Мемуары гейши - Голден Артур. Страница 88

Любая женщина со здравым смыслом оставила бы все свои надежды. А я стала каждый день ходить к предсказателю в надежде получить хоть какой-нибудь знак о волновавшей меня проблеме. Мы, японцы, жили в то время в эпоху крушения надежд. Я бы не удивилась, если бы и мои надежды разбились, как это произошло со многими людьми. С другой стороны, многие верили, что когда-нибудь страна опять возродится, и этого не произойдет, если мы настроимся жить на обломках. Каждый раз, читая в газетах о каком-нибудь небольшом цехе, до войны производившем запчасти для велосипедов и начавшем опять работать, словно войны и не было вовсе, я говорила себе, что, если вся нация сможет выйти из темной долины, и у меня есть надежда выйти из своей.

Начиная с марта и всю весну мы с Мамехой были заняты в Танцах древней столицы, возобновленных через пять лет после закрытия Джиона. Председатель и Нобу были также очень заняты все эти месяцы и привозили Министра только дважды. В первую неделю июня мне от имени «Ивамура Электрик» позвонили в окейю и попросили быть в чайном доме Ичирики. На это время я уже была приглашена в другой чайный дом, поэтому появилась в Ичирики на час позже. К своему удивлению, вместо шумной компании за столом я увидела только Нобу и Министра.

Я сразу заметила, что Нобу очень сердит. Я подумала, он злится на меня за то, что ему пришлось провести столько времени наедине с Министром, хотя, честно говоря, они напоминали белку и насекомое, живущее на этом же дереве. Нобу постукивал пальцами по столу, в то время как Министр стоял около окна и смотрел в сад.

— Ну, хватит, Министр, — сказал Нобу, когда я села за стол, — довольно наблюдать за тем, как растут кусты. Мы так и будем вас ждать весь вечер?

Министр обернулся, слегка поклонился, как бы извиняясь, и сел на свое место на кушетке. Обычно мне с трудом удавалось найти интересующую его тему разговора, но в тот вечер было проще, потому что я его очень долго не видела.

— Министр, вы меня больше не любите?

— В чем дело? — спросил Министр и постарался изобразить удивление на лице.

— Вы не приезжали больше месяца. Может, виноват Нобу, который не брал вас в Джион так часто, как вам этого хотелось?

— Нобу-сан не виноват, — сказал Министр и несколько раз шмыгнул носом, прежде чем добавил: — Я его слишком о многом просил последнее время.

— Но отсутствовать целый месяц!.. Мы так много упустили.

— Да, мы так много не выпили, — встрял Нобу.

— О боже, да Нобу-сан сегодня не в духе. Он весь вечер такой? А где Председатель, Мамеха и Тыква? Они не присоединятся к нам?

— Председатель сегодня вечером занят, — сказал Нобу. — Не знаю, где остальные. Это уже твоя забота, а не моя.

В этот момент открылась дверь, и две служанки принесли мужчинам подносы с едой. Я старалась развлечь их во время еды, другими словами, пыталась разговорить Нобу, но он совершенно не был расположен разговаривать. Что же касается Министра, то, казалось, проще добиться одного или двух слов от зажаренного осьминога, лежащего в его тарелке, чем от него. Поэтому в конце концов я стала говорить обо всем, что приходило мне в голову, и почувствовала себя старушкой, беседующей с двумя своими собаками. Одновременно я наливала сакэ обоим мужчинам. Нобу пил мало, а Министр постоянно подставлял мне свою пустую чашку с выражением благодарности на лице. Когда Министр в очередной раз бросил на меня такой же взгляд, Нобу, словно только проснувшись, резко поставил свою чашку на стол, вытер салфеткой рот и сказал:

— Довольно для одного вечера, Министр. По-моему, вам пора идти.

— Нобу-сан, — сказала я, — мне кажется, гость только начал осваиваться...

— Даже чересчур. Мы посылаем вас домой раньше обычного. Вперед, Министр, вставайте. Ваша жена очень обрадуется.

— Я не женат, — сказал Министр.

Но он уже натягивал носки и был готов встать.

Я проводила Нобу и Министра до входа и помогла Министру обуться. Такси оставались редкостью из-за высоких цен на бензин, поэтому служанка заказала рикшу и помогла Министру залезть в повозку. Я заметила, что он вел себя несколько странно — все время смотрел в ноги и даже не попрощался. Нобу какое-то время стоял в дверном проеме, глядя на небо и словно разглядывая облака, хотя стоял исключительно ясный вечер. Когда Министр уехал, я спросила его:

— Что, в конце концов, между вами произошло?

