Игрушка из грязных трущоб - Дана Стар. Страница 19

Мелкий дождь все ещё продолжал моросить, порождая размытую пелену в поле зрения. В висках противно пульсировало, а в живот словно острый кинжал всадили, да медленно изнутри прокручивали.

Прежде чем успела осознать, что лежу на капоте огромного, бронированного внедорожника, меня грубо схватили за шиворот и обратно на асфальт швыранули. Во время падения кепка слетела с головы, выпуская из укрытия копну тёмно-каштановых волос. Больно ударившись копчиком, тихонько взвизгнула, рассматривая две здоровенные фигуры, освещённые ярким светом автомобильных фар, склонившиеся надо мной так презрительно, словно я для них ничтожной букашкой являлась, которую они мечтали жестоко растоптать за то, что посмела на их «железное имущество» посягнуть.

— Твою ж мать! Эта сучка мне тачку поцарапала!!! Смотри!!! — я услышала хриплый мужской бас, который буквально насквозь барабанную перепонку сразил.

— Да вижу я, блять!!! — отозвался второй выродок, с виду казавшийся бесконечно высокой скалой.

Мужчины, чьи размеры и внешний вид в целом были весьма впечатлительными, осмотрев махину, снова повернулись в мою сторону. Один из амбалов, (тот который выглядел более крупнее) присел напротив меня на корточки и, оскалившись в акульей ухмылке, больно схватил за волосы, выдрав парочку прядей, на что я умоляющее пискнула:

— Прошу… Не бейте. У меня есть немного денег. Я дам вам всё, что попросите.

— Ммм, всё говоришь?? — хохотнул бесстрашный мудак, и в его громадной лапище появился небольшой фонарик, который он направил мне точно в лицо, рассматривая детали внешности, — Как на счёт твоей дырки??

О, Боже…

Только не это!

Я отчаянно забилась в его стальных руках, пытаясь вырвать несчастные локоны из мертвой хватки, на что ублюдок ещё больше возбудился.

— Слышь, Фрэнк, а эта бомжатина ничего! Если отмыть, вполне сгодиться на разок оттянуться. Ставлю сотню, что доходяга всё ещё целка! — прошипел второй приятель, который, прижавшись задом к капоту, деловито скрестив руки на груди, склонив бошку на бок, рассматривал меня нереально прожорливым взглядом. Таким, с которым обычно голодный волк отбившуюся от стада овечку караулит.

Дружок же, противно облизнув пересохшие губы, громко мне прямо в лицо выкрикнул, от чего я чуть было не задохнулась, благодаря “ароматной свежести” пивного дыхания:

— О да, Скотти! Ты прям мысли мои прочитал! Чур я первый на очереди!

Ушлёпки явно в хлам ушатались. Сегодня ведь пятница… Пятница, мать её, развратница! А ещё выродки напоминали обритых «под ноль» двух братьев близнецов из фильма «Хитмэн». Но их нельзя было назвать близнецами, ведь рост, цвет глаз и общие пропорции тела гоблинов-переростков заметно отличались. Правда одежда была однотипной: чёрные строгие костюмы, с красными галстуками, и, напяленные поверх смокингов, кожаные плащи.

Сомнений быть не может.

Передо мной те самые, элитные шавки главного наркобарона нерушимого притона. Его бойцы. Охранники. А также… Смотрители грязных трущоб.

Жилистая рука того, которого Фрэнком величали, с силой рванула меня вперёд, вздёргивая на ноги. В этот особенный момент, собрав всё своё жалкое мужество, я со всей силы врезала коленом мудаку прямо меж ног. И, кажется, услышала хруст. Напоминающий тот, с которым куриное яйцо на пол падает и вдребезги разбивается.

— Сукаааа! — лысый взвыл от боли, прикрывая пах руками, но хватку волос не ослабил. Вместо этого, он замахнулся и с незабываемой силой ударил меня по лицу, повторно отправив на капот ублюдской колымаги, — Дрянь…

Мощный толчок словно в другое измерение выбросил. Адреналин резко стукнул в голову, поэтому даже не ощутила сумасшедшей боли от удара в челюсть и повторного столкновения с холодным металлом.

— Давай уже, бери её быстрей, пока стерва в отключке. Не то ещё хозяйство твоё откусит. Ах-ха-х! Вишь какая характерная попалась! Поручи-ка как следует эту выдру вшивую, млеать! Будет знать, как кочерыжками своими махать! — второй головорез, похоже, весело забавлялся, глядя на то, как товарищ до сих пор словно ужаленный скачет.

