно трудился над целой сигаретной пачкой. Так обычно делают взрослые — берут сигареты и удручённо плетутся на балкон. Это от взрослых порой разит терпкостью, похожей на запах подожжённых осенних листьев. Зачем им всем это нужно? Запах осенней дымки всегда навевает грусть об ушедшем лете.

Между делом Лирет заметила на столе странный кулон в виде миниатюрного куба на цепочке. Куб был расписан алмазными узорами, похожими на те, которые рисует на стекле мороз. Разглядывая его, девочка даже не заметила, как Кита вернулся и беспардонно выхватил куб из её рук. Он кинул кулон в ящик и с шумом захлопнул, а сам внезапно выдохнул на Лирет облако дыма.

— Дурак! Что ты мне тут надымил! — взъелась девочка, кашляя. — Я здесь вообще-то думаю!

— Да? — без выражения бросил Кита. — Прямо таки думаешь? Не надорвалась?

— Воняет теперь, — буркнула под нос та. — Не стой рядом, вонючка, а то как сделаю тебе кучу ошибок — на второй год останешься.

— Ворчишь прямо как старуха на овощном рынке. У тебя там в портфеле домашние помидоры не завалялись случайно?

Лирет, сердито засопев, подняла глаза.

— У меня в портфеле прищепка для твоего рта завалялась.

— Ты таскаешь прищепки для моего рта? Это очень трогательно.

— Я сейчас очень трогательно сделаю ошибки в уравнении, если ты не поймаешь тишину.

Покончив с кошмарными уравнениями, Лирет сразу же схватила портфель, поспешив распрощаться с этими мрачными стенами. Она, обернувшись, вдруг взвизгнула, с испугу вписавшись задом в стол. Кита всё это время стоял рядом с ножницами в руке. Вид у него был совсем обыденный и непоколебимый — точно маньяк.

— Слушай, подстриги мне волосы, — демонстративно залязгал лезвиями парень. — Мне так лень переться в парикмахерскую и денег нет, а у Герта руки растут из ж…

— Спятил! — воскликнула Лирет. — Я не умею!

— Да что ты орёшь всё время? Научишься.

— Нет! Я не буду этого делать, Кита! Хватит надо мной издеваться, — выругалась та и направилась к двери.

— Тогда позволь мне напоследок зачитать вслух твои записи из блокнота. Мне с самого начала или с середины начать?

— Это уже не смешно, — нахмурила брови девочка.

— Верно, я как бы и не шутил, так что подстриги меня, только нормально. Налысо не выйдет — у меня прана скачет. Хотя если не сильно боишься вида крови и оторванных пальцев, то можешь и рискнуть.

— Ты специально так? Прекрати, — посерьёзнела Лирет. — Верни мой блокнот.

— Там, похоже, что-то очень важное.

— Да, там что-то очень важное. Важное и личное, и этого совсем никто не должен читать, ясно?

— Ну вот, теперь я хочу это прочитать.

— Кита!

Тот только протянул ножницы. Лирет, поджав дрожащие губы, грубо выхватила их. Кита устроился на стуле и выпрямил спину. Девочка растерянно топталась вокруг, не зная, откуда начать и как не порезаться о прану.

— И что я должна делать? Я вообще не знаю, — промямлила Лирет.

Она стояла позади парня, уставившись в белый затылок.

— Вообще на макушке волосы немного короче, поэтому просто возьми пряди и отстриги на два-три сантиметра, хотя можно и больше, — ответил Кита.

— А если неровно выйдет?

— От твоего старания зависит. Чем ровнее выйдет, тем меньше вероятность, что я всё же прочитаю твой блокнот.

И что он только о себе возомнил? Перебарывая желание использовать ножницы не по назначению, Лирет осторожно потянула дрожащие пальцы к белым волосам и тут же отстранилась, ощутив знакомое покалывание.

— Я не могу, — беспомощно пролепетала девочка. — Оно колет пальцы — вдруг порежет?

— Не порежет, если не будешь ничего трогать кроме волос.

Больше книг на сайте — Knigoed.net

Лирет набралась духу. Ладонь окутало невидимой игольчатой перчаткой, сквозь которую ощущались мягкие волосы. Девочка, имея совершенно смутные представления о парикмахерском деле, осторожно отстригла сантиметр. Отрезанные волосинки падали снегом под ноги. Выглядело ровно. Пока что. Руки привыкли бы гораздо быстрей, если бы не ощущения от праны. Так, Лирет неторопливо и крайне осторожно обработала затылок и бока. К моменту, когда пора было приступать к передней части, колика в руках начинала обращаться в лёд. Стоило замереть, и ладони схватывало онемение, которое медленно текло по предплечью и вязким ледяным потоком окутывало тело. Озноб играл по рукам и ногам, как на дрожащих струнах. Лирет обошла неподвижного парня и замерла перед ним. Он сидел с закрытыми глазами, будто медитировал.

— На следующей неделе научный фестиваль? — его негромкий голос рассёк тишину.

Лирет выпуталась из ступора.

— А-ага, — ответила она сквозь стучащие от озноба зубы. — Ашаме приедет, она давно не приезжала, впрочем, в честь этого и будет фестиваль. Собираешься прийти?

— Если не будет лень.

— Там будет круто: Ашаме проведёт открытые уроки по магической физике, потом будет сладкий стол, Барислан устроит ко-ко-концерт под открытым небом. Я то-то-тоже буду выступать. То-то-только одна.

— Вот как.

— Хо-хо-хотя те-те-тебя вряд ли туда пу-пу-пу-пустят, — промямлила та.

— Не то чтобы я буду опечален, и что с твоим голосом? — приоткрыл один глаз Кита. — Тебя трясёт. От страха что ли?

— М-мне хо-хо-хо-холодно! — челюсть танцевала сама по себе.

— А, ну это нормально. Пройдёт потом, — тот вернулся к медитации.

Кита слышал судорожное дыхание, как своё собственное, ощущал его призрачное тепло вместе с неуловимым ароматом, который окутывал тонкие запястья Лирет. По щекам скользили отрезанные волосинки. Парень бесшумно втянул воздух и взглянул на Лирет. У той нервно заметался взгляд, а щеки окрасил нежный румянец. Складывалось впечатление, будто она совсем не общается со сверстниками и не общается настолько, что вот так стоять рядом с мальчиком вызывает у неё какое-то детское стеснение. Можно было любоваться этим вечно. Кита смотрел на Лирет так долго и пристально, что в конце концов она просто застряла в плену его взгляда. У парня возникло какое-то крайне навязчивое желание прикоснуться к ней. Не в силах избавиться от этой мысли, он ткнул замершую девчонку пальцем прямо в лоб. Та, вскрикнув от неожиданности, моментально отпрянула и неуклюже повалилась на пол. Вылетевшие из рук ножницы кинжалом вонзились в ковёр рядом с ней. Лирет принялась ощупывать дрожащими руками лоб: голова на месте, лоб тоже. Затем девочка метнула в Киту испепеляющий взгляд. Тот невозмутимо гляделся в осколок зеркала. Стрижка неплохая вышла.

— Ах да, — заговорил парень, протягивая блокнот, — забыл сказать, я научился контролировать прану. Ненадолго, правда.

Глаза Лирет превратились в большие круглые монеты, а щеки стали краснее самого вареного рака. Девочка выхватила блокнот и вскочила на ноги.