Мемуары гейши - Голден Артур. Страница 99

Когда меня привезли в Джион, там работали восемьсот гейш. Теперь же их осталось меньше, чем шестьдесят. Во время последнего визита Председателя в Нью-Йорк мы с ним прошли по центральному парку. Мы вспоминали прошлое, а когда подошли к сосновой аллее, Председатель неожиданно замолчал. Он часто говорил мне, что сосны растут вдоль улицы в Осака, на которой он вырос. Я наблюдала за ним и понимала, что именно он вспоминает. Он стоял с закрытыми глазами и глубоко вдыхал запах прошлого.

— Иногда, — сказал он, — я думаю, мои воспоминания более реальны, чем то, что я вижу сейчас.

В молодости мне казалось, что страсть обязательно угасает с годами, ведь и содержимое чаши, наполненной водой и оставленной в комнате, постепенно испарится. Но когда мы с Председателем вернулись в мою квартиру, мы выпили друг друга до такой степени, что мне казалось, будто все мое содержимое стало плотью Председателя, а его — моей. Я мгновенно уснула, и мне снилось, будто я на банкете в Джионе беседовала с пожилым человеком, который объяснял мне, что его жена, к которой он очень нежно относился, на самом деле не мертва, потому что радость от проведенною с ней времени до сих пор живет в нем. Когда он говорил это, я пила из чаши самый необыкновенный суп из всех, какие только пробовала. Каждый глоток приводил меня в экстаз. Я начала чувствовать, что все люди, которые умерли или сейчас не со мной, продолжают жить во мне, как жена этого человека продолжает жить в нем. Мне казалось, я вливала в себя всех — сестру Сацу, убежавшую и оставившую меня совсем маленькой, моих отца и мать, господина Танака с его искаженным представлением о доброте, Нобу, не сумевшего простить меня, Председателя. Суп наполняли все, кто был дорог мне в жизни, и пока я пила его, этот человек своими словами затронул мое сердце. Я проснулась со слезами на глазах и взяла руку Председателя в страхе, что не смогу жить без него, когда он умрет и покинет меня. И даже когда он умер всего через несколько месяцев, я поняла, что он оставил меня в конце своей длинной жизни так же естественно, как деревья оставляют свои листья.

Не могу сказать, что именно движет нами в жизни, но что касается меня, то я прибилась к Председателю, как камень прибивается к земле земным притяжением. Когда я поранила губу и встретила господина Танака, когда моя мама умирала и меня безжалостно продали, — все это было несшимся через скалы к океану потоком. Даже теперь, когда он ушел от меня, он все равно со мной, в богатстве моих воспоминаний. Я заново пережила свою жизнь, рассказывая ее вам.

Это правда, что, иногда переходя Парк-авеню, я удивляюсь тому, насколько экзотично мое окружение. Желтые такси, женщины с портфельчиками, которым очень забавно видеть старую японскую женщину, стоящую на углу улицы в кимоно. Но, возможно, Йоридо показался бы мне таким же экзотичным, если бы я увидела его сейчас? Маленькой девочкой я не предполагала, что моя жизнь станет борьбой, но господин Танака увез меня далеко от моего подвыпившего домика. Сейчас я знаю, что наш мир не более постоянен, чем волна, поднимающаяся над океаном. Каковы бы они ни были, но свои победы и поражения мы должны пережить, потому что очень скоро поднимется новая волна, но это будет уже новая история.