Игрушка из грязных трущоб - Дана Стар. Страница 34

Ничего унизительней, отвратительней, я ещё никогда не практиковала! Даже сожрать протухший сэндвич на помойке — было не так омерзительно, как вылизывать языком кончу настоящего демона!

Дамир застонал, невольно намотав мои волосы на кулак, прижав лбом ещё теснее к лобку. Сперма была практически безвкусной. Но вот у мошонки ощущался довольно-таки странный привкус.

Тигры за спиной изверга ликовали. Урчали, разминали лапы о кожаную обивку дивана и дикими взглядами наблюдали за тем, как их Хозяин жестоко имеет очередную никчемную самку.

Если бы отказалась сосать — тогда бы без разговоров отправилась на растерзание к полосатым тварям.

— Достаточно, сероглазая шлюшка. Неплохо. Весьма неплохо. У тебя, определённо, талант к сосанию. Будем развивать.

Наконец, я позволила себе выдохнуть и обтереть покрасневшие губы ладонью. В горле до сих пор было, как в гиблой пустыне. Больно, сухо, тошнотворно.

Бросив последний взгляд на расслабленный агрегат, Дамир успел уловить некое облегчение в моих отчаянных глазах. Но лукаво усмехнувшись, он резко вздёрнул меня с пола, злобно отчеканив:

— Не расслабляйся, сучка! Сегодня я опробую все твои сочные дырки!

И с этими страшными словами — дерзко бросил на кровать. Навалившись сверху.

ГЛАВА 8.

Не прошло и минуты, а его член снова превратился в мрамор. Когда пламенный хер упёрся в ягодицы — я невольно застонала, вцепившись руками в белоснежные простыни, а Барон, хохотнув, схватил меня за бёдра и резко поставил на карачки, каленом надавив на сжатые ноги.

— Вот так… Не вздумай шевелиться! — прорычал в спину, подразнивая, потираясь, толкаясь ещё не вставленным членом в узенькую дырочку, через тонкую материю пеньюара.

Тигры снова встрепенулись, грозно зарычав, заметно заёрзали на диване. Они явно нервничали. Но я — больше.

— Пожалуйста... Можно вас попросить? — впервые произнесла больше двух слов, обращаясь к пленителю.

Его голос наполнился холодом, а член — ещё более настойчивей прижался к вагине:

— Каждый раз, когда смеешь о чем-то попросить, называй меня Хозяин. На первый раз прощаю. Не буду наказывать. Ибо запомни, ты — моя вещь. Собственность. А я — твой законный Владелец.

Обречённо кивнула, собственными ногтями, насквозь прорывая дорогие шёлковые простыни:

— Х-Хозяин… Мне страшно, когда тигры так жадно смотрят на меня.

Чёрт.

Я тотчас же пожалела, имея глупость признать свой страх.

Перед ним. Сумасшедшим маньяком.

— Что ты предлагаешь? Вышвырнуть? Они словно дети мои родные… Я лично их вырастил. И лично роды принимал.

Больной придурок…

Безнадёжно!

Умолять, спорить, разговаривать… Бессмысленно!

— Ладно! Хватит болтать! Раздвинь-ка ноги пошире и постарайся расслабиться. В твоих же интересах! Не обещаю быть нежным. Всякая там сопливость — не по мне. Люблю грубо и жёстко. И сейчас — я буду еб*ть твою тесную киску, как козу на пастбище.

Весь мир провалился в чёрную бездну, когда его сильные руки обрушились на мои ягодицы, задирая сорочку до уровня лопаток. Дамир уверенно стоял на ногах, разложив меня раком на краешке кровати и возбуждённо дышал, грубо лапая ягодицы, грудь, промежность и даже очко.

Мне уже было плевать на всё! Хотелось оттолкнуть выродка и самолично к тиграм в глотки броситься. Но тесная удавка на шее оберегала от необдуманных действий.

— На вот, закуси. — Неожиданно, в моих зубах появилась деревянная палочка. Но я её тотчас же выплюнула, — Ну как хочешь! Если хоть раз заорёшь — ударю.

Сглотнув, тихонько заплакала, не переставая думать о том, как нечто твёрдое, напоминающее бейсбольную биту, упирается в мою узкую шёлочку.

Первое, что почувствовала — холодный палец мучителя, по-свойски скользнувший в напряжённое лоно, — Совсем, как сухарь! Будет больно…

Да не тяни уже!!!

Рви!

Всаживай!

Напяливай!