Он посмотрел на меня с отвращением и вошел в чайный дом. Я застала его сидящим в комнате с пустой чашкой в руках. Когда я спросила, налить ли ему сакэ, он проигнорировал меня. Я подождала какое-то время, надеясь, что он сам заговорит со мной, но он молчал. Я не выдержала.

— Посмотрите на себя, Нобу-сан. У вас морщины вокруг глаз глубже, чем борозды на дороге.

Он расслабил лицо, и морщины слегка разгладились

— Я уже не так молод, как раньше, — сказал он мне.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что некоторые морщины, ставшие постоянными, не исчезают только по твоему желанию.

— Есть хорошие и плохие морщины, Нобу-сан. Никогда не забывайте об этом.

— Ты сама не так молода, как была когда-то.

— Теперь вы начинаете оскорблять меня! Вы даже в худшем настроении, чем я предполагала. Почему нет спиртного? Вам нужно выпить.

— Я не оскорбляю тебя, а констатирую факт.

— Есть плохие и хорошие морщины, а также хорошие и плохие факты, — сказала я. — Плохих фактов лучше избегать.

Я позвала служанку и попросила ее принести поднос с виски и водой, а также закуски. Когда она принесла поднос, я налила виски в стакан, разбавила водой и поставила перед ним.

— А теперь представьте, что это лекарство, и выпейте его. Он сделал глоток, но очень небольшой.

— Надо выпить все, — сказала я.

— У меня своя скорость.

— Когда доктор что-то прописывает пациенту, он должен его слушать. Пейте все сразу!

Нобу осушил стакан, даже не посмотрев на меня. Я налила ему еще и велела выпить опять.

— Ты не доктор! — сказал он мне. — Я буду пить так, как считаю нужным.

— Давайте-давайте, Нобу-сан. Каждый раз, когда вы открываете рот, вам становится хуже. А чем хуже пациент, тем большая доза лекарства требуется.

— Я не буду пить. Ненавижу пить в одиночку.

— Хорошо, я выпью с вами, — сказала я.

Я положила в стакан несколько кубиков льда и подставила его Нобу, чтобы он налил мне виски. Беря у меня стакан, он улыбнулся, впервые за весь вечер, и аккуратно налил мне в два раза больше виски, чем я ему. Я взяла его стакан, вылила остатки в емкость, стоявшую в центре стола, и налила ему столько же виски, сколько он налил мне, а затем еще чуть-чуть — в наказание.

Когда мы осушили наши бокалы, я не могла не скорчить рожу, потому что для меня выпить виски все равно, что убирать воду с тротуара. Мне кажется, даже мои гримасы пошли на пользу, потому что Нобу стал не таким угрюмым. Я перевела дыхание и сказала:

— Не знаю, что случилось с вами или с Министром сегодня вечером.

— Не упоминай имя этого человека! Я уже начал забывать его, а ты мне опять напоминаешь. Знаешь, что он мне сказал?

— Нобу-сан, — сказала я, — я чувствую себя ответственной за то, чтобы напоить вас, независимо от того, хотите вы виски или нет. Несколько ночей подряд вы видели почти пьяного Министра. Теперь пришло время самому напиться.

Нобу недовольно посмотрел на меня, но взял свой стакан с видом человека, идущего на лобное место, и долго смотрел на него, прежде чем выпить. Он поставил стакан на стол и протер глаза тыльной стороной ладони, словно хотел прочистить их.

— Саюри, я должен кое-что тебе сказать. Ты все равно рано или поздно об этом узнаешь. На прошлой неделе мы с Министром говорили с хозяйкой Ичирики. Мы узнавали, может ли Министр стать твоим данной.

— Министр? — спросила я. — Нобу-сан, я не понимаю. Разве вы этого хотели?

— Конечно, нет. Но Министр нам очень помог, и у меня не было выбора. Оккупационные власти собирались вынести «Ивамура Электрик» окончательный приговор, ты знаешь об этом. Компанию собирались конфисковать. И мы с Председателем освоили бы литье бетона или что-нибудь в этом роде, потому что нам бы никто не дал работать в этом бизнесе. Министру же удалось пересмотреть наше дело и убедить их, что они обошлись с нами слишком жестоко. Что, как ты знаешь, правда.