Хорошо я его треснула.

Не зря на подушке практиковалась, изучая по телеку уроки самообороны. Но вот блок поставить не успела.

Лучше бы сразу нож достала и кастрировала.

Пока пыталась заставить разум, вместе с телом, в кошмарную реальность вернуться, Фрэнк перестал поскуливать и уже сверху навалился, жёстко вдавливая в капот джипа:

— Ну и несёт от неё… Может на хрен такую?! Пусть бомжей забавляет. Лучше в бордель толкнём. Или Хозяину нашему помешанному... Если целка — то дофига за такую рожу светит. Девчонка-то красотка.

На что напарник ответил:

— Да ну, тебе ж не привыкать мусор драть! Гандон надень и вперёд! Или чё, очкуешь, поди?

— Не. Просто брезгую чуток.

— Тогда отойди. Я первым опробую… — скомандовал Скотти уверенно отталкивая друга в сторону, занимая его место, — Если и правда тугая, тогда лучше боссу на забаву отправить!

— Ага! В коллекцию разбитых сердец и рухнувших надежд! - дополнил напарник.

— Нет же! В коллекцию подранных вагин и безлимитных кончин, ах-ха-ха! — перефразировал утырок и добавил, — Но в зад по любому вдую… Даже если целочкой окажется, что маловероятно в этом мусорнике!

— Не факт, бро! Судя по одёжке — она будто всю свою жизнь в контейнере с помоями кантовалась! Сто пудово непорченная ещё! - омерзительно харкнув в ухо, кретин ещё сильнее вдавился, намереваясь протиснуть наглые грабли к пояску моих штанов.

Я, тем временем, попыталась сбросить урода. На что амбал с силой шлепнул по ягодицам, выбивая из гортани невольный стон боли. Для безопасности насильник бездушно заломил мне руки за спину, выдернул ремень из брюк и до онемения связал запястья.

Оторвав саднящую щеку от мокрого железа, снова попробовала выбраться, но тут же получила ещё один удар головой о капот. Теперь в глазах замелькали чёрные пятна.

А когда мигрень более-менее успокоилась — почувствовала, как нечто твёрдое, вытянутой формы, настойчиво прижалось к моим саднящим ягодицам.

— Чёрт! Проверь стерву! Дышит ли? Не перестарался? Хочу, чтобы в сознании была, когда драть во все щели буду!

Видела я плохо. Как в тумане. Но слышала уж очень хорошо. Более того, каждое слово насильников будто скальпелем в сознание втыкалось. А когда руки домагателя с силой стянули мои штаны — громко закричала, выпуская на волю первые горькие слёзы. Похоже, я оказалась той ещё слабачкой. Этот вшивый кабель ещё даже на миллиметрик не вошёл в моё тело, а я уже о пощаде вовсю молила.

Когда в лицо снова ударил яркий свет фонаря — зажмурилась, пытаясь отвернуться, отстраниться, выпутаться и бежать. Но голова, словно с тонну весила.

— Погоди, бро! А эта не та курва, которую мы уже с полвечера ищем?? — прокуренным басом прохрипел тот монстр, который в лицо фонариком тыкал.

— Ты уверен?? — недовольно рявкнул второй ирод, жадно сминая ягодицы стальными клешнями, заодно и поглаживая пульсирующей головкой жаждущего секса инструмента, нетронутую щёлочку.

— Сам глянь!

— Блять! — утырок нехотя спрятал член в штаны и склонился над моим обездвиженным лицом, брезгливо отбрасывая мокрые прядки волос с раненной щеки, — Охренеть… Походу реально она!

С невероятным усилием я приподняла веки, пытаясь сфокусировать зрение, дабы понять, чего они там шепчутся и почему до сих пор не отымели. Как вдруг, заметила в руках одного из головорезов нечто, напоминающее фотографию. Мою фотографию. Ту самую, которую отец с собой в бумажнике вечно таскал. Ибо это был один единственный снимок со мной, существующий на всём белом свете, сделанный ещё на доисторический карточный фотоаппарат, который папаша на свалке нашёл и починить сумел.

Во время «фотосессии», на тот момент, мне было шестнадцать.

— Слышь, убогая! Как звать-то тебя?? Милана? — резко выпалил Фрэнк, покрутив фото карточкой перед моей кровоточащей щекой. Я не ответила. Лишь моргнула и слизнула кончиком языка солоноватую на вкус жидкость, стекающую по разбитой губе прямо на грязный капот махины.