Только не мучай больше!

Словно мысли прочитав, выродок, крепко обхватив мои бёдра, слегка отстранился и… совершил резкий рывок. Одним мощным толчком жестоко прорывая плотную плёнку.

Взвизгнув от сумасшедшей боли я, потеряв равновесие, упала на кровать, но тут же почувствовала жгучий удар по бедру:

— Замри, сучка! Не рыпайся!

Тигры, рыкнув, возбудились ещё больше, намереваясь спрыгнуть с дивана, дабы поменяться местами с Хозяином. Но Владелец велел тварям сидеть на месте.

Странно…

Сколько же власти было в его грязных руках?

Что даже дикие хищники покорно слушались.

Определённо, этот ирод являлся безумно страшным уродом. Которого не то, чтобы человечишка, но и каждая букашка, каждая тварь лютая, существующая на планете, до потери пульса боялась.

— Охх, какая же ты, мать твою, тугая! — Дамир томно выдохнул, сдерживаясь от преднамеренного оргазма, не доделав начатое до конца, и начал двигаться, порождая в моём саднящем лоне ни с чем не сравнимые ощущения.

Повторный толчок — и в глазах потемнело.

Ещё один — и я, передумав, сама затолкала в рот деревянный кляп, дабы не завопить от боли. На что, насильник, довольно хохотнул.

С каждым движением, мужчина наращивал темп. А меня, изнутри, будто ядерными боеголовками напичкали, которые в порядке очереди взрывались, превращая все внутренности в кровавое месиво.

— Да, моя девочка! Да! — толчки усиливались и болестные спазмы усиливались. Но со временем, я начала привыкать. Или же просто смирилась, забивая на адскую боль, так как адреналин остро ударил в голову.

Наверно, перед изнасилованием, надо было умолять дать мне наркотик… Или же яду.

Он начал вколачиваться ещё жёстче. Ещё грубее. Ещё быстрее. Трахая мою маленькую целочку. А я, еле-еле на ногах стояла. Но изверг не давал упасть, руками обхватив за живот, надавливая и придерживая в желаемом положении, тем самым, помогая члену проникнуть на всю длину в нереально тугую дырочку.

— Как тебе? Нравиться?

Да пошёл ты…

Из моих глаз, всё-таки, брызнули слёзы.

— Ничего-ничего скоро сама будешь умолять отодрать себя до поноса из ушей. Моим шлюхам это нравиться. И тебе понравится! А мой горячий член будет каждую ночь тебе в дивных снах мерещиться… — Дамир властно сжал мою грудь, сильно надавив на сосок, задавая максимальную скорость толчкам.

Тигры сходили с ума, мечась на диване, принюхиваясь, завывая. Вероятно, почувствовали кровь.

— Твоя киска такая приятная… тесная, нетронутая. И только моя. — Прошипел, склонившись над ухом, влажным языком облизнув мочку, раковину и немного ушную дырочку.

Снова затошнило.

А затем, очень резко, грубо, неожиданно, он перебросил меня на спину. И, навалившись сверху, снова вошёл. Теперь ублюдок трахался лёжа, заставляя меня смотреть своему персональному ужасу в мрачные, как глубокая ночь на кладбище, безумные глаза. Наполненные одержимой, болезненной жестокостью.

— Смотри на меня, блять! Смотри! Нравится?? Нравится, да?? Отвечай!

— Д-да. —Всхлипнула, до крови кусая губу.

— Что да??? — Ещё один резкий толчок и меня словно кинжалами пронзило.

— Д-да, Хозяин.

Дамир рассмеялся. Получив наконец то, что так неумолимо жаждал. Придерживая обеими руками за щёки, нависая над лицом, демон не позволял мне моргнуть, желая, дабы жалкая жертва смотрела на его уродливую маску или ещё хуже — в омут бесконечной ненависти. А когда попыталась зажмуриться — сильно сдавил голову ладонями, словно стальными тисками, и ещё больнее в матку вонзаясь.

Несколько рывков. Дамир кончил. Застонав, закатив глаза, кретин излился тёплым семенем точно в израненное от бесконечных мучений лоно.

А затем, брезгливо оттолкнулся, перекатившись на спину. Я же, свернувшись калачиком, быстро сползла на пол, забившись в угол, меж тумбой и постелью, продолжая рыдать, стонать, трястись от страха.

Промежность саднила, пульсировала, горела. Будто Дамир облил мои внутренности бензином и поджёг.

Больше я такого не выдержу.